6 июн 2022
«Non rifugiarti nell’ombra»
«Не укрывайтесь в тени»
Эудженио Монтале.
НА ПЕРЕКРЁСТКЕ ВЕЛИКИХ ТЕНЕЙ.
«Тени великих особенно видны в поэзии… Поэтому значительная часть труда любого поэта подразумевает полемику с этими тенями». И. БРОДСКИЙ.
Три поэта: Монтале, Мандельштам, Бродский, объединённых одной тенью «частного человека».
Этот человек, Эвелина Шац, женщина необыкновенной судьбы и дарования, которой посчастливилось лично знать двоих из них.
Этот человек, Эвелина Шац, женщина необыкновенной судьбы и дарования, которой посчастливилось лично знать двоих из них.
Эвелина Шац (ЭШ) — итальянско-русский поэт, эссеист, художник. Кроме этого она создатель уникальных книг, скульптор, режиссёр, издатель. Но прежде всего ЭШ — поэт.
М. Яковлев. Эвелина Шац познакомилась с Эудженио Монтале в Милане в начале 60-х годов, когда ждала ребёнка.
Поэт произвёл на юную Эвелину такое сильное впечатление, что она назвала новорождённого сына в честь Монтале — Эудженио.
М. Яковлев. Эвелина Шац познакомилась с Эудженио Монтале в Милане в начале 60-х годов, когда ждала ребёнка.
Поэт произвёл на юную Эвелину такое сильное впечатление, что она назвала новорождённого сына в честь Монтале — Эудженио.
Эудженио Монтале
(12 октября 1896 — 12 сентября 1981) — итальянский поэт, прозаик, литературный критик, писатель, публицист, пожизненный сенатор, лауреат Нобелевской премии по литературе (1975)
Поэт, которому тогда уже было под 70 лет, любил беседовать с Эвелиной потому, что она была «пришельцем из другого мира и с другой стороны».
Поэзия Монтале не связана напрямую с окружающей его на родине реальностью, поэт эту действительность просто не замечал.
Он жил в своём поэтическом мире, герметически изолированном от реальности, у него был свой собственный, как сказал бы Мандельштам, «ворованный воздух» итальянского языка и его поэзии.
_____________________________________________
Эвелина познакомилась с Бродским ещё в Ленинграде незадолго до его отъезда на Запад в 1972 году.
Потом они встречались в Италии, последний раз в Венеции на острове мёртвых Сан-Микеле.
(12 октября 1896 — 12 сентября 1981) — итальянский поэт, прозаик, литературный критик, писатель, публицист, пожизненный сенатор, лауреат Нобелевской премии по литературе (1975)
Поэт, которому тогда уже было под 70 лет, любил беседовать с Эвелиной потому, что она была «пришельцем из другого мира и с другой стороны».
Поэзия Монтале не связана напрямую с окружающей его на родине реальностью, поэт эту действительность просто не замечал.
Он жил в своём поэтическом мире, герметически изолированном от реальности, у него был свой собственный, как сказал бы Мандельштам, «ворованный воздух» итальянского языка и его поэзии.
_____________________________________________
Эвелина познакомилась с Бродским ещё в Ленинграде незадолго до его отъезда на Запад в 1972 году.
Потом они встречались в Италии, последний раз в Венеции на острове мёртвых Сан-Микеле.
Эвелина Шац, ведущая итальянского ТВ и Иосиф Бродский на Сицилии, июль 1990 г. во время вручения поэту премии города Castiglione di Sicilia
(фото из архива ЭШ)
Через пять лет после изгнания с родины, Бродский написал эссе о поэзии Монтале
«В тени Данте».
Тот, кто отбрасывал длинную тень во времени тоже был изгнанником с родины, из любимой Флоренции. Монтале также уехал из Флоренции в Милан.
Флоренция богата и разбрасывается своими талантами.
Став Нобелевским лауреатом, он не кичился этим, а просто говорил: «Получил премию за то, что писал стихи».
«Я не ищу поэзию. Я жду, когда поэзия посетит меня».
Бродский перевёл одно из лучших стихотворений Монтале из книги «Сатура», написанное после смерти жены поэта Друзиллы Танци и посвящённое ей.
(фото из архива ЭШ)
Через пять лет после изгнания с родины, Бродский написал эссе о поэзии Монтале
«В тени Данте».
Тот, кто отбрасывал длинную тень во времени тоже был изгнанником с родины, из любимой Флоренции. Монтале также уехал из Флоренции в Милан.
Флоренция богата и разбрасывается своими талантами.
Став Нобелевским лауреатом, он не кичился этим, а просто говорил: «Получил премию за то, что писал стихи».
«Я не ищу поэзию. Я жду, когда поэзия посетит меня».
Бродский перевёл одно из лучших стихотворений Монтале из книги «Сатура», написанное после смерти жены поэта Друзиллы Танци и посвящённое ей.
Друзилла Танци и Эудженио Монтале, 50-е годы прошлого века.
Я спустился, дав тебе руку, по крайней мере по миллиону лестниц,
и сейчас, когда тебя здесь нет, на каждой ступеньке — пустота.
