Николай Терентьев

17 фев 2024

Золотые прииски Мартайги

Золотые прииски Мартайги - 942478171201
И. ПИТИРИМОВ

МАТЕРИАЛЫ К ИСТОРИИ МАРТАЙГИНСКИХ ПРИИСКОВ
В глубине сибирской тайги, на восточных отрогах хребтов Кузнецкого Алатау, в 130 километрах на юг от железнодорожной магистрали расположен Мартайгинский золотопромышленный район — один из важнейших золотопромышленных районов Западно-Сибирского края.
Мартайгинский район включает четыре основных золотых месторождения: Центральный рудник, где находится центр района, ряд рудников и крупных шахт, с количеством рабочих до 3000 человек; Первомайская группа — семь основных приисков, с количеством рабочих до 1000 человек; Кельбесская группа — четыре основных прииска, на которых занято около 800 человек, и Берикульская группа с рудным месторождением, где рабочих до 1300 человек.
Рудные месторождения района залегают в гранитных массивах с заложенными трещинами золотоносного кварца, с включением минералов: пирита, агсенопирита, слюды и т. д. Рассыпные месторождения, главным образом, наносного происхождения и расположены на склонах гор и в долинах.
Населения в районе до 24 тысяч. По национальности на 90 проц. русские. Хакасов, прежних хозяев тайги, в районе рудников давно уже не осталось и следа.
За время своего существования рудники и прииски Мариинской тайги дали, если брать только учтенную добычу, около 50 тысяч килограммов Золота. Эту цифру превосходят только мощные восточные золотопромышленные районы.
Начало эксплуатации богатств, находящихся в недрах горной, болотистой, лесистой и тогда почти непроходимой Мариинской тайги и первая добыча золота относится к тридцатым годам девятнадцатого столетия. Исторические документы говорят, что первым «открыл» золото в Мариинской тайге некий «коммерции советник» Попов, который с 1827 по 1831 год сделал до 30 заявок на отводы и разработку. Фактически, конечно, открыл не «коммерции советник», а какие-то безвестные старатели, имен которых официальная история не сохранила и которые были эксплуатируемые Поповым.
Таким образом, история Мариинского золотопромышленного района (на 1932 год) насчитывает уже более 100 лет. Условно ее можно разделить на 5 основных периодов.
Первый период — с 1827 г. до 1878 г., когда работы по добыче золота производились только на песках россыпных месторождений.
Второй период — с 1878 г. по 1914 г. В этот промежуток времени впервые открылись работы по добыче рудного золота. Извлечение золота из руд производилось малобегунной фабрикой, затем пестовой и, наконец, большебегунной, с небольшим химическим заводом, который был выстроен впервые в Мариинской тайге в 1908 году.
Третий период — с 1914 г. по октябрь 1917 года. В это время был достроен и пущен в эксплуатацию иловый завод и в конце этого периода политическая власть на приисках и рудниках перешла в руки революционных рабочих Советов, а вместе с этим и рудники перешли в руки пролетариата.
Четвертый период — с 1917 года по 1927 год. В этот период прииска и рудники переходят из рук Советов в руки Колчака, а потом обратно в руки пролетариата. За этот же период остатки колчаковских банд делают на рудники ряд бандитских налетов. Позже на приисках и рудниках работает ряд частных предпринимателей.
Пятый период истории Мариинской тайги — это с 1927 года и до наших дней (на 1932 год). За этот период все прииска ведутся пролетарским государством, начинается их реконструкция и быстрый рост. В корне изменяются оборудование, условия труда, труд превращается из подневольного тяжелого бремени в дело чести, в дело славы, в дело доблести и геройства. Вместе с этим улучшаются коренным образом культурно-бытовые условия рабочих.

2. первый период, разработки россыпных месторождений

Первые эксплуатационные работы в Мариинской тайге начали проводиться в 1830 г. на участке Берикульской группы. Работы производились только на песках, где добывалось россыпное золото. По Берикулю такая добыча продолжалась до 1900 г. За эти 70 лет на Берикульской группе работало от 5 до 40 человек. Работали по контракту, заключение которого вызывалось нуждой и голодом, часть рабочих были ссыльные каторжане. Добыча производилась самым хищническим, грабительским и примитивным образом. Машинного технического оборудования в то время на приисках никакого не было. Основными орудиями производства были: кайла, лом, лопата и ковш для промывки песков. Па местах устраивались буторы. Работы производились мелкими предпринимателями — арендаторами, которые безжалостно эксплуатировали рабочих. За 70 лет на Берикуле добыто золота по статистическим данным до 65 пудов. Это золото, которое только учтено предпринимателями и занесено в книжную человеческую память. Сколько же золота унесено неучтенного — неизвестно.
Одновременно с открытием эксплуатационных работ на Берикульских песках открываются, а 1831 году работы по левую сторону течения реки Кии, на так называемом, Главном прииске. На этом прииске золото добывалось и сейчас добывается только рассыпное.
Это был очень богатый и мощный прииск. Товарищ Заварницкий, старый мартайгинец, работающий в настоящее время на Военной шахте подносчиком динамита, рассказывает, что Главный прииск представлял собой даже еще не так давно «золотую яму». В разгаре его эксплуатации были случал, когда двое рабочих намывали в сутки золота до трех и более фунтов и не было таких дней, когда рабочие не находили бы самородков, весом от десяти золотников и до одиннадцати фунтов.
Мелкого видного золота на этом прииске ежедневно намывали от 25 золотников до 2-3 фунтов. Но надо сказать, что такое хорошее содержание золота находилось только в одном месте Главного прииска, около бывшей в то время церкви, которая стояла на берегу речки Кундата и Ключа Николки. Там и имеется та яма, из которой брались пески с таким хорошим содержанием.
Яма разработана до 100 саженей длиною, шириною до 40-50 саженей, глубиною 5-6 аршин; основной почвы не достигла. Работы в ней прикрылись лет около сорока тому назад, по той причине, что она стоит на русле реки, а откачка воды раньше была ручная. Поэтому, с громадным притоком воды не смогли справиться, и пришлось затопить эту золотую яму.
Рабочих на Главном прииске в этот период было от 30 до 120 человек. До 1880 г. работы производились только в летнее время, а в зимнее время все рабочие выезжали в сельские местности.
На месте приисков оставалась одна охрана сторожей, но иногда оставалась и часть рабочих, которая занималась охотой на зверей. Работ же по добыванию золота не производилось и только впоследствии стали частично работать мускульным путем и в зимнее время.
В 1840-50-60-70 годах открываются по Первомайской группе работы на многих новых приисках, как-то: на Троицких Вершинах, Сухих Логах и на прииске Террасном (ранее называвшемся Вшивым). По Шалтырю ставится драга.
На этих новых приисках работы в то время производились больше старательским способом. Старатели назывались тогда хищниками. Они работали группами по 3-7 человек. В основном они-то и открывали золотоносные месторождения.
Было так: старатели откроют месторождение метра, и освоят его, затем предприниматели всякими неправдами отбирают открытое, освоенное месторождение и начинают жадно эксплуатировать самих старателей.
Попадая в кабалу предпринимателям, старатели работали многие десятки лет на благо этих кровопийц и им же пропивали на месте все свои заработки. Зачастую, при уходе с работы, старатель не имел возможности далее рассчитаться за взятые продукты и оставался в долгу у предпринимателя. Добычу самих старателей скупали разъезжавшие в то время скупщики, которые, как правило, платили за золото водкой.
Такой общий очерк первого периода истории Мариинской тайги. С точки зрения техники это был период хищнического использования исключительно россыпных месторождений, с кустарным оборудованием, с полным отсутствием хотя бы самой примитивной механизации. Хватали то, что лежало. Рудные месторождения не были тронуты. С точки зрения экономики мы имеем в это время ряд сравнительно мелких предпринимателей-арендаторов, работающих частью на каторжном, частью на так называемом, «вольнонаемном» труде, который был хуже каторжного. Кроме того, широко практиковалась эксплуатация мелких, «самостоятельных» старателей.

