Жизнь и смерть профессора Бехтерева

…Чтобы побороть страх смерти, нужно жить так, чтобы оставалось сознание не бесплодно прожитой жизни, и нужно быть в постоянной готовности умереть. Это слова не японского самурая и не средневекового рыцаря – так отважно и мудро рассуждал основоположник российской науки о мозге, один из величайших представителей русской медицинской школы конца 19-начала 20 века, основатель династии замечательных врачей, Владимир Михайлович Бехтерев.
Россия позапрошлого века оставляла лазейку для обучения разночинцев. Талантливый, стремящийся к знаниям человек имел все шансы исполнить свою мечту. Володя Бехтерев был сиротой – в шестилетнем возрасте он потерял отца, станового пристава в глухой деревушке Вятской губернии.
Мать осталась с тремя сыновьями на руках и скудной вдовьей пенсией. Она выбивалась из сил, кормила детей хлебом, купленным у нищих – в 19м веке побирушки, отстояв свое на паперти, охотно распродавали подаяние. Однако, после скудных трапез вдова занималась с детьми французским и музыкой.
Все три мальчика сдали экзамены и поступили в гимназию.
Впрочем, ни прилежанием, ни талантами Володя не выделялся – был троечником. Занятия в провинциальной гимназии со скучными преподавателями претили пытливому уму мальчика, он горячо интересовался естественными науками. И не упустил своего шанса.
Весной 1873 года старшие братья показали Володе объявление в местной газете – Медико-Хирургическая Академия в Санкт-Петербурге объявляла набор юношей, в том числе и окончивших только 7 классов гимназии – лишь бы хватало знаний для сдачи экзаменов по математике и русскому. До окончания приема заявлений оставалось 10 дней. Тотчас Володя вымолил у матери разрешение, выправил в гимназии справку о бедности и на перекладных поспешил в столицу.
Экзамены он сдал блестяще, но напряжение не прошло даром – у Володи началась, выражаясь современным языком, клиническая депрессия. Ему помог молодой врач Иван Сикорский, ставший для будущего студента и другом и наставником. Именно благодаря беседам, жарким спорам о нераскрытых ещё медицинских тайнах, Владимир Бехтерев определился со специальностью. Сперва его привлекало акушерство и тонкий механизм глаза, но друг заинтересовал его психиатрией, природой душевных болезней.
Обучение студента было ненадолго прервано русско-турецкой войной 1877-78 годов. Молодой Бехтерев вместе с добровольческим передвижным госпиталем выехал на позиции и 4 месяца провел, перевязывая, оперируя и закрывая глаза умершим.
Gолевая хирургия и организация помощи раненым в те дни вызывали ужас и оторопь даже у закаленных врачей. «Война это травматическая эпидемия» говорил великий Пирогов, но и у него опускались руки перед несовершенством системы – повсеместно не хватало знаний, медикаментов, даже палаток, чтобы защитить от дождя и ветра пострадавших.
После 4х месяцев в нечеловеческих условиях, Бехтерев простудился, подхватил жестокую лихорадку и чуть не умер. Пережитое не только закалило его, но и окончательно сформировало характер, развив огромный талант сопереживания страждущим. «Если больному после разговора с врачом не стало легче, то это не врач» - спустя годы говорил он своим ученикам.
В 1878 году Владимир Бехтерев окончил курс и был оставлен при Академии для дальнейшего обучения. На кафедре психиатрии, которой руководил профессор Мержеевский, он занял достойное место. Через год его приняли в члены Действительного Общества Психиатров, через два он защитил диссертацию. Талантливого молодого врача продвигали – в 1884 году он был отправлен за границу, для стажировки у европейских светил.
Бехтерев посетил знаменитый парижский Сальпетриер – первую в мире лечебницу для душевнобольных, в которой отказались от цепей и побоев как методов возвращения разума. Он побывал на кафедре Венского университета, учился у физиолога Эмиля Дюбуа-Реймона в Берлине и у психиатра Пауля Флексига в Лейпциге. Последний так высказался об ученике: «Здесь начал Бехтерев - этот подлинно врожденный исследователь - свой славный путь".
По возвращении в Россию Бехтерев получил кафедру психиатрии при Казанском университете. Недолго думая, он перевез туда жену Наталью и детей – выдающаяся карьера ученого не помешала Владимиру Михайловичу стать хорошим отцом и любящим мужем. Не тратя времени зря он преподавал, работал с больными в университетской клинике, искал новые и новейшие методы излечения.
Он был одним из образованнейших людей своего времени, и талант обобщать и анализировать знания помог ему сделать первые шаги к открытиям, которыми пользуются до сих пор. В гипнотическом воздействии на людей с зависимостями, так называемом «кодировании», которое разработал Владимир Михайлович ещё в 19 веке, ничего не изменилось.
В Казани Бехтерев получил богатейшую клиническую практику – как ведущий специалист в области, он консультировал самых сложных больных, имел возможность наблюдать и анализировать. Он первым выделил в отдельное заболевание периодическую острую паранойю – возможно с этим связан миф о диагнозе, поставленном Сталину.
Работоспособность учёного поражала – помимо работы с больными и студентами он находил время и для научных трудов, и для открытого его усилиями Общества психиатров. За работу «Проводящие пути мозга» он получил престижную международную премию Бэра. К сожалению или к счастью Владимир Михайлович не оставил юношеского увлечения социализмом, поддерживал революционных студентов и сочувствовал им – впоследствии эта дружба стала для него охранной грамотой.