И все-таки наше долгое странствие было слишком коротким.
Мое все еще длится, хотя мне уже не нужны
пересадки, брони, ловушки,
раскаяние тех, кто верит,
что реально лишь видимое нами.
Я спустился по миллиону лестниц, дав тебе руку,
не потому, что четыре глаза, может, видят лучше.
Я спустился по ним с тобой, потому что знал, что из нас двоих
единственные верные зрачки, хотя и затуманенные,
были у тебя.
____________________________________________
Я спустился, дав тебе руку, по крайней мере по миллиону лестниц,
и сейчас, когда тебя здесь нет, на каждой ступеньке — пустота.
И все-таки наше долгое странствие было слишком коротким.
Мое все еще длится, хотя мне уже не нужны
пересадки, брони, ловушки,
раскаяние тех, кто верит,
что реально лишь видимое нами.
Я спустился по миллиону лестниц, дав тебе руку,
не потому, что четыре глаза, может, видят лучше.
Я спустился по ним с тобой, потому что знал, что из нас двоих
единственные верные зрачки, хотя и затуманенные,
были у тебя.
____________________________________________
«Лестница Бродского» в Петербурге, в доме, который поэт покинул навсегда:
«и сейчас, когда тебя здесь нет, на каждой ступеньке — пустота».
На этих петербургских ступенях Бродского и встретилась «герметичная поэзия» Монтале с «ворованным воздухом» Мандельштама:
Петербург! У меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
Эвелина Шац родилась за два месяца до того, как на Дальнем Востоке в ГУЛАГе умер Осип Мандельштам.
Хотя её кумиром в русской поэзии станет Велимир Хлебников, Эвелина полюбила недостижимый горизонт стихов Мандельштама и посвятила ему несколько своих стихотворений.
В цикле стихов «Так кричит орган. Дальневосточный пейзаж или эхо зеркал» она пишет:
«Как оргáн
Мандельштама звучало начало,
птичьим криком рванулось эхо».
«и сейчас, когда тебя здесь нет, на каждой ступеньке — пустота».
На этих петербургских ступенях Бродского и встретилась «герметичная поэзия» Монтале с «ворованным воздухом» Мандельштама:
Петербург! У меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
Эвелина Шац родилась за два месяца до того, как на Дальнем Востоке в ГУЛАГе умер Осип Мандельштам.
Хотя её кумиром в русской поэзии станет Велимир Хлебников, Эвелина полюбила недостижимый горизонт стихов Мандельштама и посвятила ему несколько своих стихотворений.
В цикле стихов «Так кричит орган. Дальневосточный пейзаж или эхо зеркал» она пишет:
«Как оргáн
Мандельштама звучало начало,
птичьим криком рванулось эхо».
Портрет Осипа Мандельштама работы
Льва Бруни.
_____________________________________________
Точно также, поднявшись в 1972 году по каменным ступеням «лестницы Бродского» в Ленинграде, Эвелина Шац напишет впоследствии «каменный гость из вечности» , одиннадцать стихотворений (творческий псевдоним ЭШ) к Иосифу Бродскому — это долгий разговор одного поэта с другим.
Разговор через время и пространство, сквозь мучительность смерти и прекрасность жизни, сквозь божественную силу музыки и высоту поэзии.
Отчасти (но только отчасти) это и разговор с самим собой и с тем идеальным собеседником, с которым встречаешься, может быть, раз в жизни.
...каменный гость из вечности
при жизни монументально скованный
ведь душа и вещанье поэта
в конце концов — одно и то же
строгое до изуверства слово дисциплина
цветаевского жида извечная отверженность
надрыв изгоя — трагическая норма бытия
одинота у Иосифа есть человек в квадрате
и пусть некстати я возвращаю святое право поэту
державный державинский медальный профиль статуи
нравственно значит просто талантливо в квадрате непонятности
в хроническом поэта кризисе любого цикла и любого статуса.
***
...я перестану плакать
я не оставлю плача шлейф дымящий
чтоб Одена любовь не раздражать
чтоб Иосиф мог спокойно спать
сном гения и мир спасать своим
неукоснительным — почти что бред —
отчаянным служением слову.
***
Шепот давнишних стихов
шелест обрывки отрывки
помню Иосифа рифмы
вот он мальчишка,
в горле застряла кость,
сноп боли морей…
_____________________________________________
В первом предложении Нобелевской лекции Бродский замечает о себе:
«Для человека частного и частность эту всю жизнь какой-либо общественной роли предпочитавшего».
Нобелевская лекция Монтале тоже не была ответом на общественную жизнь и мировые проблемы, а вопросом «частного человека»:
«Возможна ли еще поэзия?»
Бродский говорил в эссе, посвящённом Монтале:
"Тени великих особенно видны в поэзии… Поэтому значительная часть труда любого поэта подразумевает полемику с этими тенями".......
Льва Бруни.