3. Второй период. Разработка рудных месторождений

Впервые рудные золотоносные месторождения в Мариинской тайге открылись в 1878 г. на участке Центральной группы. Первые шахты, основанные в Мартайге, это — Алексеевская, Александро-Невская, Дмитриевский рудник. Дмитриевский рудник эксплуатировался с 1878 до 1900 г. Жила за эти 22 года была выработана на расстоянии до одного километра, глубиною от 15 до 18 метров. Потом рудник затопило по причине выхода из Кудрявской шахты по штольне на старые выработки, в которых находилось много воды.
Вода сразу хлынула и работавшие два насоса не смогли откачать; они были затоплены и до сегодняшнего дня находятся в шахте.
Затопленная жила для эксплуатации была еще годна; эксплуатировать ее только начали. Мощность Дмитриевской жилы по всему простиранию от 10-15 сантиметров до 2-х метров; содержание — от 5 золотников в 100 пудах руды и выше. Дмитриевская жила была затоплена в тот момент, когда была открыта Лотерейная жила. Это было в 1900 г. Лотерейная жила была открыта рабочим предпринимателя Иваницкого - Бушиным. Жила находилась на глубине до одного метра, в начале ее выработки она имела видное золото.
До открытия Лотерейной жилы на Дмитриевском руднике работало от 80 до 120 человек, с открытием Лотерейной, число рабочих сразу увеличилось до 200 человек и это количество работало до 1903 года, т.е., до того времени, когда была открыта Центральная жила.
На Дмитриевской жиле видного золота было очень немного, а на Лотерейной большинство жилы было с видным золотом. Были золотники весом до 5-6 золотников и особенно много золота было сверху. Чем ниже шло углубление, тем меньше было видно золота и содержания золота в руде.
В первые месяцы работы на Лотерейной жиле рабочие много золота уносили для себя лично, что было невыгодно предпринимателям. Предприниматель Иваницкий установил свой контроль на каждом повороте работы. Но и контроль не сразу дал результаты: рабочие ухитрялись уносить отдельные золотники. Золото прятали, например, между спичками, в спичечных коробках. Очевидец тов. Бушин рассказывает такой случай: когда была открыта Лотерейная жила и рабочие узнали, что найдено хорошее золото — они в одни сутки раскопали на этой жиле громадную яму, величиной с большое здание, и в этой яме отрывали из жилы куски камня, который потом толкли, промывали и получали золото. Однако, впоследствии свирепая карательная политика хозяев все же взяла свое и хищение золота почти прекратилось.
Шахты, как Дмитриевская, так и Лотерейная — обе мокрые. Особенно много льет воды на Дмитриевской. Там приходилось работать все время под большим ливнем холодной воды сверху, а рабочий день в шахте продолжался по установленному порядку 12 часов, иногда затягивался до 14 часов. Для того, чтобы рабочие работали эти часы в шахте, предприниматель Иваницкий практиковал такой способ, заставлявший работать: перед спуском в шахту рабочему давалась кружка водки. А если во время работы из шахты рабочий, чтобы согреться, кричал: «Вина!» — ему снова сверху спускали по веревочке шкалик водки. И такая подача водки практиковалась за смену по несколько раз. Окончив рабочий день, рабочий из шахты вылезал почти пьяный и едва добирался от шахты до раскомандировки, называвшейся тогда дежурной, где ему снова подносилась кружка водки.
Были некоторые рабочие, которые пили без просыпу и работали десятки лет на Иваницкого, не отдавая себе отчета, что они делают.
В 1903 году рабочие предпринимателя Иваницкого находят новую, так называемую Центральную жилу, на которой закладывают новую шахту Покровскую (в настоящее время Красная). Жила имела очень богатое видное золото. Руду из этой шахты возили на фабрику в ящиках под замком и всюду были поставлены смотрители, чтобы рабочие не смогли взять некоторые крапинки видного золота или положить в карман руды для промывания. За это рабочему полагались плети.
Через два года после Покровской открывается Воскресенская шахта, за ней Черновская (ныне Пролетарская), и в 1914 году, во время войны, открывается Военная шахта, с еще большим видным золотом и хорошим содержанием, чем на Покровской (Красной) шахте.
Люди, которые работали в тот период на Военной шахте, рассказывают, что из 550-600 пудов руды после размола на фабрике получали 12-13 фунтов золота. Для обработки руды со всех этих шахт и извлечения золота была выстроена четырехбегунная фабрика на берегу реки Кожуха и рядом с фабрикой химический завод.
Таким образом, с 1900 г. по 1911 г. на Центральном руднике работало до 6 шахт, 3 штолен, одна четырехбегунная фабрика и один химический завод, для извлечения золота химическим путем. Рабочих было всего до 400 чел.
Обработка руды с Дмитриевского рудника и Лотерейной шахты производилась тремя фабриками, две из них бегунные и одна пестовая.
Почти одновременно с открытием Лотерейной шахты на Центральном руднике переходит к добыче рудного золота и Берикульская группа (1900 г.). В первые годы рудной добычи в Берикуле содержание золота в руде было довольно богато (15-16 золотников на 100 пудов) и добыча металла резко возросла. С 1900 г. по 1910 г., т.е. за 10 лет было извлечено до 168 пудов золота. Были годы, когда золота с Берикульской группы добывали до 24 пудов в год. Мощность жил имелась от 20 вершков до 3-х аршин и встречались так называемые раздувы, доходившие иногда мощностью до 13 саженей, длиною до 15 саженей, с содержанием металла в 100 пудах руды от 6 до 10 золотников. Для обработки руды по Берикульской группе также потребовалось введение ряда технических сооружений и устройство бегунной фабрики. Вместе с тем возросло количество рабочих — до 100-120 человек. В общем, характеризуя второй период развития Мартайгинского района, надо сказать, что он отмечен ростом технической вооруженности и численности рабочих. С экономической стороны происходит процесс концентрации: например, весь Центральный рудник переходит в руки одного предпринимателя. Но некоторый технический и экономический прогресс тесно переплетен с самой отвратительной средневековой эксплуатацией рабочих, с диким спаиванием, с применением по отношению к рабочим даже плетей, о чем подробно будет рассказано дальше.

