СИДОРОВ, БУДЬ ЧЕЛОВЕКОМ!

6 часть, окончание
Наш класс никогда не отличался особой сплочённостью. Нет-нет, да случались стычки, размолвки, скандалы. Алёна Петровна неоднократно делала попытки нас объединить: увещевала, призывала к совести, проводила культмассовые мероприятия. Но всё это не давало особых результатов. Мы были раздроблены, объединившись в небольшие группы по интересам.
После посещения траурного митинга я словно прозрел! Неужели там, на войне каждый - сам за себя? Неужели чувство плеча и мужской солидарности – пустой звук? Конечно, нет! Мне всего тринадцать лет, но в одном я уверен наверняка: на войне без дружбы и взаимовыручки никак нельзя. Без этого там, на линии огня, просто не выжить… Почему же мы, ученики 8 «Б» класса, несколько часов в день проводящие под одной крышей, не можем сблизиться по-настоящему, больше друг другу доверять? Кажется, я знал ответ, и он лежал на поверхности: нужно общее увлечение, идея, которая бы оказалась близка каждому и никого не оставила бы равнодушным. Как ни крути, а всё-таки одноклассники – это одна большая семья. «Движение первых», возможно, окажется как раз тем самым объединяющим фактором.
Директор школы, Николай Михайлович, после уроков собрал в своём кабинете всех лидеров «Движения», по одному представителю от каждого класса. Кроме нас, учеников, присутствовали наши классные руководители. Каково же было моё удивление, когда нос к носу я столкнулся с Артёмом из «8А»!
- Ну, что, ребята, я готов выслушать ваши идеи и предложения.
Я чувствовал, как Артём, время от времени, бросает на меня испытующий насмешливый взгляд. Он явно не ожидал увидеть меня здесь!
- Ребята, мы с вами живём в очень непростое время, - продолжил директор. – Вы в курсе, что обстановка напряжённая, город, практически каждый день, подвергается обстрелам. Поэтому сейчас очень важно сплотиться.
Николай Михайлович обвёл присутствующих строгим, и даже суровым взглядом:
- А вы знаете, как звучит девиз «Первых»? Быть с Россией, быть Человеком, быть полезным обществу, быть смелым… Вот что значит – быть Первым! Думаю, вернее, уверен! - у вас всё получится. Наступает новое, удивительное время, и это – только начало возрождения России.
Директора мы все немного побаивались. Седой, но ещё сильный мужчина, он крепко держал в руках пульт управления школьными делами. Я взглянул на Артёма - странное дело! Оказывается, бывший соперник в одночасье может стать союзником. Возможно, ещё не раз нам с Артёмом предстоит решать какие-то общие задачи. Я улыбнулся своим мыслям.
- Сидоров, ты хочешь что-то добавить?
От цепкого взгляда Николая Михайловича невозможно скрыться.
- Нет-нет, - я слегка смутился.
- Хорошо, тогда продолжим…
Стены школы мы покидали небольшой толпой, переговариваясь между собой и обсуждая новые планы на будущее.
- Ну, ты даёшь, Сидоров! Скажу честно, не ожидал увидеть тебя здесь, - Артём смерил меня оценивающим взглядом. – А ты не так прост, как я думал.
- Чё тебе опять надо?
- Ты учти – я ничего не забыл, а Маринке ты не нужен даже в такой заманчивой роли.
- Пусть Марина сама решает. А ты ко мне не лезь, а то опять нарвёшься. Понял? - я сделал страшную мину и направился к воротам школы. Мимо меня, оглашая улицу звуками сирены, промчались пожарная машина и скорая помощь. На душе стало как-то тревожно.
И тут я увидел Маринку!.. В ореоле яркого солнечного света она будто плыла по улице – так невесома была её походка. Лёгкий ветерок играл прядями светлых волос, раздувал подол голубого, в белый горох, платья, кружил вокруг неё облетающие лепестки акации. Я залюбовался Маринкой – ну разве можно быть такой красивой?.. Нет, Артём, я сдаваться не собираюсь!
Вечером, за семейным ужином, я всё-таки не выдержал и задал маме очень щекотливый и деликатный вопрос:
- Мам, это… как его… хочу спросить.
- Спрашивай уже, не тяни.
- Давно хочу узнать, а как можно понравиться девочке?
Мама сделала вид, что нисколечко не удивлена, напротив, мне показалось, что она давно ждала этого вопроса.
- Кеш, а ты сам что думаешь по этому поводу?
- Ну, наверное, надо цветы дарить…ну, не знаю… или слова красивые говорить?
От волнения, я краснел и бледнел одновременно.
- Это, конечно, не будет лишним – проявить к девочке внимание. Но не это главное.
- А что – главное?
- Главное, сын, оставаться самим собой. И быть искренним.
- И всё?
- На самом деле, это очень важно. Девочка должна полюбить не твой придуманный и раздутый образ, а именно тебя, как личность. Ты понял?
- Кажется, понял.
Хотя, на самом деле, понял, но не совсем.
- Мам, а ты отца любила?
- Очень любила. Поэтому, наверно, не простила…
Я же говорю, женщины – странный народ! Если действительно сильно любишь, надо уметь прощать близкого человека. А у девчонок всё наоборот, не по-человечески как-то…
Совет мамы «оставаться искренним» я понял буквально, поэтому на перемене, как бы между прочим, спросил у Мальвины:
- Интересно, а как люди целуются? Им же, наверное, носы мешают?!
