Михаи́л Григо́рьевич Ефре́мов (27 февраля (11 марта) 1897 года — 19 апреля 1942 года) — советский военачальник, полководец Гражданской войны, Великой Отечественной войны, Герой Российской Федерации (1996;

посмертно), генерал-лейтенант (1940).

В годы Великой Отечественной войны

В начале Великой Отечественной войны генерал-лейтенант М. Г. Ефремов назначен командующим 21-й армией, которая в составе Западного фронта
вела ожесточённые бои на могилёвском направлении. В конце июля
соединения армии приковали к себе значительные силы немецких войск и
задержали их продвижение к Днепру. 7 августа 1941 года назначен командующим войсками Центрального фронта.
До конца августа войска фронта под руководством М. Г. Ефремова
сдерживали наступление противника, не давая ему нанести удар во фланг и
тыл Юго-Западного фронта. В сентябре назначен заместителем командующего Брянским фронтом. С 1 по 17 октября 1941 года — возглавляет 10-ю армию. С октября 1941 года командующий 33-й армией В конце ноября — начале декабря 1941 года 33-я армия
генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова занимала оборону в условиях
непосредственного соприкосновения с противником в полосе 32 км по реке Нара. Армия испытывала недостаток сил и средств. Севернее оборонялась 5-я армия генерал-лейтенанта артиллерии Л. А. Говорова (полоса 50 км), а южнее — 43-я армия генерал-майора К. Д. Голубева (полоса 32 км) [17].
1 декабря 1941 года командование группы армий «Центр» (генерал-фельдмаршал фон Бок) предприняло очередную попытку фронтального прорыва к Москве в районе Апрелевки (в 25 км к юго-западу от Москвы). Перед 20-м армейским корпусом командованием 4-й полевой армии была поставлена задача — ударами из районов Звенигорода и Наро-Фоминска в направлении Кубинка и Голицыно расчленить и уничтожить войска 5-й и 33-й армий, и в дальнейшем, действуя вдоль Киевского и Минского шоссе, выйти к Москве Утром 1 декабря после сильной артиллерийской и авиационной подготовки
немцы начали наступление. В полосе 5-й армии в районе Звенигорода 78-я и 252-я пехотные дивизии продвинулись только на 1,5-4 км и перешли к обороне. Но северо-западнее Наро-Фоминска немецкие 292-я и 258-я пехотные дивизии, используя более чем пятикратное превосходство в силах, прорвали оборону 222-й стрелковой дивизии 33-й армии в районе Таширово, деревня Новая и, введя в прорыв до 70 танков с мотопехотой, к 14:00 вышли на шоссе Наро-Фоминск—Кубинка. К 12:30 2 декабря основные силы противника — 478-й пехотный полк с 15-ю танками — прошли Юшково и заняли Петровское и Бурцево[17].
Для разгрома прорвавшихся немцев М. Г. Ефремовым была создана танковая группа (5-я танковая бригада, 136-й и 140-й отдельные танковые батальоны) с приданной 18-й стрелковой бригадой под командованием полковника М. П. Сафира. Командующий Западным фронтом генерал армии Г. К. Жуков отдал приказ М. Г. Ефремову В течение второй половины февраля и марта 1942 года 43-я армия безрезультатно пыталась пробить коридор к 33-й армии. Навстречу прорывающимся частям группы Белова 14 апреля наступала 50-я армия
Западного фронта. Но уже 15 апреля, когда до окруженной армии Ефремова
оставалось не более 2 километров, немцы отбросили части 50-й армии, и
наступление захлебнулось[24]. По мнению офицеров оперативного управления Генерального штаба,[25] «… армия бросалась в глубокий тыл противника на произвол судьбы.»
Г. К. Жуков приказал Ефремову прорываться через партизанские районы в общем направлении на Киров,
то есть его части должны были пройти около 180 км. Генерал-лейтенант
М. Г. Ефремов, считая, что путь на Киров слишком длинен для его
утомленной группы, обратился по радио непосредственно в Генштаб с
просьбой разрешить ему прорваться по кратчайшему пути — через реку Угру.