З-й и 4-й период, война, революция, советская власть

В 1910 и 11 гг. вся Центральная группа от предпринимателя Иваницкого переходит в ведение Золотопромышленного Российского Общества, которому Иваницкий продал свои прииски. Это Золотопромышленное Общество начинает более усиленно эксплуатировать все недра Центральной рудничной группы, чем это мог делать Иваницкий. Количество рабочих с каждым годом увеличивается, объекты производства расширяются, намечается подход к большей рациональности в ведении дела, свидетельством чего является, например, пущенный в 1914 году в эксплуатацию ново-выстроенный иловый завод для извлечения золота из отработанных илов на фабрике.
В 1912 году рабочих работало около 500 человек, а в 1917 году, перед свержением самодержавия — уже до 1000 человек.
Во время империалистической войны 1914-1917 гг. часть рабочих была взята в царскую армию, брошена в окопы «для защиты царя и отечества». Вместо взятых рабочих в армию, на Центральный рудник прислали до 200 человек военнопленных австрийцев. Кроме этого, вербовщики Общества пригнали 100 рабочих-китайцев, которых безжалостно эксплуатировали. Была еще группа в 150 человек тылоополченцев, которые не были взяты на войну, а посланы работать в шахты.
В 1917 году, 26 октября, избирается Совет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов в количестве 12 человек, который взял руководство рудниками всей Центральной группы в свои руки. Предприниматели к этому времени уже покинули рудники.
За время существования первых советов в Мариинской тайге, до прихода Колчака жизнь и промышленность впервые проснулись от гнета капитала.
Труд на шахтах впервые, можно сказать, заинтересовал рабочих. Закипела впервые дружная, совместная, коллективная работа, о которую разбивались все трудности и недостатки. Так рассказывают рабочие, находившиеся в то время на Центральной группе. Но этот мирный, свободный труд и великое коллективное творчество рабочих, овладевших своим производством, продолжался очень недолго. 20 июня 1918 года кровавый адмирал Колчак захватил рудники в свои руки и снова стал устанавливать старорежимные порядки. Условия труда и быта стали в это время совершенно невыносимыми. Возобновившийся административный произвол, принудительный перевод старателей на хозяйские предпринимательные работы, порки и расстрелы «красных», высылка «подозрительных», мобилизация в ряды колчаковской армии — все это вместе взятое вызвало в 1918 году повальное бегство рабочих из Мариинской тайги.
Часть рабочих ушла в партизаны, а часть просто рассосалась по разным местам — в городах, в деревнях, в промышленных районах.
Производство Центральной группы в июне месяце 1919 года останавливается, и эта консервация рудников продолжается до 1922 года.
В 1922 г. Центральный рудник берет в свои руки Томское Золотопромышленное Общество, которое продолжает свою работу до июля 1924 года, а в 1924 году рудник опять по ряду причин закрывается. Рабочих на руднике находилось во время работы Томского Золотопромышленного Общества до 150 человек.
Вторая остановка рудника продолжается до апреля месяца 1925 года. В 1925 г. в апреле месяце рудник сдается в эксплуатацию предпринимателям Бушину (который, сейчас работает техруком на Кельбссской группе Мариинской тайги) и Кудряшеву. Бушин и Кудряшев эксплуатируют рудник до февраля 1926 года. Рабочих у них работает до 120-150 человек.

5-й период, реконструкции.

Бушин и Кудряшев были последними частными предпринимателями в Мартайге. В 1926 году рудник от них переходит в ведение «Сибзолото». Первое время Сибзолото не увеличивает размах работ и в 1926 г. на руднике работают те же 150 человек. Но уже в 1927 г. Сибзолото дополнительно открывает новую Октябрьскую жилу, организует новый Октябрьский рудник, ремонтирует и оборудует механический цех; пускает иловый завод и количество рабочих сразу увеличивается до 500-600 человек.
В 1928 году количество рабочих увеличивается до 800-900 человек, в 1929 году начинают откачивать Красную шахту и по всему району подготовляется ряд новых производственных объектов для эксплуатации.
Число рабочих по всему району увеличивается до 2000 с лишним и на Центральном руднике до 1.500 человек. В 1929 же году все производство переходит в ведение «Союззолото» и вдобавок передается из ведения Щегловского района в Мартайгу Кельбесская группа. И в начале 1930 г. уже по Центральной группе число рабочих равняется 2500 человек. В 1931 году рабочих по всему району насчитывается около 6.000 человек.
Соответствующим образом вырос и размах работ.
Вот краткое описание хода исторического развития золотой промышленности в далекой Мариинской тайге.
Теперь необходимо в нескольких чертах обрисовать бытовое положение рабочего класса, жизнь и блаженство блюстителей самодержавного порядка и служителей священных культов.

6. Рабочий день, рабочий праздник.

С первых дней эксплуатационных работ в Мариинской тайге до 1917 г., за этот почти стогодовой период рабочие на приисках и рудниках находились в самых кошмарных бытовых условиях, в рабском бесправии. Рабочий День был установлен как на поверхностных работах, так и в шахте 12-ти часовой, но местами работа продолжалась и по 14-16 часов — и это допускалось царским законом. Спецодежда и сапоги, как поверхностным рабочим, так и подземным, как правило, не выдавалась. Рабочие покупали одежду и ту обувь, в которой они работали, на свои средства, но часто и купить было негде — приходилось, поэтому, переносить большую нужду. Тов. Заварницкий, проработавший 48 лет в Мариинской тайге, говорит:
— До революции и не имели понятия о спецодежде, что это за штука. Питание было самое отвратительное, общественных столовых не было, небольшая, очень скромная часть продуктов выдавалась рабочим на руки и они сами после работы готовили в тех набитых до невозможности, зловонных бараках, в которых приходилось жить.
На рудниках и приисках совершенно не было никаких магазинов, а значит и товаров, но зато вина можно было найти и получить сколько угодно. Этим зельем рабочий заливал свое горе и, одурманенный алкоголем, на некоторое время забывал о своем бесправии.
Благодаря спаиванию со стороны предпринимателей, рабочий, работая без выхода целые десятилетия на каторжных рудниках, в результате при расчете все же оставался должным своему предпринимателю-эксплуататору.
Выходные дни законом были установлены: в летнее время два дня в месяц, в зимний период четыре раза, но выходными днями пользовались очень немногие.
Возможностей какой-либо культурной работы па руднике совершенно не было. До 1914 года вообще не было ни книг, ни газет, ни журналов — никто не читал и не выписывал. Некоторые рабочие прожили на рудниках и приисках полностью свой век, — в тайге родились, в тайге же и умирали, — не зная ни книг, ни газет, ни журналов, ни железных дорог, ни шумных улиц города. На Сухих Логах живет и сейчас еще рабочий, имеющий от роду 85 лет, который до 1930 года не видел железной дорога, до 1916 года не имел понятия о газетах, журналах и книгах.
В дни отдыха рабочие свободное время посвящали картежной игре, но так как карт не хватало, их заменяли орлянкой. Уже упоминавшийся тов. Заварницкий по этому поводу рассказывает:
- «Деньги на приисках были почему-то медными, крупными монетами, золотые, серебряные и бумажные встречались очень редко. Добыча же золота была неимоверно большая, поэтому в выходные дни некоторые рабочие проигрывали по целой тачке денег и кто выигрывал, тот накладывал тачку, в которой возили пески и в тачке вез выигрыш в свой барак».
Не менее чем карты и орлянка было распространено по выходным дням сказительство разнообразных похабных анекдотов, прибауток, сказок и т. д. Имелись специальные сказочники, — «начетчики», — которые рассказывали разные небылицы о «святых», об их страданиях, геройских подвигах и т. п. Это заменяло рабочим отсутствующую книгу. А взамен отсутствующего театра имелась драка. Мало было таких выходных дней, которые обошлась бы без кровавой пьяной драки, а на отдельных приисках практиковались кулачные, групповые бои, в которых дело доходило и до смертных случаев — изувеченные же были обыденным явлением.

