Олег Рой

📖 Дочки-матери, или каникулы в Атяшево
(отрывок из романа)
...Ирина даже сама удивилась, насколько легко она вернулась к сельскому ритму жизни с ранним пробуждением, хлопотами по хозяйству и довольно ранним отходом ко сну. Вроде бы столько лет жила совсем иной жизнью и по совершенно другому графику – но все вернулось на круги своя, стоило только миновать дорожный указатель с надписью «Атяшево». Будто и не уезжала из дому или уезжала совсем ненадолго.
Ира привычно выпалывала сорняки в огороде, привычно помогала готовить обед на всю большую семью, привычно развешивала на чердаке для просушки собранные матерью ароматные травы. Наверное, она бы и корову смогла подоить – раньше они одно время держали телку, которую Ирина с сестрой назвали Тутси, в честь героини любимого фильма. Но теперь никого доить было не нужно, свежее молоко и молочные продукты они покупали у фермера, так что Ирина сполна наслаждалась вкусной едой, ни в чем себе не отказывая и наплевав на калории.
В Москве она так привыкла к суматошному графику, не оставляющему времени на еду, что почти никогда не испытывала голода. А здесь на нее вдруг напал почти зверский аппетит, и она не стала ему сопротивляться, ела все, что хотелось, и тогда, когда хотелось. Однажды дед Игнат заглянул в кухню, где перекусывала Ира, увидел, как она щедро намазывает свежий хлеб сливочным маслом, да еще кладет сверху толстый кружок докторской колбасы, улыбнулся и похлопал ее по плечу:
– Вот и молодец. Кушай, кушай, детка, приходи в норму. А то, ишь, взяли моду худеть! Ну что, скажи ты мне, хорошего, когда в женщине кости одни? Да ни одному нормальному мужику такое не нравится. На досках-то мы и в гробу полежим…
– Ох, молчал бы ты, бесстыдник! – возмутилась стоявшая у плиты Татьяна Сергеевна, махнула на него поварешкой и испуганно оглянулась, не услышали ли дети.
Или взять, например, кофе. В Москве Ирина не то что дня – несколько часов без него прожить не могла, иначе сразу нападали апатия, вялость и сонливость. Даже шутила, что у нее многоразовое питание и каждый раз из двух блюд: чашка кофе и сигарета. Курить-то она и в Атяшево, конечно, не бросила, хотя стала замечать, что уже не испытывает такой сильной потребности затянуться сигаретой, как было во время работы, здесь делает это реже и скорее по привычке, чем потому, что организм требует свое. А вот пить кофе, вернувшись домой, она вообще перестала. Среди близких любителей кофе не было, кофеварки в семье не имелось, держали только для гостей банку растворимого, вкус которого Ирине не нравился. И тогда она совершенно безболезненно для себя перешла на те напитки, которые пили здесь все: мамины травяные чаи с удивительным разнообразием состава и аромата, кисленький морс и просто холодную колодезную воду, которая была тут удивительно чистой и вкусной.
Здесь все было совсем иначе, совсем по-другому. Вся та суета, все то, что в Москве казалось значимым, важным и даже жизненно необходимым здесь отступило на второй план или вовсе исчезло, развеялось как дым. И наоборот, стали важными вещи, на которые в Москве она просто не обращала внимания. Здесь Ирина смотрела на небо, наблюдая, как летают ласточки и не садится ли солнце в тучу, – чтобы узнать, какая будет погода. Здесь искренне она радовалась, увидев, как пошли в рост огурцы. И всей душой переживала, когда у Анны Михайловны, живущей через две улицы, случился инсульт, ходила навещать и спрашивать родных, не нужно ли чем помочь. Хотя в Москве Ирина не знала имен даже своих соседей по подъезду и понятия не имела, что у них в жизни творится. Такова уж особенность мегаполисов: чем больше людей собирается в одном месте, тем более чужими они становятся друг другу.
Словом, несколько дней Ира чувствовала себя практически отлично, даже легкая усталость по вечерам – и та была в удовольствие. Однако утром в субботу она вдруг проснулась совершенно разбитой, словно ее всю ночь крутили на центрифуге. Кое-как встав с кровати, Ирина тем не менее решила не показывать никому своего состояния.
«В конце концов, я сама выбрала такую жизнь...»