Короткая военная любовь.

Эта история вспомнилась второго мая 2019 года после просмотра ролика про демонстрацию в Петербурге, где потомков победителей, полиция молотила дубинами…
После войны мы жили трудно. Спасал свой дом, который вечно строился и перестраивался. Мне было лет десять, двенадцать, когда родители снова стали подстраивать новую кухню. Семья состояла из шести человек, а дом был менее тридцати кв. метров. Родители тогда дружили со многими семьями и кто-то, да помогал отцу в строительстве. Одним из них был Иван Гурьевич. Отчество помню, а фамилию забыл. Эту историю он и рассказал. Он был с Забалькалья, потомок русских поселенцев перемешавшихся с местным населением. Их называли гуранами. Высокий, симпатичный, статный метис. Больше молчун. Он не понимал и не признавал анекдотов. Не любил, когда над ним подтрунивали. Редко смеялся от души. Но добродушная улыбка часто не сходила с его лица.
После установки окна взрослые сели на струганные кедровые доски отдохнуть. Иван свернул козью ножку и задымил крепким самосадом. Как получилось, что он стал рассказывать эту историю, я не помню.
На войну он был призван осенью 1944 года, когда ему исполнилось семнадцать лет. Войну начинал и заканчивал в Чехословакии. После окончания войны на западном направлении, его зачислили в роту, которая отправлялась на восток. Там своей участи ждала Япония. В роте он слыл молчуном. После того, как он однажды сказал, что он гуран, один из ротных весельчаков перевел его в канадского гурона. Так с «легкой руки» весельчака, он и стал гуроном. Даже ротный и тот, его по - другому не называл.
Через две недели состав остановился на границе с Монголией. Это был последний день перед наступлением. Рота чистилась, стиралась, подшивалась и запасалась всем необходимым для боев. Иван драил новый ППШа. В воздухе летали анекдоты, прибаутки и другие смешные истории из военной жизни. Оживилась рота, когда из полуторки спрыгнули на землю три санитарки. Двум было под сорок, а одной лет девятнадцать. Все внимание на ней и заострилось. Она была молодая, стройная и красивая. И, конечно, веселая, привыкшая на войне, и, к солдатскому общению. И, вот один из солдат и спросил ее: « А не выйдешь ли ты, красавица, за меня замуж после войны?» Она весело засмеялась и сказала: « Запомните – меня зовут Катерина. А замуж я выйду за того, у кого день рождения девятого мая. Пусть он поднимет руку.» День рождения девятого, был у Ивана. Почему он поднял руку, он и сам не знал. Рота весело загудела. Катерина подошла к Ивану, внимательно посмотрела на него снизу вверх и громко сказала: « Я нарожаю тебе столько деток, любимый, сколько пожелаешь.»- Она поднялась на цыпочках, и прильнула к губам Ивана. Это был первый в его жизни поцелуй.
Рота замерла. Никто не знал, как к этому отнестись…
Ночь перед наступлением всегда тягостна. Редко, кто спит. Солдаты сидели у костров и попивали крепкий чай. Иван тоже сидел у костра. К нему подошла Катерина и присела рядом.
- Прикрой меня, что-то зябко, ветер задувает.
Так они и просидели до утра, прижавшись друг к другу. Иван, еще никогда в жизни, не сидел так рядом с девушкой. Это было ощущение, которое в последствии, он долгие годы не мог забыть…
Утро выдалось хмурым и ветряным. Солдаты растекались по своим местам для наступления.
- Постарайся остаться в живых,- сказала Катерина при расставании. По ее лицу бежали слезы. Она прильнула к губам Ивана и бросилась в сторону санитаров.
Иван стоял в оцепенении. Он до сих пор не знал, как ко всему к этому отнестись. Рядом возник ротный.
- Видать, Иван, ты девчонку-то зацепил?- Он впервые за три месяца назвал его по имени. – Пошли уже. И не лезь на рожен. Тебя невеста ждет. Запомни это.
Потом была неделя изнурительного наступления. В один день среди пустынных холмов, рота наткнулась на разваленное поселение. Нескончаемый ветер гонял пыль по степи, а ослепительное солнце обжигало губы, которые трескались от сухости и просили воды. Но вода осталась в тылу, так как обозы с одной стороны не поспевали за наступающими, а с другой, плутали в степи не имея навыков в ориентировании.
Из под развалин ударил пулемет. Рота залегла. Ротный приказал отползать и окопаться, так как все были на открытой местности. Вскоре завыли и захлопали мины. Убитых и раненых прибавилось. Выручил заблудший в степи танк. Он появился из пыли, метрах в четыреста, от роты. Быстро сориентировавшись, они в два приема подавили пулеметное гнездо. Рота поднялась в атаку и вошла в заброшенное поселение. Из какого-то сарая на Ивана выскочили семь японцев. Один из них был офицер с саблей. Иван по привычке крикнул: «Хенде-хох!» Видать японцы не поняли, что от них требовалось и офицер взмахнув саблей, кинулся на Ивана. ППШа плюнул короткой очередью, и японец ткнулся лицом в землю. Дальше Иван так заорал, что японские солдаты побросали винтовки и подняли руки.
День еще стоял в зените. Бой закончился. Ветер и духота изматывала. Солдаты устало повалились за разрушенным строением, где ветер донимал меньше, и от солнца спасала тень от стены. Иван наверно приспал. Кто-то упал рядом с ним и обхватив его за шею, прижавшись, зашептал: « Жив. Жив, любимый!» Это была Катерина. Она целовала пыльное, потное лицо и что-то причитала. Иван по инерции обнял хрупкую девушку и прижал к себе. Она продолжала причитать: «По рации объявили, что война закончилась. Вроде подписана капитализация.»
Услышав это, солдаты оживились. В их глазах заиграли веселые огоньки. Они поднялись и пошли в сторону ротного. И тут, что-то просвистело в воздухе и ударило метрах в тридцати от строения, где сидели Иван и Катерина. Горячая волна вместе с пылью накрыла обоих. Иван почувствовал, как молодое, девичье тело обмякло. Если бы не Катерина, то Иван бы погиб. А так, большинство осколков она приняла на себя …
- Меня свезли в госпиталь, где я лечился больше месяца. Я даже не знаю, как ее фамилия и, где она похоронена. Была ли у меня эта любовь к ней или нет. Я ведь из далекого алтайского поселка и у нас там совершенно другие традиции. Но вот забыть ее до сих пор не могу. И жениться долго не мог после войны. Катерина всегда вставала между мной и другими девушками…
А. Рыбалкин. 03 мая 2019 года.