Г. К. Жукову тут же позвонил И. В. Сталин и спросил, согласен ли он с
предложением Ефремова. Жуков ответил категорическим отказом. Но Сталин
сказал, что Ефремов опытный командарм и что надо согласиться с ним.
Сталин приказал организовать встречный удар силами фронта. Такой удар
был подготовлен и осуществлен 43-й армией, однако действий со стороны
группы генерала М. Г. Ефремова не последовало.Согласно воспоминаниям
Г. К. Жукова, немцы обнаружили части Ефремова при движении к реке Угре и
разбили его[26]. Однако как отмечает В. М. Сафир,
«с самого начала группа действовала в окружении и „обнаруживать“ её
никто не собирался, так как огневое воздействие на неё со стороны немцев
практически не прекращалось»[22].
Неблагоприятный исход этой операции был изначально предопределен тем,
что «… командующий Западным фронтом… направлял одно указание за другим,
но указания эти никакими дополнительными силами и средствами не
подкреплялись…»[27] В частности, Г. К. Жуков отдал приказ убрать 2 февраля 1942 года 9-ю гвардейскую стрелковую дивизию генерал-майора А. П. Белобородова (около 10 тыс. человек) с основной снабжавшей ефремовцев магистрали и передать её в состав 43-й армии, дав тем самым противнику возможность рассечь соединения 33-й армии Изнурительные бои, нехватка продовольствия и практически отсутствие
боеприпасов измотали армию. Поняв катастрофичность положения, Ставка ВГК
прислала за М. Г. Ефремовым самолёт. Однако он отказался покидать своих
измученных солдат и отправил на самолёте боевые знамена своей армии и
раненых солдат.
Обстоятельства и место гибелиС
вечера 13 апреля связь со штабом 33-й армии была потеряна. Армия
перестала существовать как единый организм, и отдельные её части
пробивались на восток разрозненными группами. 19 апреля 1942 года в бою командарм Ефремов был тяжело ранен (получив три ранения[прим 2])
и, не желая попасть в плен, когда обстановка стала критической, вызвал
свою жену, служившую у него мединструктором, и застрелил её и себя. Вместе с ним погибли командующий артиллерией армии генерал-майор Пётр Офросимов и практически весь штаб армии. Современные исследователи отмечают высокий дух стойкости в армии Ни свидетельства выживших, ни немецкие трофейные документы не
обнаруживают ни одного факта коллективной сдачи в плен. Не сдавались до
последнего. О том же, как выполнялся во время прорыва пункт 8-й инструкции,
свидетельствуют такие факты. Когда разрозненные группы теряли надежду
на выход и командир стрелялся, тут же на поясных ремнях вешались
солдаты…Тело Ефремова первыми нашли немцы, которые, испытывая глубокое уважение к
мужественному генералу, похоронили его с воинскими почестями в селе Слободка
19 апреля 1942 года. 268-я пехотная дивизия 12-го армейского корпуса
зафиксировала на карте место гибели генерала, отчёт попал после войны
американцам и до настоящего времени находится в архиве NARA[29]. По свидетельству генерал-лейтенанта Юрия Рябова
(ветеран 33-й армии), тело командарма принесли на жердях, но немецкий
генерал потребовал, чтобы его переложили на носилки. При похоронах он
приказал выставить пленных из армии Ефремова перед немецкими солдатами и
сказал: «Сражайтесь за Германию так, как сражался Ефремов за Россию» По воспоминаниям немецкого полковника Артура Шмидта

Русские несли тело своего генерала на самодельных носилках несколько
километров. Документов при нём не было. Я приказал похоронить его на
площади. Могилу рыли русские военнопленные и местные жители. Никаких
эксцессов не было.