7. Рабочие бараки

Жизнь рабочего в то время вообще стоила дешево. Старик Заварницкий говорит так:
- «Перед закрытием летних работ и перед уходом на зиму в деревню, в рабочих артелях многих недосчитывались из тех, кто пришел весной. Многие оставались зарытыми в глубокой, сырой таежной земле. Кого убили «за подозрение» в краже, кто сам покончил свою жизнь из-за невыносимых условий самоубийством, кто погиб в забоях таежных шахт, остался заваленный породой. Еще многие погибали от чрезмерного пьянства, сгорали с вина и спирта. Ну и калеками многого тоже уходили с приисков».
Медицинского обслуживания раньше на приисках никакого не имелось. Только при Иваниц¬ком на Нейтральной группе имелся один фельдшер, который все свое время посвящал обслуживанию самого Иваницкого.
Жилища рабочих на приисках представляли из себя отвратительные, грязные дыры, в которых десятками лет без просвету не жили, а букваль¬но гноились сами рабочие и их дети.
Очевидцы, или, вернее, потерпевшие, рассказывают: общий барак, в котором помещались рабочие, представлял собою четырехстопный сарай. Он немного напоминал по внешнему виду строящиеся в настоящее время утопленные хлева для скота, — с тою разницей, что теперешние скотские дворы во много раз лучше, чем были сараи, в которых проживали тогда рабочие.
Сараи наполовину находились в земле. У большинства из них не было крыш, а были только земляные потолки. Внутреннее устройство барака было, обычно, такое: посредине барака деревянный настил-пол, по обеим сторонам настила — двухэтажные нары; под нижними нарами полу не было из-за экономии распиловочного лесоматериала. Окон в стенах барака было столько и такой величины, чтобы только людям не натыкаться друг на друга. Весь день в бараке была полутьма. Ночью освещались при помощи лучины и очага, от которого было так много чаду и дыму, что приходилось двери барака открывать, несмотря на холод и мороз. Керосиновых ламп не было.
Перегородок в бараках для семейных рабочих никаких не существовало. В одном бараке помещались и мужчины, и женщины, и дети, и семейные, и холостые.
В дождливую погоду в большинстве бараков сверху и по стенам бежала вода и грязь; зимой в углах появлялся иней, на окнах снег и лед, двери всегда плакали большими струями воды с грязью, которая на них замерзала. На полу у дверей всегда намерзали большие кучи грязного льда; потолки в большинстве своем всегда были мокрые, грязные. Гниль, плесень, разнообразные грибы росли там.
Уборщиц в бараках не полагалось, полы подметали сами рабочие, печи топили тоже они сами. Порядка в бараках никакого не было. Ежедневно шла игра в карты и орлянку, пьянство дебош, ругань, драки.
Баня и смена белья практиковалась, как правило, только, в престольные, двунадесятые и царские праздники. Соблюдать эти праздники рабочих глухой Мариинской тайги заставляли по всем правилам и по всей строгости.
Постельных принадлежностей для рабочих в то время никаких не существовало. Вши, болезни, зловоние, чад, пьянство, мокрота, грязь, сквернословие, драки, холод, разврат — вот условия, в каких жил и работал наш брат рабочий в царской России на этом самом месте, где мы сейчас живем и строим социалистическое общество.
Это было не много десятков лет тому назад. Это мы должны помнить и эти условия жизни должны знать наши дети, грядущее подрастающее поколение.

8. Отношение хозяев к рабочим

Обращение с рабочими со стороны администрации было самое нечеловеческое, грубое, похабно издевательское. Мордобитие, стегание плетьми, прутьями, выгоны ни за что с работы, всевозможные штрафы, отнимающие последние заработанные гроши — таково было положение мартайгинского рабочего в отношении его прав.
Еще сейчас живы и работают в Мартайге рабочие, которым пришлось перенести телесное наказание.
С 1827 г. до 1885 г. в Мартайге существовал законный порядок порки рабочих розгами. Испытавшие на себе этот зверский «закон» рассказывают, что избиение плетьми рабочих производилось везде, где вздумается. Основные же, т.е., именно «законные» места порки существовали в дежурных комнатах, в конюшнях и в конторах. Там специально стояли кадушки с водой, где всегда мокли березовые розга.
Один из пострадавших рассказывает следующее:
— «Работаем мы двое с товарищем в шахте, попал нам сильно большой камень, который мы никак не могли выворотить из земли; я вздумал ударить по нему кувалдой, чтобы он несколько сместился. Дежурный подрядчик услышал, подошел и сказал: «За это тебе 30 плетей». Он думал, что я руды хорошей откладываю себе в карман. Сейчас же вызвал людей, которые специально служили для того, чтобы бить плетьми и розгами рабочих. Мне приказали снять тут же, в шахте, в мокроте, брюки, положили меня на землю, дали мне 30 ударов плетью. Потом подняли, дали немного посидеть и опять заставили работать».
Второй случай рассказывает т. Заварницкий:
— Меня выпороли по следующим причинам: вез я пески к промывалке на одном коне; конь шел очень медленно, а нам необходимо было выполнить данную норму вывозки песков. Чтобы пошевелить коня, я взял и ударил его вожжей; это увидел один из начальников и кричит мне: «Стой, подлец!». Я остановил коня, слез с таратайки, стал перед ним. Он меня спрашивает: «Ты бил коня?». Я отвечаю, что ударил вожжей, чтобы пошевелить. Начальник со мной не спорит, чиркает мелом крест па спине шубы сверху и говорит: «Поезжай». Я поехал дальше. Приезжаю на свал песков, из дежурки выскакивает второй начальник и кричит: «У тебя на шубе крест, значит, ты сделал преступление и тебе полагается 30 розг. Давай, сваливай пески и заходи в дежурную». Свалив пески и привязав коня, я зашел в дежурную. Начальник приказывает снимать верхние и нижние брюки. Сперва я не хотел исполнять его приказ, хотел противиться, но когда увидел, что дверь на крючке и двое стоят с плетями... подумал, подумал и сказал: «Что ж, я одинок и бессилен, поэтому являюсь вашей жертвой, в силу этого повинуюсь вашим требованиям». Снял обои брюки и рубашку, лег на пол. Тогда один с одного бока, а второй с другого начали стегать меня, а начальник стоит сзади, считает и через каждые 5 ударов мокрой плети, выкрикивает: «Выше плети!». После тяжелых ударов из тела брызнула кровь. После тридцатого удара начальник крикнул: «Вставай, сволочь!». Но у меня не было силы встать, встать я не мог. Тогда двое палачей подняли меня, дали мне кружку холодной сырой воды и только выпив воду, опомнившись, я привел себя в надлежащий порядок, после чего мне приказали обратно приступить к работе. Вышел я с засохшими от злобы губами и, заправив коня, обратно поехал за песками».
Рабочих стегали также за убег и невыход на работу. Впоследствии «законные» телесные наказания для рабочих были отменены. Тогда стали бить уже без закона, просто по привычке. Мордобитием особенно занимались блюстители самодержавного порядка, бывшие в последние дореволюционные годы в Мариинской тайге урядник Дамбе и стражник Левченко. Эти негодяи не только искалечили многих на всю жизнь, но немало рабочих и совсем отправили в могилу.
Надо отметить, что в большинстве случаев такие нечеловеческие издевательства над рабочими происходили с «божьего» благословения, на глазах «служителей божьих», которые, с крестом в руках, с кадилом и молитвою благословляли эти действия и возносили свои молитвы о здравии и благополучии этих палачей рабочего класса.

