Юрий Иванович Лещев. Из всей нашей семьи, пожалуй, наиболее известный человек - как никак чемпион СССР по боксу 1966 года. И, одновременно, один из самых скромных и интеллигентных людей своего времени. Прошедший год забрал у нашей семьи сразу 4 жизни: сначала умерла Ира Дронова, двоюродная сестра моей мамы по отцу, затем умерла Таня Гречухина, двоюродная сестра моей мамы по матери, затем умерла мама, и мне до сих пор тяжело об этом даже думать. Теперь вот, под конец года, умер дядя Юра, родной брат моей мамы. Уходит поколение наших родителей. Дядя Юра всегда был легким, веселым, но никогда не был поверхностным. Помню как его всегда ждала бабушка, она его очень любила. "Сколько отжимаешься? 20? Нужно больше". Дядя Юра, сегодня мне 40 лет, и я отжимаюсь 30-40 в зависимости от самочувствия. Вы были правы, нужно заниматься. У меня никогда не было особых атлетических данных для занятий боксом. Да он и не настаивал. Сейчас, конечно, я бы многое пересмотрел в своей прежней жизни. Но поздно, поздно, поздно. Время ушло, и провернуть обратно его невозможно. Есть еще одна вещь, которая меня сильно печалит: умирает советская семья. Та большая русская-советская семья, сложившаяся еще в сельской местности в 30-40-х годах 20 века, затем переехавшая в город. Она безусловно наследовала черты прежней русской семьи, но вместе с развитием страны и строительством социалистического общества семья приобрела совершенно новые черты: все бабушки и дедушки, дети революции, и все они были образованны, причем образованны хорошо. Многие сильно эрудированы, многое знали, многое умели. Плюс была в них некая интеллигентность, которую можно назвать советской интеллигентностью, которая уживалась с простотой в общении. Сейчас таких людей почти и нету. По инерции семья росла, воспитывала детей и внуков. Я вспоминаю наши встречи в 80-90-х гг., когда поколение родителей было еще относительно молодо, еще была жива бабушка, а я был все время самым младшим из третьего поколения (внуков) и с удовольствием слушал, о чем говорят взрослые. Сегодня все состарились, многие умерли, давно умерла бабушка, рушатся горизонтальные связи поколений. Мы все атомизированы. У нас все меньше детей, и они не ходят на большие семейные события - у всех работа, работа, всем некогда. На место смеха и шуток приходит пустота, уныние и скорбь. Теперь мы собираемся только на похоронах, и нас все меньше. Уходит память поколений. Наши дети уже ничего не знают и ничего не хотят знать. Их мысли и чувства наведены из телевизора и интернета чужими дядями и тетями с абсолютно чуждой нам культурой. Одиночество, тупая тоска, пустота, отсутствие целей - всех нас искорежила катастрофа, произошедшая со страной. Но мы еще живы. А значит мы еще боремся.
Дмитрий Киркин
Умер дядя Юра.
Юрий Иванович Лещев.
Из всей нашей семьи, пожалуй, наиболее известный человек - как никак чемпион СССР по боксу 1966 года. И, одновременно, один из самых скромных и интеллигентных людей своего времени.
Прошедший год забрал у нашей семьи сразу 4 жизни: сначала умерла Ира Дронова, двоюродная сестра моей мамы по отцу, затем умерла Таня Гречухина, двоюродная сестра моей мамы по матери, затем умерла мама, и мне до сих пор тяжело об этом даже думать. Теперь вот, под конец года, умер дядя Юра, родной брат моей мамы.
Уходит поколение наших родителей.
Дядя Юра всегда был легким, веселым, но никогда не был поверхностным. Помню как его всегда ждала бабушка, она его очень любила.
"Сколько отжимаешься? 20? Нужно больше".
Дядя Юра, сегодня мне 40 лет, и я отжимаюсь 30-40 в зависимости от самочувствия. Вы были правы, нужно заниматься.
У меня никогда не было особых атлетических данных для занятий боксом. Да он и не настаивал. Сейчас, конечно, я бы многое пересмотрел в своей прежней жизни. Но поздно, поздно, поздно. Время ушло, и провернуть обратно его невозможно.
Есть еще одна вещь, которая меня сильно печалит: умирает советская семья. Та большая русская-советская семья, сложившаяся еще в сельской местности в 30-40-х годах 20 века, затем переехавшая в город. Она безусловно наследовала черты прежней русской семьи, но вместе с развитием страны и строительством социалистического общества семья приобрела совершенно новые черты: все бабушки и дедушки, дети революции, и все они были образованны, причем образованны хорошо. Многие сильно эрудированы, многое знали, многое умели. Плюс была в них некая интеллигентность, которую можно назвать советской интеллигентностью, которая уживалась с простотой в общении. Сейчас таких людей почти и нету. По инерции семья росла, воспитывала детей и внуков. Я вспоминаю наши встречи в 80-90-х гг., когда поколение родителей было еще относительно молодо, еще была жива бабушка, а я был все время самым младшим из третьего поколения (внуков) и с удовольствием слушал, о чем говорят взрослые.
Сегодня все состарились, многие умерли, давно умерла бабушка, рушатся горизонтальные связи поколений. Мы все атомизированы. У нас все меньше детей, и они не ходят на большие семейные события - у всех работа, работа, всем некогда.
На место смеха и шуток приходит пустота, уныние и скорбь. Теперь мы собираемся только на похоронах, и нас все меньше. Уходит память поколений. Наши дети уже ничего не знают и ничего не хотят знать. Их мысли и чувства наведены из телевизора и интернета чужими дядями и тетями с абсолютно чуждой нам культурой.
Одиночество, тупая тоска, пустота, отсутствие целей - всех нас искорежила катастрофа, произошедшая со страной. Но мы еще живы. А значит мы еще боремся.