Я сказал, что доблестная армия фюрера с уважением относится к такому
мужеству. По моему приказу на могилу установили табличку с русским и
немецким текстом.

После освобождения села от немцев в марте 1943 года на могиле генерала была установлена пирамидка с красной звездой[30].
При эксгумации в 1943 году на генерале была обнаружена золотая запонка,
которую немцы не тронули. Она долгое время хранилась как семейная
реликвия, пока не была передана в музей[31].
В 1943 году останки Михаила Ефремова были торжественно перезахоронены
в городе Вязьме на Екатерининском кладбище. В 1946 году на одной из
площадей Вязьмы, названной в честь генерала, был установлен памятник
работы скульптора Евгения Вучетича.
Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 1996 года
«за мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими
захватчиками в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов»
генерал-лейтенанту Ефремову Михаилу Григорьевичу посмертно присвоено
звание Героя Российской Федерации. Версия о предательстве в окружении командармаНекоторые
исследователи сходятся во мнении, что шансы на успешный выход генерала
Ефремова и его армии были низкими из-за предательства[32][33][34].
В частности, отмечается, что, согласно немецким документам, оборона
перед 43-й армией, прорывавшейся к окружённой 33-й армии, имела характер
опорных пунктов, то есть была не сплошной, а очаговой. В нужный момент
на угрожающие участки перебрасывались мобильные группы и более крупные
подразделения[32]. Но именно за группой генерала неотступно следовала группа спецназначения из полка «Бранденбург 800», как будто немцы заранее знали, что именно здесь нужно ждать прорывающихся[35].
По свидетельству начальника разведки 1-го гвардейского кавалерийского корпуса полковника Алексея Кононенко,
местоположение командарма выдал некто Бочаров, ранее сдавшийся немцам в
плен. Эти данные Кононенко узнал, когда во второй половине мая Бочаров
попал к кавалеристам в плен[36].
Отмечается, что из окружения при странных обстоятельствах вышли помощник прокурора 33-й армии военюрист 1-го ранга Александр Зельфа и главный хирург армии профессор Исаак Жоров,
а начальник особого отдела капитан госбезопасности Камбург без
согласования с командармом застрелил начальника связи армии полковника Николая Ушакова якобы за потерянную рацию, когда группа наконец-то оторвалась от автоматчиков из «Бранденбург 800»[37][прим 3].
Без ответа остаётся и вопрос, почему смертельная рана у командарма оказалась в области правого виска, тогда как он был левша[38]. Возможно, что левая рука была ранена и Ефремов стрелялся правой.
Выход отдельных групп ефремовцев из окружения продолжался до мая[прим 4]. Из всех относительно крупных групп, пробивавшихся с боем из окружения, не вышла только группа командарма Исследование причин неудачи 33-й армииПосле
гибели 33-й армии и М. Г. Ефремова вина была возложена на некоторых
окружённых военачальников. 6 апреля 1942 года «за бездеятельность при
выходе дивизии из окружения» фронтовым военным трибуналом (приговор
№ 411) был приговорен к расстрелу командир 329-й стрелковой дивизии полковник К. М. Андрусенко.
Однако определением № 02028-9029 Военной коллегии Верховного суда СССР
приговор был заменён на «10 лет лишения свободы с отправкой в
действующую армию» и К. М. Андрусенко был назначен командиром 115-й стрелковой бригады.[прим 5] Г. К. Жуков полагал что ответственность за окружение армии лежит на её командарме. В документе, подписанном Г. К. Жуковым говорилось:[40]
«… Как показало следствие, никто, кроме командующего 33-й армией, не
виноват в том, что его коммуникации противник перехватил. Жуков.» В то же время в докладе Оперативного управления Генерального штаба
Красной Армии об операции 33-й и 43-й армий Западного фронта указаны
явные просчёты командования Западным фронтом, допущенные в ходе Ржевско-Вяземской операции. Бывший (в 1941 году) начальник разведки 1-го гвардейского кавалерийского корпуса полковник А. К. Кононенко
считает, что Г. К. Жуков действовал безграмотно: для выполнения
поставленной задачи необходимо было сосредоточить все силы и средства
фронта на участке 33-й армии, однако они были распылены по всему фронту
для нанесения удара «растопыренными пальцами», по пяти различным
направлениям[36].