9. Поповские глумления

С 1833 г., т.е. с того времени, когда была выстроена первая православная церковь и до 1917 г. в Мартайге перебывали три попа, которые и вели дело обмана рабочих, внушая им кротость и терпение и затемняя классовое сознание рабочих, при чем уже в 1917 г. последний из этих троих попов — Красносельский Илья, которого прозвали Илюшей, переменив свою тактику, божьим благословением провожал красногвардейцев на фронт против Колчака.
Все эти три представителя бога редко когда-либо были трезвыми, а если и не были пьяны, то были всегда с похмелья. Особенно отличались в пьянстве первый поп и третий, фамилия которого Красносельский. Этот Красносельский в конце концов в 1928 году снял с себя «священный сан» и признал в печати, что он на протяжении многих десятков лет обманывал народ. Но для знавших его рабочих это не было новинкой.
Следует сказать, что никто так не постарался для внедрения неверия и безбожия в головы мартайгинских рабочих, как попы. Их пьяная, разгульная и полная обмана жизнь выделялась даже на общем безотрадном фоне мартайгинской действительности и представляла такое кричащее противоречие с проповедями самих попов, что невольно наталкивала на мысли самого отсталого рабочего. Первый поп, одновременно с исполнением своих обязанностей в церкви занимал должность законоучителя в школе, преподавая там закон божий, вбивая в головы ребят сказки о христовом терпении, смирении и т. п. Сверх всяких его ожиданий, плоды преподавания оказывались печальными для церкви, так как примерами своей жизни он невольно открывал глаза рабочему на сущность того, что он преподавал и из верующего превращал человека в безразличного или даже враждебного к религии человека. А жизнь этот поп вел действительно разгульную. Редкий день приходил он в школу трезвым. В пьяном виде был буен, и бывали случаи, когда рабочие, родители тех детей, которым он внушал основы религии, били его «за безобразничество» крепким боем и убеждались на практике, что наказания за это от того, представителем которого считал себя поп, так никакого не было.
Все три попа, которые жили в Мартайге, не только беспробудно пили, но и были самыми ярыми картежниками. Играли они с рабочими. Участники этих игр рассказывают про последнего попа Красносельского, которому было дано прозвище Илюшки, что он проигрывался до «полной потери сознания» и чем больше был в проигрыше, тем больше являлся к рабочим, разъезжая по приискам, в надежде где-нибудь отыграться.
Отощавший от проигрышей и кутежей карман, попы покрывали жадными, безудержными поборами.
Тов. Нестеров, работающий сейчас на Юбилейном руднике, рассказывает такой случай: ему нужно было похоронить своего умершего отца, как раз в это время приехал поп «Илюшка». Когда тов. Нестеров обратился к нему, поп сначала заломил с него за отпевание 7 р. 50 коп. Стали рядиться. Наконец, после длительных переговоров, сошлись на 1 р. 50 коп. Поп, который ехал откуда-то с большой попойки, сам мотивировал первоначальную цену тем, что находился в большом картежном проигрыше.
Несмотря на столь бесшабашный образ жизни, правительство и золотопромышленники очень высоко ценили служителей церкви. Всего в Мартайгинском районе было построено три церкви. Первая — на Берикуле, теперь использованная рабочими под клуб, была построена на средства предпринимателя-золотопромышленника. Вторая и там же третья — на Главном прииске. Эти церкви были вместе со школой церковно-приходской выстроены на средства государства и содержались также на средства государства — не считая, конечно, тех поборов, которые получали попы, стригя своих овец.
Насаждение в таком глухом углу, как Мариинская тайга таких, казалось бы, совершенно ненужных для производства учреждений, как церкви, проводилось со специальным назначением, так как помимо того, что в церкви рабочие обрабатывались в духе почитания царя, начальства, в духе терпения и кротости помимо того, что церковь оправдывала перед рабочим безобразия хозяев и начальников — церковь играла и прямую разведывательно-агентурную роль администрации и правительства в рабочих массах. Связь попов с начальствующими лицами — с жандармом, стражником, — была совершенно неприкрытой. Вместе они зачастую устраивали свои пьяные оргии, вместе шпионили, — хотя и разными способами, — за «смутьянами», «буйными», «беспокойными». А затем роли разделялись: жандармы «лупцевали» «буйных» и «смутьянов», а попы давали «идеологическое обоснование» порке.
Но эти орган служителей бога и капитала, эти возмутительнейшие издевательства над личностью, жизнью, заработком рабочего, в конце концов, привели к тому, что рабочие Мариинской тайги начали сознавать свое положение. У них постепенно начал рассеиваться тот дурман, который внушали им попы, а плети и издевательства урядника, стражника и хозяина стали возбуждать уже не страх, а сознание необходимости бороться.

Девятьсот пятый год.

В 1906 поду начинает просыпаться классовое сознание у мартайгинских рабочих. В этом году в Мартайге прошло несколько отдельных групповых выступлений рабочих против правительства и ‘существовавшего в то время режима. Но так как организации, которая смогла бы эти выступления провести организованно, в то время в Мартайге не было, то эти выступления не могли пройти хорошо и дать нужных результатов. Усиленная работа полицейской охраны, широко поставленный шпионаж не дали развернуться революционным событиям. При первых же выступлениях полицейская охрана (сумела выхватить организаторов и руководителей и вспышки рабочего недовольства были ликвидированы.
Первыми организаторами революционных выступлений в Мартайге были студенты Томского университета, которые в конце 1905 года, после того как было подавлено революционное движение в Томске, вынуждены были бежать и скрываться в Мариинской тайге. Они то и помогали рабочим организовываться. Фамилии этих товарищей-студентов — Шахин, Тютлин, Гуреев, Земкюв, Шарканов. Есть основание предполагать, что они пытались подготовить в Мартайге не простое экономическое выступление рабочих, а нечто в роде восстания.
Кроме уже указанных причин, большого успеха их работа не имела еще и потому, что эти товарищи, не имея революционной закалки и серьезного подпольного опыта, держали себя слишком неконспиративно.
Рассказывают на этот счет следующее: Один из рабочих устроил, по случаю своей женитьбы, юбилейную пирушку. На пирушку были приглашены и студенты. В разгаре гулянки захмелевшие студенты затянули революционные песни.
Разгулявшаяся рабочая масса, забыв всякую осторожность, подхватила. Это было так непривычно для Мартайги, что присутствовавшие на свадьбе в качестве гостей полицейские— стражник Каплюжный и свирепый кровопийца рабочих Левченко — растерялись и вынуждены были убраться со свадьбы.
Но спустя недели полторы, все 6 студентов и с ними несколько рабочих, были арестованы. Арестованных отправили в Нарым. После этого начались обыски, аресты, порки. И заглохли завезенные студентами искры революционного движения. В период с 1905 по 1912 год открытых массовых рабочих выступлений не было.
Но все же появилось нечто новое на рудниках, по сравнению с дореволюционным периодом. А именно: затаенное негодование, всегда тлевшее в сердцах угнетенных рабочих, стало находить смелых выразителей. На производстве и в поселке все чаще стали появляться отдельные рабочие, которые, будя тем самым политическую мысль рабочего, открыто выступали с критикой существующих царских порядков. Обличителей быстро арестовывали, увозили неизвестно куда, но через некоторое время появлялись новые такие же и число революционно настроенных рабочих с каждым годом росло.

1912 год.— Первая забастовка.

