Заканчивается Лето-2011, август, тем не менее, вот прямо сейчас, в передаче, посвящённой кельтской музыке, Б.Г. поздравил всех с жизнью, с летом, с музыкой в своей типично-симпатичной ложнофилософской манере. Да, почему-то лето запоминается лучше, чем зима, хотя зима, вроде, и длиннее и праздников вон сколько, но праздники они и есть праздники, не зря говорят: «Ожидание праздника – лучше самого праздника», вроде предвкушаешь, особенно сейчас, целые зимние каникулы, а пролетят – и думаешь ошеломлённо: «А, ведь, и вспомнить-то особенно нечего», выкинешь ёлку, и пошло-поехало – впрягайся до следующего Нового года. Поэтому лето, и, вправду – маленькая жизнь; годы, лета, лето – такая, вот, цепочка выстраивается, и не то, чтобы все события, о которых я хочу рассказать, происходили исключительно летом, но большинство их развивалось, именно, в летние тёплое время, ибо связана они были с автомобилем «Москвич – 400». Итак, «М-400» или «Москвич – 400», это автомобиль, выпускавшийся МЗМА (Московский Завод Малолитражных Автомобилей) в годы с 1947 по 1956 и имевший следующие технические характеристики: Колёсная формула - 4х2; Число мест - 4; Собственная масса - 855 кг; Габариты (мм) -3855х1400х1555; Дорожный просвет (мм) - 200; Максимальная скорость - 90 км/ч; Расход топлива (л/100 км) - 8; Число цилиндров - 4; Диаметр цилиндра и ход поршня (мм) - 67,5х75; Рабочий объём (л) - 1,07; Степень сжатия - 6,2; Максимальная мощность при об/мин (л.с.) - 26/4000; Максимальный крутящий момент при об/мин (кгсхм) - 5,8/2200; Сцепление - однодисковое сухое; Коробка передач - трёхступенчатая; Передаточное число главной передачи - 5,14; Размер шин - 5,00х16; Объём топливного бака - 31 л; Рекомендуемое топливо - бензин А-66. А началась эта история в те далёкие времена в начале 50-х годов прошлого столетия, когда мой отец, работавший тогда в ГАИ, и проводивший техосмотр автотранспорта в Райпо, обнаружил бренные останки вышеупомянутого авто и выкупил их по цене металлолома. Своего жилья наша семья тогда не имела и квартировали мы все тогда у тёщи с тестем, и весь горбатый переулок Чуриковский покатывался со смеху и уссыкался, когда отец прикатил буксируемый гужевой тягой остов на колёсах в тёщин сарай, где и должно было состояться второе рождение кабриолета. В это мероприятие мало кто верил, но отец, тогда, был молод, работал в ГАИ и, следовательно, знал, где взять недостающие комплектующие к автомобилю (помню, у него по разным дворам у друзей-товарищей так и остались в запасе невостребованными и второй кузов и второй двигатель и ещё куча запчастей, которые после продажи «Москвича» долго валялись в гараже, и, затем, были задаром отданы какому-то бедолаге-автолюбителю, всё ещё имевшему, в те времена, такой «раритет»), кроме того, отец был авиамехаником высшего разряда, и потому, дело потихоньку, но двигалось. Вскоре автомобиль был восстановлен, поставлен на учёт, получил госномер 96-92 ЧБ, и началась у нас летом не в пример более интересная жизнь, а именно: поездки в лес за ягодами и грибами (конечно, ездили и по развлекательным делам – на рыбалку, на купание, но много-много реже). А за ягодами ездили мы всегда в одни и те же места, по Октябрьскому тракту, за Травянку, ибо в тех местах лесной клубники было видимо-невидимо, поскольку автомобилей у населения было тоже «невидимо», то есть, по-простому, их было крайне мало по причине дороговизны самих автомобилей и нищеты населения. Так, вот, мы и мотались по колкам, «бесились с жиру», выбирая, где ягода «погуще», покраснее, поспелее, покрупнее - ездили, обычно, вчетвером – отец с матерью и мы с братом, впрочем, иногда, выпрашивалась за ягодами и наша бабушка, Таисия Потаповна, но этот вариант был не очень