Затем Жуков категорически запрещал 33-й армии прорываться на соединение
с группой генерала Белова, лишив их возможности объединить свои усилия
(а когда разрешение было получено, было уже слишком поздно)[36].
При этом сам Г. К. Жуков признал допущенную ошибку, заключавшуюся в
переоценке возможностей своих войск и недооценке противника[41].
Различными исследователями утверждается, что отношение Г. К. Жукова к М. Г. Ефремову было негативным[22][42].
По мнению В. М. Сафира, воспоминания Г. К. Жукова, касающиеся
М. Г. Ефремова и прорыва 33-й армии к Вязьме, носят предвзятый и
необъективный характер, порой просто искажающие действительность[22]:

Планируемая операция по созданию для немцев первого «котла» с
задачей завершить разгром вражеской группы армий «Центр»
генерал-фельдмаршала Клюге окончилась гибелью практически всех главных
сил 33-й армии — четырёх дивизий: 113, 160, 338 и 329-й
СД (последняя дивизия в начале операции была отсечена немцами от армии и
попала в зону действий 1-го гв. кав. корпуса генерал-майора П. А. Белова,
однако 4 марта несколько подразделений 329-й СД без материальной части
сумели пробиться к окруженным войскам 33-й армии). И хотя Г. К. Жуков
первоначально возражал против этой операции, однако к исполнению её
принял, тем самым взяв на себя всю ответственность за её проведение.
Стремясь уменьшить масштабы крупной неудачи, в официальных документах
длительное время окруженные части 33-й армии именовались «ударной
группой», «Западной группой армии», «Группой генерала Ефремова» и т. п.

В то же время в книге Г. К. Жукова «Воспоминания и размышления»
М. Г. Ефремов назван «талантливым и храбрейшим военачальником»,
«дравшимся как настоящий герой»Ефремов и другие окруженцы

Генерала М. Г. Ефремова сравнивают с другими генералами[. Например, с генералом А. А. Власовым. Поначалу их судьбы сложились очень похоже: оба командовали армиями, и 2-я ударная, и 33-я
ушли в глубокий прорыв, затем обе были отрезаны и окружены. Однако
дальше генерал А. А. Власов сдался в плен, изменил присяге и служил вермахту,
а М. Г. Ефремов оружие не сложил и последний патрон истратил по
назначению, выбрав между жизнью и честью — последнее. Вышедшие из
окружения под Спасской Полистью и Мясным Бором
вскоре оказались в фильтрационных лагерях, а некоторые были
расстреляны. И если на бойцов 2-й ударной смотрели через призму
предательства А. А. Власова, то М. Г. Ефремов своей смертью «обелил даже
тех малодушных, которые дрогнули в трудную минуту и бросили своего
командующего, чтобы спастись в одиночку»[43]. Вышедшие из окружения бойцы 33-й армии были награждены в мае 1942 года: командиры были удостоены ордена Красного Знамени, а рядовой и начальствующий состав — орденами Красной Звезды или медалями[44].
Обороной Вязьмы руководил командующий 9-й армией генерал Вальтер Модель,
который основное время проводил на передовой, непосредственно в воюющих
частях. Его приезд в Слободку мог совпасть с похоронами погибшего
генерала М. Г. Ефремова. Также по другим версиям, здесь могли быть
полковник Артур Шмидт (начальник штаба 5-го армейского корпуса, позднее генерал-лейтенант, начальник штаба 6-й полевой армии фельдмаршала Ф. Паулюса) или генерал-лейтенант Густав Шмидт, командир 19-й танковой дивизии,
которая в этот период действовала против окружённой группировки 33-й
армии. Известно, что и Вальтер Модель, и Густав Шмидт покончили с собой,
окружённые противником — Модель в Рурском районе союзниками, а Шмидт —
под Белгородом советскими войсками[43].