Наступил .1912 г. На Мартайге, как и в России в целом, это был год перелома. В этом году рабочие Центрального рудника летом (число и месяц точно не установлены), объявили первую организованную забастовку.
Все как один они не вышли на работу, и пришли к управляющему рудником, жившему на том месте, где сейчас находится клуб имени B. И. Ленина. Рабочие требовали улучшения квартирных условий, отдельных бань для мужчин и женщин. Последнее требование было вызвано тем, что в то время мужчины и женщины «мылись в одной бане, на почве чего возникали семейные драмы и т. п.
Кроме того, было выставлено требование поцехового расчета по зарплате, так как на получку зарплаты рабочим приходилось затрачивать по двое суток, а оплаты за это не полагалось
На требования рабочих управляющий предложил выделить делегатов, с которыми он мог бы вести переговоры. Но рабочие на эту удочку не пошли, зная, что их делегаты будут арестованы. Управляющий отказался вести переговоры.¬
Не добившись результатов, рабочие двинулись всей массой на Юбилейный рудник (в то
время Лотерейный), где к ним присоединились рабочие этого рудника. Здесь был устроен
митинг, на котором выступали передовые рабочие с призывом организованно держаться своих требований и продолжать забастовку.
По окончании митинга рабочие с Юбилейного рудника вернулись на Центральный рудник, где и разошлись по домам, твердо решив продолжать забастовку.
В течение трех суток рабочие не выходили на работу. Затем управляющий дал обещание удовлетворить их требования, и рабочие прекратили забастовку. В смысле удовлетворения своих требований они фактически не добились ничего реального, так как из обещанного ничего не было выполнено. Более того, спустя недели две после забастовки, часть рабочих, активно выступавших во время стачки, была арестована и куда-то увезена. Но тем не менее неудачная забастовка много дала рабочим в смысле накопления опыта борьбы.

1914 г. — Вторая забастовка.

И приглушенный на время гнев рабочих вылился особенно ярко в забастовке рабочих Центрального рудника зимой 1914 г., во время мировой бойни. Причины, вызвавшие эту забастовку, были те же самые, что и прежде. Во-первых — варварские квартирные и бытовые условия. В то время кубатурой, которую занимают в наше время 2-3 небольшие семьи, должно было довольствоваться 35-40 человек рабочих. Это были не квартиры, а какие-то конуры с трехэтажными нарами внутри и, конечно, переполненные нарами представляли из себя огромную зловонную клоаку, наполненную грязью, смрадом и не-исчислимым обилием вшей и кланов. Люди не жили, а мучились. И в такой обстановке рабочий был вынужден проводить свой отдых (после 12-14 часовой работы в шахте под непрекращающимся холодным подземным дождем.
Во-вторых, в числе причин забастовки надо указать (невыносимые условия труда в мокрых шахтах и каторжный рабочий день (12-14 часов, а на поверхности 16 часов).
И, наконец, последней причиной забастовки явилось то, что, несмотря на каторжный труд, предприниматели ввели систематическое снижение зарплаты путем вычетов. Дошло до того, что не было ни одного рабочего, который не имел бы вычетов —у пьющих высчитывали за водку, у трезвых еще за что-нибудь, но все без исключения оставались в долгу перед конторой.
Усилившийся административный нажим, прикрываемый крикливыми лозунгами «войны до победного конца за веру, царя и отечество» — ускорили выступление рабочих.
Участники этой забастовки рассказывают о ее ходе так:
В один из зимних дней — утром, все рабочие Центрального рудника (шахты Красной, Воскресенской, Военной, штолен, фабрик и илового завода) на работу не вышли. Организовали шествие и направились на Юбилейный рудник, где к ним присоединились рабочие шахт этого рудника. Здесь избрали своих депутатов для переговоров с управляющим. На Юбилейном руднике не бросили работу только несколько кузнецов. Рассерженные этим поступком рабочие шахт бросили в кузницу таратайку, уничтожили часть .инструментов и после этого пристыженные кузнецы присоединились к общей массе забастовавших рабочих.
Заведующий Юбилейным рудником Худояров, выступивший на митинге рабочих с площадной бранью и пытавшийся угрозами прекратить забастовку, окончательно вывел рабочих из терпения. Некоторые рабочие, не сдержав справедливого гнева, бросились бить Худоярова. Но этот негодяй, по счастливой случайности, отделался легко и, получив несколько ударов, успел ускользнуть из толпы и сбежать.
Рабочие тут же на митинге выработали требования, которые были вручены депутатам для предъявления администрации.
Требования эти сводились
1. Восьмичасовой рабочий день для всех видов рабочих.
2. Прибавка зарплаты.
3. Улучшение квартирных условий.
4. Улучшение продовольственного вопроса.
5. Культурный отдых.
Требования этой забастовки впервые носят характер продуманности, подготовленности и организованности. В этом сказался опыт предшествующей забастовки 1912 года.
По окончании митинга на Юбилейном, колонна рабочих, в количестве свыше 1.500 человек, направилась на Центральный рудник.
На пути, на том месте, где сейчас находится братская могила, рабочая колонна была встречена сторожевыми псами капитала — полицейскими. Полиция пыталась подействовать на демонстрантов и угрозами, и уговорами, но ничего у нее не вышло.
Рабочая масса проявила большую выдержку. Спровоцировать ее на какие-нибудь эксцессы, чтобы пустить в ход оружие палачу Левченко и другим, не удалось. И полицейские вынуждены были уступить этой необыкновенной для них силе. Рабочие, сплотившись сомкнутыми рядами вокруг своих организаторов, не поддаваясь на провокации Левченко и стражников, молча прошли к конторе. Подойдя к конторе, рабочие через делегатов предъявили свои требования.
К ним вышли на крыльцо конторы управляющий и исправник; последний, узнав о забастовке и назревающих событиях, за сутки прибыл из Тисуля. Для охраны администраторов и пристава по бокам выстроились стражники. Рабочие подали свои требования. Управляющий и исправник, вместо того, чтобы выслушать требования рабочих, попытались путем угроз «рассчитаем! отправим на войну!» — сбить с толку рабочих и расстроить забастовку. Но на этот раз организованность была настолько велика, что и этот номер не прошел.
На требование управляющего и исправника подписать заготовленный ими список лиц, не желающих стать на работу, — рабочие все как один, подписались под списком.
Убедившись в том, что на этот раз рабочие действуют организованно и ни на какие угрозы не поддадутся, управляющий и исправник согласились удовлетворить требования рабочих. Забастовка на этом закончилась. Рабочие разошлись по своим баракам.
Полного удовлетворения рабочих требований и эта забастовка не дала — особенно в отношении бытовых условий и зарплаты. Но все же, частично, на некоторых шахтах через некоторое время был введен рабочий день в 10 и даже 8 часов.
Само собой разумеется, что, выждав недели две, когда рабочие несколько успокоились, местные власти принялись за свои обычные в этих случаях действия. Руководитель забастовки, московский рабочий тов. Пущенко, был втихомолку арестован и увезен неизвестно куда. Вслед за этим были арестованы и изъяты из Центрального рудника еще ряд передовых рабочих.
С переходом приисков в руки Российского золотопромышленного Общества в 1914 г., во время империалистической войны, намечаются некоторые изменения в тактике хозяев по отношению к рабочим. Наряду с полицейским кулаком н поповским дурманом, начинают применяться и более тонкие методы. Был открыт Народный дом (на месте, где сейчас находятся конные дворы). В нем иногда ставились постановки. Основной работой нардома на руднике была пропаганда заслуг царя, святости его личности и т. д. При народном доме имелась небольшая библиотечка, которая носила специфический характер. Было много сказок, былин: о Еруслане Лазаревиче, Илье Муромце, Алеше Поповиче и т. п., на ряду со сказками и былинами «светскими», имелись сказки и былины «духовные» — целый отдел .описаний всевозможных мучеников, особенно близко знакомых, по рассказам попов, простому народу, вроде Георгия-Победоносца, Алексея божьего человека, Ильи пророка и т. п. Наконец, остальную и самую большую часть библиотеки заполняли книги с рассказами о жизни и деятельности правителей царствующей династии. Ни одной научной, ни одной полезной книжки, хотя бы по вопросу о том, как лучше добыть то же золото — в библиотеке не было, не говоря уже о книгах политического содержания.
В нардоме иногда, очень редко, ставились кинокартины. Устраивались всевозможные вечера и пирушки, но доступа на них рабочие массы не имели. Это было уже для служащего элемента, который работал в интересах своих хозяев, а не рабочих.