любим отцом – машина была маленькая, узенькая и вариант «с тёщей» был, никак, не оптимальным. Так или иначе, но ягод мы привозили, всегда, очень и очень приличное количество, помню, одноразовый сбор, обычно, покрывал разложенный обеденный стол-раскладушку целиком, слоем в 4-5 см, затем проводилась нудная, тяжёлая и противная операция по удалению «травы» (не знаю, как эта штука называется по научному, возможно, цветоложе), после чего варилось вкуснющее варенье в огромных количествах, обычно, за лето до 50 трёхлитровых банок; сахар в те времена стоил 90 копеек за килограмм – вари – не хочу. Далее – варенье затаривалось в подпол, имевший место быть очень кстати в нашей квартире, и поедалось без остатка за зиму, преимущественно с манной кашей, поскольку и манка и молоко тогда тоже были довольно дёшевы (1 литр молока – 30 копеек) Хорошо помню, что водителем (собственно – шофером) отец был отменным - никаких карт и навигационных приборов у него, отродясь, не бывало, но никогда не было случая, чтобы мы заблудились в лесах (даже тогда, когда изредка ездили в Казахстан, за вишней, а дорог в Казахстане, вообще, миллион), проходимость у «Москвича», особенно по грязи, была замечательной, вследствие малооборотного двигателя, правда, была, постоянно, проблема с резиной, кою отец добывал чаще всего неродную, по причине тогдашнего «пожизненного» советского дефицита; ездили мы и на колёсах от сельхозмашин и даже как-то на авиационной резине, отличавшейся полным отсутствием рисунка и насечки, но зато имевшей по беговой части выступы-шипы с вплавленными в них миниатюрными стальными подковками. «М-400» был когда-то кабриолетом, но в то время, когда он нам достался, брезентовая крыша уже «закостенела», была покрашена и вариант с «открытым верхом» уже не «прокатывал» - достать же новую «брезентуху» было невозможно и нереально – к тому времени модификация этого автомобиля была уже снята с производства. Время шло, железо гнило, и к середине 60-х годов в полу автомобиля начали наблюдаться сквозные дыры; недолго думая, отец решил дать железному коню капремонт, полностью «раскидал» машину и «голый» кузов увёз к себе в мехмастерскую швейной фабрики, на которой он тогда и работал инженером-механиком. Тут, однако, случилась непредвиденная осечка – отец заболел, его принялись интенсивно лечить не от того, чего надо было бы, ибо, болела у него спина, свёрнутая непосильным трудом в его «счастливом детстве» (как он сам часто говаривал), а лечили его «от сердца», и залечили, бы, до смерти, но он, как-то, интуитивно, это почувствовал, наплевал на лечение, и, где-то в начале 70-х годов, смог уже при помощи своего замечательного сварщика-уникума Андрея Викуловича, полностью обновить днище и приварить металлическую крышу на место брезентовой. Казалось бы, главное сделано - отец перевёз кузов в гараж, который теперь располагался возле котельной Дизельского городка по улице Зелёной, и хотя дел ещё было весьма и весьма, но изменилось время – изменились мы, подросли стали сильнее, и с нашей помощью восстановление пошло много веселее. Собравшись компанией в составе: мы с братом, Демидов, Карякин, Молоканов, с молодецким уханьем закинули мы в отсек движок без всяких там талей, лебёдок и полиспастов на простых ремённых вожжах, подвели мосты, закрепили, и настала пора «мелочёвки», которой, впрочем, было тоже немало. Во-первых, крышу отец приварил мятую, после ДТП, необходимо было опаять её не только по шву, но и по возможности сгладить пайкой вмятины, во-вторых, после пайки всё нужно было напильником, а затем и шкуркой «окультурить», зашпатлевать, загрунтовать, покрасить. Обивка внутри салона также требовала полной замены; купили специальную ворсистую материю - оклеили крышу салона, на КГК отец приобрёл винилискожу, приятного коричневого оттенка, сам же обтянул, как мог, сиденья и панели дверей (раз работал на «швейке» то и шить немного умел), установили всё «оперение» (а крылья были съёмные, на болтах), весь декор (никеля тоже было на машинке немало), короче, вся мелочь была «пришпандорена»; глушитель отец поставил самодельный, из корпуса огнетушителя, машину «обкатали», завели худо-бедно, и стали ездить (ездил, правда, за рулём только отец, у нас же прав не было, и мы только начинали тогда потихоньку осваивать вождение). Почему я пишу «худо-бедно», да потому, что на дворе было начало 70-х годов, пошли новые, очень красивые, блестевшие лаком и никелем «Москич-2138», «Москвич-2140», «Жигули ВАЗ-2101» и «ВАЗ-2102» и поскольку все в семье тогда работали (кроме брата Олега, получавшего, впрочем, пенсию по инвалидности), начали мечтать о новой машине. Где-то году в 1975 мы с отцом отважились летом даже выбраться за ягодами в Пласт, в Демаринские леса, один раз съездили неплохо, а во второй раз – с приключениями; отец, как истинный авантюрист, не возил с собой ничего лишнего, был только самый необходимый инструмент, домкрат и запаска, но не было: ни запаса бензина и масла, ни манометра, ни вулканизатора, ни заплаток, ни клея, ни запасной камеры даже. Из-за этого, а ещё из-за жары, всё и случилось: сначала «сдулось» одно из колёс - поставили запаску, но только свернули к Троицку, «сдулась» и она (камеры были латанные-перелатанные, а запаска, очевидно, была перекачана), остались мы на трёх колёсах, отец запсиховал - связи тогда, конечно, абсолютно, никакой не было, а таких машин, как наша, уже в то время ходило предельно мало. Один такой «Москвич», как мы ему ни сигналили, «пропилил» мимо, под второй - мы буквально «бросились» и он остановился. Мужичок был троицкий, предложил камеру, на которой было не менее полусотни заплаток - я провёл испытание, накачав её для проверки, «услышал», что она «травит» - мужик сжалился, дал запаску с «грыжей» на беговой части и мы, «весело», поехали до дому, молясь, чтобы запаска не подвела и машина не развалилась, так страшно её трясло из-за «грыжи» Так вот, со скоростью не более 40 км/час (держать больше не получалось), «допилили» мы до гаража, поставили машину на домкрат, отец увёз запаску «спасителю», и после ещё одного «приключения» зарёкся ездить на большие расстояния на этой «развалюхе». А «приключение» случилось на той же трассе, во время поездки туда же, за ягодами, но, уже, втроём, с братом; выехали мы очень рано утром и доехали, почти, до поворота на Пласт, но тут двигатель начал перегреваться - причиной чему стала потеря масла, «выкинутого» через фланец тросового привода «дворников», который отец накануне чинил и не затянул, как следует. Делать нечего – поехали назад, останавливаясь для охлаждения двигателя, чтобы его не заклинило, (останавливались же мы довольно часто, так как становилось уже жарко, и мотор плохо остывал) - в одну из таких остановок и случилось «явление» в виде трактора «МТЗ-80», ехавшего по обочине по жуткой синусоиде. Доехав до нас, он остановился и из него «выпал» абсолютно пьяный мужичок, который страшно матерясь, осведомился о причинах нашего «загорания»; помощь им была предложена тут же и безоговорочно, даже, несмотря на отсутствие у нас какой-либо тары, чтобы слить масло из мотора трактора и долить нам. Короче, он же, вытащил из трактора резиновое ведро, всё так же весело матерясь «набулькал» в него горячего масла, облив при этом себе все руки (как не обжёгся?), пополнили мы свой картер и, от греха подальше, поехали обратно в Троицк, решив больше не искушать судьбу – тракторист, же, двинул дальше, так как, самое