ТАЛИСМАН

(О верности и воинском приказе)
Прощай, надежда; спи, желанье;
Храни меня, мой талисман.
А.С. Пушкин
Мы уходили из Афгана
На Кушку – край родной земли.
Свою овчарку – Талисмана –
Сапёры на броне везли.
Везли, от радости шалея,
Мол, дело кончено с войной:
Давно заждалась мать Расея
Тот контингент с югов домой.
1. БОЕЦ ГВАРДЕЙСКОГО ПОЛКА
Держа в своих мохнатых лапах
Удачу, отводя беду,
Знал Талисман тротила запах,
Душманов чуял за версту.
Пройдя в засадах свистопляску,
Штурмуя с группой перевал,
Бойцов не траченную ласку
Пёс благосклонно принимал.
Тоску вселенскую по близким
И ностальгическую боль,
Уткнувшись в руку носом склизким,
Вмиг Талисман сводил под ноль.
Он укрощал людскую ярость,
Вильнув хвостом неуставно,
Средь тех, кому изведать старость
Не всем Аллахом суждено.
Был Талисман лихим солдатом,
Хоть в штате части не стоял:
Бойцам являлся меньшим братом,
По службе – профессионал.
Зима. Февраль. Метель. Граница.
Приказ: «Собак в Союз не брать», –
Тех, с кем успели подружиться,
Нас принуждали предавать.
Приказ – внушительное слово.
Но мысль откуда-то взялась,
Что не имел в душе святого
Командой той проклявший нас.
«Начальства воле будь покорен»:
На этом армия стоит.
Запрет не может быть оспорен,
Хотя при нём и смерть иль стыд.
И проклиная долю злую,
Мы преступили за черту,
Где не различны зачастую
Добро и зло, живя в ладу.
Где могут именем сограждан
Покрыть предательство на раз.
Где честь, нам данная однажды,
Во смыслах мечется подчас.
Ветеринарных индульгенций
Псам не давая боевым,
С колонн снимали собаченций
По предписаниям штабным.
Сиротски выла пёсья стая,
Обиды славшая вдогон.
И в край отеческий вступая,
Беду предчуял батальон.
2. ВОЖАК
Среди отверженного клана
Признали сразу вожака –
Того сапёра Талисмана,
Бойца гвардейского полка.
Он снова стал кому-то нужен,
Порукой – опыт боевой,
Притом, с кем был с рожденья дружен,
Сокрылись за погранчертой.
Но пёс не веровал в измену:
Её ошибкой полагал –
Людскую завышая цену,
Былых друзей не проклинал.
Сарбозы отгоняли свору
От приграничного поста:
Им шаг самим до приговору
И жёсткость нравов – как с куста.
Один из них, пальнувши в небо,
Решился брошенок унять.
Но на обидчика свирепо
Вожак повёл собачью рать.
«Сарбозы – не свои, чужие,
Служить им не велит Устав», –
Считали псы сторожевые
С покинутых постов, застав.
Затворы щёлкнули проворно,
Мол, дальше стрельнем на убой.
Не отступил вожак покорно,
Не побежал с передовой.
Прыжок. И в руку лейтенанта,
Что рвеньем службы обуян,
Как будто – «Фас!» – дана команда,
Клыками впился Талисман.
Афганец возопив от боли,
Команду выдал на стрельбу.
И пули воздух пропороли,
Редя собачую толпу.
На бойню семь минут хватило
И четверть часа – на дострел.
И снег пречистый обагрила
Почти что сотня мёртвых тел.
Там Талисман лежать остался,
Добитый выстрелом в упор,
Коль чужакам не предавался
И не поверил в наш позор.
А за рекой полки встречали
Оркестры, флаги и цветы.
О псах почти не вспоминали,
Не зря от радости беды.
* * *
Мы предавали – было, братцы:
Вот вам напомнил день и час.
С того не стоит удивляться,
Что после предавали нас.
В помин собак не ставят свечи,
В церквах не молятся о них...
Стих не про нравы человечьи,
О верности собачьей стих.
Москва,
12.03.2022 г.