1918 г. — Партизанщина.

В конце 1918 года, после свержения первых Советов в Сибири, с организацией колпаковской власти, в тайге вновь начались восстанавливаться старорежимные самодержавные порядки. Вновь возродились и даже усилились гнет и эксплуатация трудового населения. Это толкало рабочих и трудящиеся массы на революционный путь. Рабочие и крестьяне организовывались в партизанские отряды, шли в тайгу бороться против новой власти капитала.
Первый партизанский отряд в пределах Мариинской тайги появился в конце 1918 года, под командой тов. Шевелева. Тов. Шевелев в настоящее время работает в г. Красноярске директором шпало-пропиточного завода, член ВКП(б), по происхождению из крестьян.
Отряд организовался около Ленинска из 5-6 человек. В Ленинске под его руководством было сделано восстание. Повстанцев сильно потрепали, и они вынуждены были отступить в тайгу, где, подкрепивши свои силы, двинулись на Центральный рудник в количестве до 150 человек. Не доходя 12 километров до Центрального рудника по Крапивинскому тракту, отряд занял старую, не работавшую в то время, драгу. С Центрального рудника на них был послан колчаковский особый отряд. Это наступление было партизанским отрядом Шевелева отбито.
Дня через четыре после этого, накануне старого религиозного праздника—пасхи, в апреле 1919 г. партизанский отряд Шевелева повел наступление на Центральный рудник для того, чтобы захватить его в свои руки и освободить рабочих.
Отряд одну половину Центрального рудника захватил в свои руки при помощи ружейного боя, который продолжался несколько часов. Но противник был во много раз сильнее по количеству, лучше вооружен и занимал выгодную позицию. Партизаны потеряли до 16 человек, из них 13 человек геройски погибли во время боя и 3 человека были взяты в плен колчаковским карательным отрядом и расстреляны на том месте, где сейчас общие братские могилы жертв революции.
Эти три товарища стояли на краю вырытой ими самими могилы с открытой грудью. Они не потерял и своего мужества. И один из них крикнул, глядя в дула колчаковских наймитов: «Мы знаем, что мы гибнем за дело рабочего класса, вы нас расстреляете, но на место нас встанут еще больше борцов и нашим расстрелом революцию вам не остановить. Стреляйте, палачи народа. Гибель наша близка», — и только раздавшийся в это время залп выстрелом заглушил его речь и все трое упали в вырытую для них могилу. Народ оцепенело стоял в стороне, с ужасом смотря на эту картину. Были слышны сдерживаемые рыдания. Некоторые из толпы открыто проклинали палачей народа.
С колчаковской стороны во время этого сражения было убито два рядовых и ранен один офицер.
Партизанский отряд от Центрального рудника отступил по Крапивинскому тракту на Чумай и остановился около Ольгинского прииска на Логовом участке, в 65 верстах от Центрального рудника. После нескольких дней отряд вновь повел наступление на Краснояр. В это время количество партизан было до 250 чел. Под Краснояром партизан разбили, часть из них была убита, многие разошлись в разные стороны. Основное же ядро отступило в глушь Мариинской тайги и подошли к Главному прииску Троицких Вершин, на Первомайской группе, где оно встретилось с отрядом Пугачева.
Отряд Пугачева насчитывал более 50 партизан. Соединившись с отрядом Шевелева около Троицких Вершин, объединённые отряды окружили Главный прииск, где находился отряд Колчака.
Партизаны, взяв в круг колчаковцев, написали записку начальнику вражеского отряда и послали с попутчиком. В записке говорилось: «Если не хотите жертв — сдавайтесь, мы вас
примем в свои ряды». Получив записку, в карательном отраде устроили собрание; многие
высказывались за сдачу. Но по настояниям большинства, решено было разбить отряд партизан.
Колчаковцы сделали несколько выстрелов. В их радах чувствовалась, очевидно, неуверенность. А в это же время партизаны сделали дружный натиск со всех сторон и, менее чем за час, прииск был взять партизанами. Карательный отряд был почти целикам разбит. 6 человек взяли живыми в плен, часть добровольно перешла к партизанам. После этого боя отряд Пугачева двигается в Тисуль; оттуда обратно через Центральной проходит на мелкие прииски.
В то время колчаковских отрядов на Центральном руднике не было. Когда на Главном был разбит ‘карательный отрад, остальные колчаковские солдаты с Центрального уехали в Тисуль.
С Центрального Пугачев поехал с отрядом на Логовой участок обратно. Оттуда вел наступление на Краснояр; с Краснояра отступил на Чумай.
Затем партизаны почти до переворота находились на Логовом участке. Потом взяли Крапивино, Щегловск, Ленинск; соединились с Мамонтовым. Тут уже собралась армия до 15 тысяч человек — и навстречу ей шли регулярные красные войска.

Борьба с бандитами.