удивительное, торопился с одной пьянки на другую – вот были времена! После этого случая «приговор» был окончательно подписан. Больше ни за какими ягодами мы не ездили, а решили машину продать, и копить деньги на новую, что оказалось сделать, тоже, не просто, так как за продажу брали тогда «комиссионные» 7%, что при жалкой сумме продажи нашей машины в одну тысячу рублей, было весьма ощутимо (новые, же, машины стоили тогда от 5500 рублей). Покупателем нашего «авто» стал сосед по двору и по гаражу – Борис Пластинин, прототип «героя» местного писателя Анатолия Столярова, жившего с Борисом в одном доме, но переселившим его в Челябинск на мифическую Пионерскую улицу; продавать решено было через РПС села Октябрьское, где брали, всего, 1% комиссионных, и где у отца в местной ГАИ был свой человек, помогший оформить сделку. Летним днём 1977 года выехали мы с отцом на автобусе в указанное село, провернули до обеда все дела, пообедали в столовой, поражавшей воображение диким количеством мух, сидящих на всём, на чём можно и нельзя сидеть, и чуть не сдохли от скуки, торча до 8 часов вечера в деревне, абсолютно лишённой, в те времена, каких, бы, то ни было развлечений; счастьем было ещё, что в тот день автобус возвращался в Троицк, а бывало, что обратного рейса по каким-то дням и не было. С горем пополам, на разбитом ЛИАЗЕ, еле ползшем по разбитой, же, дороге, и заходящем, при этом, во все придорожные сёла и деревни, добрались мы до славного нашего города Троицка, на следующий день отнёс отец деньги «на книжку» - взнос на новый автомобиль. Так, вот и закончилось наше владение «М-400», а Борис Пластинин, начавший гонять на бывшей «нашей» машине «как на новой», всю её помял и изнахратил, и, в конце концов, замаявшись чинить и ремонтировать, отдал её зятю в деревню, где она благополучно и сгинула, а мы все последующие два года копили деньги на покупку новой машины, но это уже совсем другая история. *** Отец работать начинал в ГАИ - Рожков и Глухов доверяли парню, Он стал инспектор по району - и Я с ним мотался на его «Захаре». В Райпо с осмотром был он как-то раз И обнаружил бренные останки Кабриолета М-400, и враз, Решил машину возродить из хлама. С зарплаты выкупил он тот металлолом, Запряг коня, и гужевой повозкой, Привёз машину к бабушке во двор – Над ним смеялся весь наш Чуриковский. Ворчала бабушка – загадил весь сарай, Но, мой отец – был авиамеханик, И, хоть не верил весь Татарский край, Он, через год, машину всем представил. Отец был молод – тридцать лет всего, Но, вот – мечту поставил на колёса, Такой уж был характер у него – Решать по жизни сложные вопросы. Сверкая хромом, краскою блестя, Катил «Москвич» на зависть всем соседям, А мне казалось, что не просто так – А на мечте – мы в будущее едем. 17.08.2017. Владимир Эп
М-400
Заканчивается Лето-2011, август, тем не менее, вот прямо сейчас, в передаче, посвящённой кельтской музыке, Б.Г. поздравил всех с жизнью, с летом, с музыкой в своей типично-симпатичной ложнофилософской манере. Да, почему-то лето запоминается лучше, чем зима, хотя зима, вроде, и длиннее и праздников вон сколько, но праздники они и есть праздники, не зря говорят: «Ожидание праздника – лучше самого праздника», вроде предвкушаешь, особенно сейчас, целые зимние каникулы, а пролетят – и думаешь ошеломлённо: «А, ведь, и вспомнить-то особенно нечего», выкинешь ёлку, и пошло-поехало – впрягайся до следующего Нового года. Поэтому лето, и, вправду – маленькая жизнь; годы, лета, лето – такая, вот, цепочка выстраивается, и не то, чтобы все события, о которых я хочу рассказать, происходили исключительно летом, но большинство их развивалось, именно, в летние тёплое время, ибо связана они были с автомобилем «Москвич – 400».
