Коль ты примешь, князь, христианский лад, К нам на Русь, говорю заранее,Вороньем церковники налетят, Навезут "святое писание".Хоть писание это "святым" зовут, Трудно книгу сыскать развратнее.В ней и ложь, и грязь, и постыдный блуд,И вражда, и измена братняя. Занедужим мы от их "аллилуй", Что во сне – то у нас не виданы!Будут петь на Руси: "Исайя, ликуй!" Будут чтить псалмы Давидовы.Чужеродные, чуждые словеса,Заскрежещут арбой не мазанной. И пойдет от них увядать краса Речи русской, шелками вязаной! Коли деды клюкву одну едят, Скулы внукам сведет оскомина. Много бед церковники натворят, Истерзают народ расколами.Встанет брат на брата и род на род! Ой, люта вражда между близкими! Вновь усобица по Руси пойдёт,Самый подлый наш ворог искони!
заранее,Вороньем церковники налетят, Навезут "святое писание".Хоть
писание это "святым" зовут, Трудно книгу сыскать развратнее.В ней и
ложь, и грязь, и постыдный блуд,И вражда, и измена братняя. Занедужим мы от их
"аллилуй", Что во сне – то у нас не виданы!Будут петь на Руси:
"Исайя, ликуй!" Будут чтить псалмы Давидовы.Чужеродные, чуждые
словеса,Заскрежещут арбой не мазанной. И пойдет от них увядать краса Речи
русской, шелками вязаной! Коли деды клюкву одну едят, Скулы внукам сведет
оскомина. Много бед церковники натворят, Истерзают народ расколами.Встанет брат
на брата и род на род! Ой, люта вражда между близкими! Вновь усобица по Руси
пойдёт,Самый подлый наш ворог искони!