33-я армия М. Г. Ефремова держалась практически столько же, что и 6-я армия Ф. Паулюса в Сталинградском котле.
В немецкую 6-ю армию входило 13 дивизий, в которых насчитывалось около
270 тыс. человек, 3 тыс. орудий и миномётов, и около 500 танков[45]. Но командование и штаб 6-й армии во главе с Паулюсом в итоге сдались в плен. Всего в ходе советской операции «Кольцо» в плен были взяты более 2500 офицеров и 24 генерала 6-й армии[46].
В то же время, за два с половиной месяца боёв (со 2 февраля) личный
состав 33-й армии уничтожил 8700 солдат и офицеров противника, 24 танка,
29 орудий и другую военную технику. На начало апреля в 33-й армии числилось 11 500 человек.
Безвозвратные потери 33-й армии за период окружения составили более
8000 человек, в том числе во время выхода из окружения — около 6000
бойцов и командиров. Прорваться к своим войскам в составе небольших
групп смогли всего 889 человек....Память....
В 1946 году[48] в Вязьме на площади, носящей имя М. Г. Ефремова, командарму поставлен величественный памятник работы Е. В. Вучетича. Ходят слухи, что он был отлит из гильз, собранных в Смоленской и Калужской областях[31].В городе Вязьма, где похоронен М. Г. Ефремов, в его честь названа средняя школа № 5. В школе открыт музей легендарного командарма.Музей, посвящённый памяти генерала Ефремова и воинов 33-й армии, открыт в помещении Дома культуры села Климов Завод Юхновского района Калужской области.Имя М. Г. Ефремова носит одна из улиц в центре Москвы и Наро-Фоминска, где ему установлен мемориальный знак.Именем генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова названа улица в областном центре Белоруссии — городе Гомеле.В Тарусе, родном городе М. Г. Ефремова, в его честь названы одна из улица города и средняя школа № 1; в школе открыт музей легендарного командарма, также поставлен бронзовый бюст.В честь генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова названа Кузнецовская средняя школа в посёлке Яковлевское (Наро-Фоминский район Московской области).
Несмотря на то, что в послевоенные годы события зимы-весны 1942 года под Вязьмой долгое время замалчивались,[49]
отдельные исследователи предпринимали неоднократные попытки донести
правду до широкой читательской аудитории. Первой удачной попыткой
считается публикация в 1992 году книги Ю. Б. Капусто
«Последними дорогами генерала Ефремова». Большую работу по возвращению
из небытия подвига воинов-ефремовцев проделали поисковики Александр
Николаевич Краснов и Станислав Дмитриевич Митягин[прим 6].
Во многом именно благодаря С. Д. Митягину удалось добиться присвоения
генерал-лейтенанту М. Г. Ефремову звания Героя Российской Федерации[49].
В 2011 г. инициативная группа во главе с журналистом Александром Щипковым обратилась к Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу с прошением разрешить церковное отпевание М. Г. Ефремова, невозможное на общих основаниях, поскольку Михаил Ефремов покончил жизнь самоубийством. В прошении говорилось, что самоубийство генерала Михаила Ефремова не является следствием смертного греха
уныния и отчаяния. Обстоятельства смерти Ефремова являются примером
верности Родине, присяге и солдатам. Он погиб, выполняя воинский долг,
то есть, согласно Евангелию, «положил душу свою за други своя»[прим 7].
В сентябре 2011 г. Патриарх Кирилл дал разрешение на отпевание Михаила
Ефремова, отметив в своей резолюции: «Согласен с необходимостью
возродить память о героической борьбе генерала Михаила Ефремова и о его
верности Родине и солдатскому братству»