_____________________________________________
Точно также, поднявшись в 1972 году по каменным ступеням «лестницы Бродского» в Ленинграде, Эвелина Шац напишет впоследствии «каменный гость из вечности» , одиннадцать стихотворений (творческий псевдоним ЭШ) к Иосифу Бродскому — это долгий разговор одного поэта с другим.
Разговор через время и пространство, сквозь мучительность смерти и прекрасность жизни, сквозь божественную силу музыки и высоту поэзии.
Отчасти (но только отчасти) это и разговор с самим собой и с тем идеальным собеседником, с которым встречаешься, может быть, раз в жизни.
...каменный гость из вечности
при жизни монументально скованный
ведь душа и вещанье поэта
в конце концов — одно и то же
строгое до изуверства слово дисциплина
цветаевского жида извечная отверженность
надрыв изгоя — трагическая норма бытия
одинота у Иосифа есть человек в квадрате
и пусть некстати я возвращаю святое право поэту
державный державинский медальный профиль статуи
нравственно значит просто талантливо в квадрате непонятности
в хроническом поэта кризисе любого цикла и любого статуса.
***
...я перестану плакать
я не оставлю плача шлейф дымящий
чтоб Одена любовь не раздражать
чтоб Иосиф мог спокойно спать
сном гения и мир спасать своим
неукоснительным — почти что бред —
отчаянным служением слову.
***
Шепот давнишних стихов
шелест обрывки отрывки
помню Иосифа рифмы
вот он мальчишка,
в горле застряла кость,
сноп боли морей…
_____________________________________________
В первом предложении Нобелевской лекции Бродский замечает о себе:
«Для человека частного и частность эту всю жизнь какой-либо общественной роли предпочитавшего».
Нобелевская лекция Монтале тоже не была ответом на общественную жизнь и мировые проблемы, а вопросом «частного человека»:
«Возможна ли еще поэзия?»
Бродский говорил в эссе, посвящённом Монтале:
"Тени великих особенно видны в поэзии… Поэтому значительная часть труда любого поэта подразумевает полемику с этими тенями".......
Эвелина Шац читает стихи, посвящённые Иосифу Бродскому и Эудженио Монтале на фоне оттисков трёх своих стихотворений, Музыкальный Центр Милана, май 2018 .
Однажды в поездке Эвелины с Монтале и его женой Друзиллой на озеро Комо, поэт стал напевать арию из оперы итальянского композитора Умберто Джордано «Федора».
Голос у Монтале был сильный и красивый.
В молодости он мечтал стать оперным певцом, а стал музыкальным критиком, писавшим рецензии на оперы Ла Скала в газете «Коррьере делла сера». И хорошо, что не стал оперным певцом, иначе бы итальянская поэзия потеряла в ХХ веке большого поэта.
Голос у Монтале был сильный и красивый.
В молодости он мечтал стать оперным певцом, а стал музыкальным критиком, писавшим рецензии на оперы Ла Скала в газете «Коррьере делла сера». И хорошо, что не стал оперным певцом, иначе бы итальянская поэзия потеряла в ХХ веке большого поэта.
А «русскую» арию Монтале выбрал не случайно: в компании была Эвелина из России, как поётся в опере о Федоре: русская женщина, женщина сильных чувств и страстей — «три раза женщина». Монтале называл Эвелину «Gatta d’angora» и не только потому, что у неё была шубка с длинношёрстным мехом, напоминавшем ангорскую кошку.
Этим именем Монтале намекал ещё и на то, что Эвелина была
«пришельцем из другого мира», мира сильных чувств и страстей», из древней Ангоры, из Византии, из Азии.....
Этим именем Монтале намекал ещё и на то, что Эвелина была
«пришельцем из другого мира», мира сильных чувств и страстей», из древней Ангоры, из Византии, из Азии.....
Монтале......Бродский....ЭШ.....
О, сколько нам открытий чудных
Готовит просвещенья дух.....
О, сколько нам открытий чудных
Готовит просвещенья дух.....
только по оболочке,
суть же внутри, в середине,
а не в заглавной строчке.
Не оболочка ли, кстати,
стала всему виною?
Был лишь сургуч печати
между вами и мною.
Стойте, а как же предвестие
важного поворота?
Не говорило ли что-то
о новой в жизни главе?
Так кора и осталась
как бы моей подноготной,
пламя так и питалось
простотой приворотной.
Не наступите часом,
это не тень, я сам.
От себя оторвать бы с мясом
ее, подарить бы вам.
Э. Монтале.
Перевод Е. Солоновича.
***
а звёзды в Греции не как в Венеции
висят гроздьями как предсказания
пифагорейского обозначения
как наводнение необъяснимого
они как идолы дикой Скифии
или обрывки степи за Ольвией
там Парменида поэмы странные
и Гераклита фрагменты стёртые
там Каролина Бугаза запахи
где всё наверное где всё мгновение
а я бегу поспешно к идолам
послушать бешеные посвисты
и постоять со страхом ясности
на поле зрения их языческого
________
вершилось будущее
на страницах пяти книг
и настоящее – миг-боль
порталом распахнулось
дорогам всех времён
что за соборной площадью
текут как дельта
времени вселенной
ЭШ.