В конце 1919 г. остатки колчаковских войск со всем отрепьем генералов и эксплуататоров бежали на восток, оставляя за собой трупы, калек и сирот, тысячи жертв порок, нагаек, истязаний.
Но надо отметить, что колчаковские палачи зверски издевались не только над людьми. После того, когда определился явный проигрыш их игры, они не менее зверски обращались и со средствами производства, с производственным имуществом и оборудованием. Вот маленькая выдержка из акта комиссии, обследовавшей рудник вскоре после ухода Колчака:
... «Отряды правителя Колчака, его солдаты разбросали всю имеющуюся старую кантору, испортили микроскопы, приборы для измерения скорости течения воды и многие маркшейдерские и геодезические приборы, чертежи и чертежные приборы. Побывали они в разных квартирах, поломали и пожгли мебель, взломали двери на бегунную фабрику, оборвали амальгамированные листы на трех шлюзах, но вследствие неопытности, очевидно, не могли их использовать и в припадке бешенства разбили все шкафы, где хранились разные мелкие предметы и растащили имеющиеся в них вещи».
Эта небольшая выдержка подтверждает разбойную политику белогвардейцев. После ухода колчаковских войск рабочие марииноких приисков и рудников приступили к восстановлению своих разбитых, сожженных и ограбленных рудников. Но, однако, остатки колчаковских офицеров в отдельных местах Западно-Сибирского края, загнанные регулярными красными войсками и партизанскими отрядами в тайгу, организовались в банды и нарушали спокойную работу.
Первая бело-офицерская и кулацкая банда, (численностью до 15 человек, появилась в пределах Мариинской тайги на участке прииска Аненка, около реки Томи. Эта банда начала делать насильственные грабежи, налеты на близлежащие деревни, в частности на поселок Зиминку, Ивановку и др.
После нескольких 'грабительских актов бандитов, весть о ее существовании донеслась до рабочих Центрального рудника. Работавшие здесь партизаны сразу организовали боевые красные отряды под командой Дусе, Лубков а Шевелева и организованным путем поехали на ликвидацию этой банды.
Отряд, не доезжая до прииска Аненки, через прохожих товарищей узнал о местонахождении бандитов. Для выяснения всех обстоятельств дела, по направлению к поселку и в самый поселок была послана разведка. Разведка донесла отряду, что банда находится в поселке в таких-то помещениях. После этого, без шума, отряд пошел в энергичное и решительное наступление. Окружив незаметно дом, где находилась банда, отряд с криком «ура» открыл по ней оружейный огонь. Банда отчаянно, но безуспешно, отстреливалась. Через несколько минут стрельба со стороны бандитов стала все реже и реже, но совсем не прекращалась. Большая часть бандитов была убита. Оставшиеся в живых залезли под пол и не хотели сдаваться в плен живыми. Тогда, видя бесполезность дальнейшей стрельбы и упорство бандитов, партизаны подожгли халупу. Так была ликвидирована эта банда.
В 1920 г. в феврале месяце рабочие Мариинской тайги, в частности, Центральной группы, услыхали о движении крупной банды Олиферова, бывшего полковника, который продвигался из Надыма по направлению к Мартайге. Численность этой банды достигала до 530 чел. хорошо вооруженных стрелков. Большая часть банды (до 300 чел.) были верховыми. Банда состояла из колчаковских офицеров, попов, кулаков и отдельных воришек.
Банда Олиферова продвигалась через поселения Николаевку, Малиновку, Козуль, Краснояр и Кельбесс. Во время своего пути делала большие разбои, грабежи, поджоги, убийства. На своем пути до Центрального рудника Мариинской тайги Олиферов оставил сотни человеческих жертв. Многие поселки были сожжены целиком, погибло масса скота и лошадей у крестьян и рабочих.
Банда добралась до Томи, где против нее был выставлен отряд из бывших партизан, соединившийся с частью красноармейцев под командой бывших партизан Дусе и Шевелева-Лубкова.
Около реки Томи в селе Змеинное наши части повели решительное наступление на бандитов и олиферовцы потерпели здесь серьезное поражение. Но захватить банду нашему отряду не удалось, и она переправилась через Томь и по Крапивинскому тракту двинулась по направлению на Центральный рудник, преследуемая партизанским отрядом.
На Центральном руднике о приближении банды все были уже осведомлены. Организовался боевой военный союз из коммунистов, красной милиции, охраняющей рудник, тисульских коммунистов и всех рабочих, дружно поднявшихся на защиту рудника и власти Советов против двигающихся золотопогонных бандитов. Всего вооруженных рабочих и милиционеров было на руднике до 200 чел. Командующим отрядом был Константинович — начальник милиции. Он погиб впоследствии в бою с олиферовцами.
Весь отряд был вооружен и ждал с часу на час банду Олмферова. Равно в 12 часов ночи командир отряда Константинович посылает разведку. В разведку — на лыжах — были от-правлены т. т. Канаев, Нагаев Арсентий и Беляев Василий — старые партизаны и хорошие лыжники, прекрасно знавшие местность. Разведка через несколько минут была уже на старой Драге, где все было спокойно. Прошли Драгу, вышли на тракт, сняли лыжи; вдруг слышен шум. Это двигался противник. Командир разведки Беляев, распорядился надевать лыжи, что и было быстро выполнено. Узнав о движении противника, пошли на Центральный. Но шум сзади, по дороге, все приближался и нарастал. Тогда, для скорости, повернули прямиком по лесу обратно на Драгу. Оказалось, что Драга была уже занята бандой Олиферова, которая шла подзаводской дорогой через лесосеки. 400 мобилизованных лесорубов торили ей дорогу.
Разведка, не заходя на Драгу, спешно пошла прямо на Центральный рудник.
В 4 час. утра разведка пришла на Центральный рудник и доложила, что банда находится на старой Драге, и через час будет здесь; нужно приготовиться. Надо сказать, что отдельные командиры, вроде Сапожникова, проявили при этом большую беззаботность, отозвавшись так: «Что она сделает, эта банда». Но часть коммунистов и беспартийных рабочих, несмотря на такую беззаботность отдельных командиров, вооружилась и пошла за село, в Блокгауз, который был построен колчаковцами около того места, где была старая лесопилка. Там и засели, дожидаясь противника.
Около пяти часов утра, близ того места, где сейчас находится больница и хлебный амбар, открылась стрельба. Банда надвигалась. Первыми открыли огонь наши постовые. Банда сразу ответила удачными залпами. Наш пост был положен и бандиты, продвинувшись вперед, разбежались в цепь, пересекли путь от мучных амбаров на Юбилейный и охватили весь рудник кольцом.
Перестрелка захватила некоторых неопытных, не подготовившихся товарищей врасплох. Поднялась паника, беготня. А банда в это время уже рассыпалась в цепь и открыла непрерывный огонь. И только отряд, укрывшийся в Блокгаузе, сдерживал ее наступление, благодаря чему много спаслось от смерти рабочих и удалось восстановить порядок.
Когда паника была ликвидирована, рабочие твердо, до 7-8 часов, дрались с врагами. Но потери с нашей стороны были большие. К рассвету было убито уже до 70 товарищей, много было и раненых.
Раздалась команда «отступить». Отступление прошло без паники; с собой повезли много раненых. Направление отступления было на Тисульский тракт.
Вслед за тем начались бандитские зверства над пленными рабочими. Очевидцы рассказывали:
«Ведут наших товарищей, попавших в плен. Первого вели тов. Соколова Прокопия, у которого была английская винтовка и 10 шт. патронов, затем т. т. Любимова, Токарева, Воробьева Николая и Константиновича и много еще других.
Бандит вел пленных гуськом и кричал: «Шагай, шагай! На одну пулю убью всех!». Потом часть товарищей поставил к стене амбара. Офицер вытащил наган и всех перестрелял один».
После этого вывели еще партию в количестве 5 чел., поставили к стенке мучного амбара, где уже лежала куча мертвых, изуродованных рабочих.
Всех пятерых рядом поставили к стене, офицер и один бандит вытащили шашки и начали рубить. После рубки они еще зверски, варварски издевались над уже неподвижными жертвами, кололи их штыками, били прикладами винтовок. Тем не менее, всех убить не удалось. Тов. Константиновичу 4 раза насквозь прокололи грудь, и он после этого жил еще несколько дней.
Те из изрубленных товарищей, которые остались живы, залезли под амбар в имеющуюся дыру и сутки там лежали на снегу, истекая кровью, пока не ушли бандиты. Часов в 7 утра через сутки банда подожгла трупы своих убитых и раненых бандитов и решила двигаться сперва на Тисуль, а потом — на мелкие прииски Первомайской группы.
Только успела банда доехать до Лотерейного рудника, как с Крапивинского тракта боевой отряд партизан и красноармейцев под руководством Дусе, Шевелева, Лубкова ударил ее с тыла. Отряд Олиферова оказался стесненным, почти обойденным в кольцо. Он шел без дороги; наши отряды заваливали путь деревьями; около Главного наши почти замкнули в кольцо, выставив навстречу бандитам 80 лыжников. Олиферов попал в западню. Он сжег лишнее оружие и одежду, добил своих раненых, чтобы не доставались в плен живыми, разбил обоз свой и с частью отрада ушел на лыжах в тайгу, по направлению к Саралинским приискам. Там его разбили в прах. Из отряда в 530 чел., с которым он пришел на Главный прииск, осталось около 30 чел., которые разбежались и были выловлены через несколько дней.
После отступления банды Олиферова с Центрального рудника, изрубленных товарищей вытащили из-под амбара и тех, которые остались живыми, отправили в больницу, где только тяжело раненый тов. Константинович через сутки умер, а остальные поправились и в настоящее время работают на Центральной группе. Всего было наших убито олиферовской бандой 75 чел., которые похоронены все в братской могиле, около мучного склада, на том месте, где были зарублены бандитами наши товарищи. Бандитов в первом бою было убито и ранено до 30 человек, а во втором, около Главного, до 400 человек.
Все рабочие, которые находились в то время на Центральном руднике, активно боролись против всех бандитских налетов и, особенно против олиферовской банды.

Публикация очерка в журнале «Сибирские огни» №№ 6, 7-8 за 1932 год
•

Комментарии