Итак, «М-400» или «Москвич – 400», это автомобиль, выпускавшийся МЗМА (Московский Завод Малолитражных Автомобилей) в годы с 1947 по 1956 и имевший следующие технические характеристики:
Колёсная формула - 4х2;
Число мест - 4;
Собственная масса - 855 кг;
Габариты (мм) -3855х1400х1555;
Дорожный просвет (мм) - 200;
Максимальная скорость - 90 км/ч;
Расход топлива (л/100 км) - 8;
Число цилиндров - 4;
Диаметр цилиндра и ход поршня (мм) - 67,5х75;
Рабочий объём (л) - 1,07;
Степень сжатия - 6,2;
Максимальная мощность при об/мин (л.с.) - 26/4000;
Максимальный крутящий момент при об/мин (кгсхм) - 5,8/2200;
Сцепление - однодисковое сухое;
Коробка передач - трёхступенчатая;
Передаточное число главной передачи - 5,14;
Размер шин - 5,00х16;
Объём топливного бака - 31 л;
Рекомендуемое топливо - бензин А-66.
А началась эта история в те далёкие времена в начале 50-х годов прошлого столетия, когда мой отец, работавший тогда в ГАИ, и проводивший техосмотр автотранспорта в Райпо, обнаружил бренные останки вышеупомянутого авто и выкупил их по цене металлолома. Своего жилья наша семья тогда не имела и квартировали мы все тогда у тёщи с тестем, и весь горбатый переулок Чуриковский покатывался со смеху и уссыкался, когда отец прикатил буксируемый гужевой тягой остов на колёсах в тёщин сарай, где и должно было состояться второе рождение кабриолета. В это мероприятие мало кто верил, но отец, тогда, был молод, работал в ГАИ и, следовательно, знал, где взять недостающие комплектующие к автомобилю (помню, у него по разным дворам у друзей-товарищей так и остались в запасе невостребованными и второй кузов и второй двигатель и ещё куча запчастей, которые после продажи «Москвича» долго валялись в гараже, и, затем, были задаром отданы какому-то бедолаге-автолюбителю, всё ещё имевшему, в те времена, такой «раритет»), кроме того, отец был авиамехаником высшего разряда, и потому, дело потихоньку, но двигалось. Вскоре автомобиль был восстановлен, поставлен на учёт, получил госномер 96-92 ЧБ, и началась у нас летом не в пример более интересная жизнь, а именно: поездки в лес за ягодами и грибами (конечно, ездили и по развлекательным делам – на рыбалку, на купание, но много-много реже). А за ягодами ездили мы всегда в одни и те же места, по Октябрьскому тракту, за Травянку, ибо в тех местах лесной клубники было видимо-невидимо, поскольку автомобилей у населения было тоже «невидимо», то есть, по-простому, их было крайне мало по причине дороговизны самих автомобилей и нищеты населения. Так, вот, мы и мотались по колкам, «бесились с жиру», выбирая, где ягода «погуще», покраснее, поспелее, покрупнее - ездили, обычно, вчетвером – отец с матерью и мы с братом, впрочем, иногда, выпрашивалась за ягодами и наша бабушка, Таисия Потаповна, но этот вариант был не очень любим отцом – машина была маленькая, узенькая и вариант «с тёщей» был, никак, не оптимальным. Так или иначе, но ягод мы привозили, всегда, очень и очень приличное количество, помню, одноразовый сбор, обычно, покрывал разложенный обеденный стол-раскладушку целиком, слоем в 4-5 см, затем проводилась нудная, тяжёлая и противная операция по удалению «травы» (не знаю, как эта штука называется по научному, возможно, цветоложе), после чего варилось вкуснющее варенье в огромных количествах, обычно, за лето до 50 трёхлитровых банок; сахар в те времена стоил 90 копеек за килограмм – вари – не хочу. Далее – варенье затаривалось в подпол, имевший место быть очень кстати в нашей квартире, и поедалось без остатка за зиму, преимущественно с манной кашей, поскольку и манка и молоко тогда тоже были довольно дёшевы (1 литр молока – 30 копеек)
Хорошо помню, что водителем (собственно – шофером) отец был отменным - никаких карт и навигационных приборов у него, отродясь, не бывало, но никогда не было случая, чтобы мы заблудились в лесах (даже тогда, когда изредка ездили в Казахстан, за вишней, а дорог в Казахстане, вообще, миллион), проходимость у «Москвича», особенно по грязи, была замечательной, вследствие малооборотного двигателя, правда, была, постоянно, проблема с резиной, кою отец добывал чаще всего неродную, по причине тогдашнего «пожизненного» советского дефицита; ездили мы и на колёсах от сельхозмашин и даже как-то на авиационной резине, отличавшейся полным отсутствием рисунка и насечки, но зато имевшей по беговой части выступы-шипы с вплавленными в них миниатюрными стальными подковками. «М-400» был когда-то кабриолетом, но в то время, когда он нам достался, брезентовая крыша уже «закостенела», была покрашена и вариант с «открытым верхом» уже не «прокатывал» - достать же новую «брезентуху» было невозможно и нереально – к тому времени модификация этого автомобиля была уже снята с производства.
