Покинутый всеми, лишь Богом отмечен. С трудом он носил своё тело больное, И был его дух оттого искалечен. Жилище его вместе с ним доживало, Оборваны ставни, забор покосился А в будке собака-друг верный стонала. Он тоже уже с белым светом простился... И стал на колени старик перед другом. И гладит собаку, целует и плачет. Идёт голова от бессилия кругом. - Вот как, мой Полкан, получается значит... - Ты что же меня одного оставляешь? Я жить без тебя не сумею, братишка Ты всё это, пёсик мой преданный знаешь. Сердцами с тобой мы повязаны слишком. Мне тоже, Полкан, недолго осталось. Устал уже я белым светом слоняться. Ты встреть меня ТАМ, поддержи меня малость! А то слишком страшно ТУДА отправляться! И глянул Полкан. И вздохнул. И залаял! Лизнул старика, головой прислонился, И в радуге яркой на небе растаял, И дождиком чистым на землю пролился...
людмила бужинская
Старик доживал своё время земное
Покинутый всеми, лишь Богом отмечен.
С трудом он носил своё тело больное,
И был его дух оттого искалечен.
Жилище его вместе с ним доживало,
Оборваны ставни, забор покосился
А в будке собака-друг верный стонала.
Он тоже уже с белым светом простился...
И стал на колени старик перед другом.
И гладит собаку, целует и плачет.
Идёт голова от бессилия кругом.
- Вот как, мой Полкан, получается значит...
- Ты что же меня одного оставляешь?
Я жить без тебя не сумею, братишка
Ты всё это, пёсик мой преданный знаешь.
Сердцами с тобой мы повязаны слишком.
Мне тоже, Полкан, недолго осталось.
Устал уже я белым светом слоняться.
Ты встреть меня ТАМ, поддержи меня малость!
А то слишком страшно ТУДА отправляться!
И глянул Полкан. И вздохнул. И залаял!
Лизнул старика, головой прислонился,
И в радуге яркой на небе растаял,
И дождиком чистым на землю пролился...