- Сидоров, ты что, перегрелся? – Маринка покрутила пальцем у виска и гордо удалилась. Но я видел, что зацепил её за живое…
В субботу утром пришёл дядя Саша:
- Вот адрес госпиталя, где сейчас на излечении находится Олег Никитин.
Он положил перед нами листок бумаги, исписанный убористым почерком.
- Тут и телефон госпиталя есть, на всякий случай. До Ростова, к сожалению, прямого поезда нет, придётся ехать с пересадкой.
- Дядя Саша, а вы с нами поедете? – вырвался у меня глупый вопрос.
- Нет, Кеша, как-нибудь без меня.
- Я боюсь! - честно призналась мама. – Боюсь, что расплачусь. Боюсь, что не найду нужных слов. Столько лет прошло!
- Не бойся, Наташа. С тобой рядом будет мужчина – твой сын. Всё будет хорошо.
Дядя Саша вздохнул – я впервые за последнее время видел его таким расстроенным. И хорошо понимал: нелегко отпускать любимую женщину к другому мужчине, пусть даже бывшему мужу. Я бы свою Маринку, наверно, не отпустил…
Ростов! Во мне всё кипело и клокотало. Мне просто необходимо было поделиться с кем-то этой новостью, рассказать о том, что я еду в госпиталь, к родному отцу. Я оставил взрослых наедине и закрылся в своей комнате.
- Тимур, привет. На днях я уезжаю в Ростов.
- В Ростов? Зачем?
- Там, в госпитале, лежит мой отец. Я хочу с ним встретиться, он ранен.
- Это плохо.
- Что – плохо?
- То, что ранен. А то, что вы, наконец, встретитесь – это здорово!
Потом позвонил бабушке Оле.
- Ой, внучек, вспомнил, наконец, про бабушку! Ты когда ко мне приедешь?
- Скоро, бабуль! Завтра – последний учебный день, так что жди в гости.
- Вот и славно! А знаешь, сколько мы носков навязали?
- Спасибо, бабулечка, приеду – заберу.
Про поездку к отцу в госпиталь я сказать не решился – бабушка старенькая, мало ли что.
А ещё я позвонил Маринке:
- Что делаешь?
- Вообще-то время – десятый час! Я собираюсь спать.
- А-а, ну ладно, спокойной ночи.
- Кеш, а ты зачем звонил?
- Пожелать хороших снов. Пока!
Я вдруг чётко осознал: иногда лучше держать язык за зубами. А там дальше будет видно…
Привокзальные часы показывали без пяти двенадцать, до отправления поезда оставался ровно час. Вокзал гудел, как море – во время прилива. Кого здесь только не было! Люди в военной форме, полицейские, встречающие и отъезжающие, старички с баулами, непоседливые малыши, беспокойные мамаши. Чем меньше времени оставалось до поезда, тем спокойнее почему-то становилось на душе, как будто всё встало на свои места.
Отцу в рюкзаке я вёз подарки, о которых даже мама не знала. В нём лежало несколько писем от моих друзей – Витьки с Митькой, Тимура, Нади, Маринки. А ещё – пара тёплых носок от бабушки Оли. Я вёз отцу на память свою фотографию и набор открыток с видами нашего родного Приморска. Наверное, у отца сейчас другая семья, возможно, от другого брака есть дети. Как он встретит нас с мамой? Обрадуется ли? Что скажем мы друг другу?
- Мам, а можно я быстренько в буфет сгоняю? Я проголодался.
- Ты же недавно кушал!
- Ну, ты сама говоришь, что молодому растущему организму нужно много энергии.
- Ладно, Кеш. Только бегом! До прибытия поезда – всего полчаса.
- Я быстро, мам, не волнуйся!
Я купил два пирожка с ливером – один себе, один маме. Расплатился с продавцом, и вдруг увидел его… Маленький рыжий котёнок сидел возле урны и грустным взглядом провожал каждого, у кого в руках была булочка или что-то съестное. Разве мог я пройти мимо?
- Кис-кис, мой маленький, иди сюда!
Котёнок с жадностью набросился на угощение. Он смолотил полпирожка за считанные минуты. Рыжик облизнулся, благодарно взглянул на меня жёлтыми слезящимися глазами, потёрся о ноги.
- Как же тебя зовут, малыш? Ты, наверно, ничей? Жаль, что не могу взять тебя с собой – уезжаю в Ростов. Разве что на обратном пути.
- Уважаемые пассажиры! Поезд номер триста восемьдесят семь через десять минут прибывает на первый путь…
Ну, держись, Кешка! Влетит тебе сейчас от мамы по первое число!
Я рванул к выходу. На перроне – толчея, суматоха… В этой неразберихе я кое-как отыскал маму.
- Иннокентий! Ну что ты за человек? Вот бы всыпать тебе ремня!
- Мам, извини, там Рыжик!
- Какой ещё Рыжик?
И в этот момент в кармане брюк завибрировал телефон.
- Алло!
- Сидоров, привет! Слушай, будь человеком, привези мне из Ростова магнитик или брелок.
И откуда Маринка узнала, что я уезжаю в Ростов?
- Хорошо, Марин, если получится.
Конечно, я постараюсь, мне же не трудно! Труднее другое – прежде всего, оставаться Человеком.
- Граждане пассажиры! Будьте предельно осторожны, поезд прибывает на первый путь.
Я оглянулся: за стеклянными дверьми вокзала сидел мой Рыжик. Знаю наверняка – он обязательно меня дождётся! Потому что именно такой друг мне сейчас очень-очень нужен.