В 1893 году Бехтерева пригласили в Санкт-Петербург, возглавить ту самую кафедру, на которой он когда-то учился. Способности великого учёного достигли пика, талант развернулся во всю мощь – он преподавал, издавал журнал «Неврологический вестник», трудился над книгами. Его интересовало всё – сознательное и бессознательное, причины и побочные свойства душевных заболеваний. Он первым обратил внимание, что высокая температура купирует приступы у пациентов, одним из первых начал практиковать операции на мозге.
Как человек прогрессивных взглядов он охотно взялся преподавать в первом Женском Медицинском институте, и многие студентки с благодарностью вспоминали его уроки. Внимательности и мудрости Бехтерева-диагноста современники поражались.
— Этот больной после ссоры оглох. Отоларингологи не находят никаких изменений в слуховом аппарате. Полагали, что глухота истерическая, но…
— Хм! — хлопнул в ладоши над самым ухом больного: никакой реакции. — Впрочем... — Жестом показал больному раздеться по пояс. Написал на листке бумаги: «Я проведу пальцем или бумажкой по вашей спине, а вы мне ответите - чем?» И тут же, проведя пальцем, одновременно прошелестел бумажкой.
— Бумажкой, — быстро сказал больной.
— Вы здоровы, вы уже слышите! Вас можно выписывать.
— Спасибо, — тихо согласился больной. Бехтерев сказал врачам, сопровождавшим его:
— Симуляция вульгарис.
(с) Георгий Вальдыш «Бехтерев в Петербурге-Ленинграде»
В Петербурге Бехтерев, как и прежде, покровительствовал большевикам, предоставлял им место для сходок и даже попал под негласный надзор полиции.
Революционеры прятались в доме профессора, лечились у него и возможно консультировались – Владимир Михайлович уже тогда активно занимался изучением феномена внушения и телепатии. Доказать передачу мыслей от человека к человеку он так и не сумел, а вот опыты с собаками дали поразительные результаты.
Повинуясь бессловесной воле «индуктора» (не обязательно дрессировщика) животные нажимали на нужные клавиши фортепиано, садились на стулья, лаяли. К сожалению, довести опыты до конца Бехтереву помешала война.
Там же, в Петербурге Бехтерев обрёл свою последнюю, закатную любовь. В 1916 году он консультировал своего соседа по даче в Териоки - Петра Петровича Гуржи. Больной страдал прогрессирующим параличом и медицина была бессильна – Гуржи умер. А его жена, красавица Берта Яковлевна Арэ стала тайной подругой знаменитого профессора.
Они начали встречаться и в 1926 году, после смерти первой жены, Бехтерев повел в ЗАГС возлюбленную. Дети Бехтерева были в ужасе от поспешного брака, тем паче что Берта Яковлевна была на 30 лет моложе мужа. Однако даже разъяренные пасынки не отрицали горячей любви, связывавшей супругов.
После революции Бехтерев подал идею создания знаменитого Института Мозга, в котором изучался феномен мозговой деятельности. Ученый не прекращал работы, хотя у него реквизировали автомобиль и хотели реквизировать дом. Однако, когда Владимир Михайлович потребовал подходящее для института помещение, ему безоговорочно предоставили особняк князя Константина Романова.
Бехтерев собрал уцелевших профессоров, выбил у Совнаркома деньги и в голодном, замерзающем Петрограде продолжил свои изыскания. С особым интересом он препарировал мозг великих людей своего времени.
«Почти каждый месяц приносит нам вести о смерти того или другого выдающегося деятеля, тленные останки которого опускаются в могилу. Со смертью великих людей их мозги вместе с телами опускаются в ту же могилу для тления и поедания червями. Не правильнее ли было бы, чтобы наука имела на мозги великих людей свои права и не встречала бы вполне безразличного отношения и нередко даже противодействия со стороны близких людей, стоящих у гроба умершего таланта, заботящихся прежде всего о похоронных церемониях и не думающих вовсе о том, чтобы сохранить в качестве драгоценной реликвии мозг великого человека для науки и потомства?»
Бехтерев стал крупнейшим специалистом в России, ему не было равных. Он консультировал самых важных, самых высокопоставленных больных – и парализованного, умирающего Ленина и Сталина, которому доставляла немало хлопот неработающая рука. Не исключено, что он узнал о своих пациентах что-то лишнее, однако вряд ли, вопреки домыслам, стал бы об этом распространяться.
Кодекс чести врачей 19 века сильно отличался от нынешнего, и клятва Гиппократа для них была равна клятве на Библии. Поэтому смерть семидесятилетнего профессора скорее всего последовала от естественных причин – в этом возрасте кишечная инфекция, увы, опасна даже при нынешнем уровне медицины.
Наследие Бехтерева до сих пор остается бесценным – по его трудам учатся будущие психиатры и физиологи, его наблюдения и описания используют в клинической практике. Внучка Бехтерева, Наталья Петровна, продолжила дело деда, став знаменитым психиатром и создав свою научную школу. Правнук Бехтерева, Святослав Всеволодович Медведев, возглавляет Институт Мозга. А мечта великого психиатра о бессмертии разума возможно вскоре осуществится – эксперименты по «переносу» сознания уже ведутся.