Время шло, железо гнило, и к середине 60-х годов в полу автомобиля начали наблюдаться сквозные дыры; недолго думая, отец решил дать железному коню капремонт, полностью «раскидал» машину и «голый» кузов увёз к себе в мехмастерскую швейной фабрики, на которой он тогда и работал инженером-механиком. Тут, однако, случилась непредвиденная осечка – отец заболел, его принялись интенсивно лечить не от того, чего надо было бы, ибо, болела у него спина, свёрнутая непосильным трудом в его «счастливом детстве» (как он сам часто говаривал), а лечили его «от сердца», и залечили, бы, до смерти, но он, как-то, интуитивно, это почувствовал, наплевал на лечение, и, где-то в начале 70-х годов, смог уже при помощи своего замечательного сварщика-уникума Андрея Викуловича, полностью обновить днище и приварить металлическую крышу на место брезентовой. Казалось бы, главное сделано - отец перевёз кузов в гараж, который теперь располагался возле котельной Дизельского городка по улице Зелёной, и хотя дел ещё было весьма и весьма, но изменилось время – изменились мы, подросли стали сильнее, и с нашей помощью восстановление пошло много веселее. Собравшись компанией в составе: мы с братом, Демидов, Карякин, Молоканов, с молодецким уханьем закинули мы в отсек движок без всяких там талей, лебёдок и полиспастов на простых ремённых вожжах, подвели мосты, закрепили, и настала пора «мелочёвки», которой, впрочем, было тоже немало. Во-первых, крышу отец приварил мятую, после ДТП, необходимо было опаять её не только по шву, но и по возможности сгладить пайкой вмятины, во-вторых, после пайки всё нужно было напильником, а затем и шкуркой «окультурить», зашпатлевать, загрунтовать, покрасить. Обивка внутри салона также требовала полной замены; купили специальную ворсистую материю - оклеили крышу салона, на КГК отец приобрёл винилискожу, приятного коричневого оттенка, сам же обтянул, как мог, сиденья и панели дверей (раз работал на «швейке» то и шить немного умел), установили всё «оперение» (а крылья были съёмные, на болтах), весь декор (никеля тоже было на машинке немало), короче, вся мелочь была «пришпандорена»; глушитель отец поставил самодельный, из корпуса огнетушителя, машину «обкатали», завели худо-бедно, и стали ездить (ездил, правда, за рулём только отец, у нас же прав не было, и мы только начинали тогда потихоньку осваивать вождение). Почему я пишу «худо-бедно», да потому, что на дворе было начало 70-х годов, пошли новые, очень красивые, блестевшие лаком и никелем «Москич-2138», «Москвич-2140», «Жигули ВАЗ-2101» и «ВАЗ-2102» и поскольку все в семье тогда работали (кроме брата Олега, получавшего, впрочем, пенсию по инвалидности), начали мечтать о новой машине.
Где-то году в 1975 мы с отцом отважились летом даже выбраться за ягодами в Пласт, в Демаринские леса, один раз съездили неплохо, а во второй раз – с приключениями; отец, как истинный авантюрист, не возил с собой ничего лишнего, был только самый необходимый инструмент, домкрат и запаска, но не было: ни запаса бензина и масла, ни манометра, ни вулканизатора, ни заплаток, ни клея, ни запасной камеры даже. Из-за этого, а ещё из-за жары, всё и случилось: сначала «сдулось» одно из колёс - поставили запаску, но только свернули к Троицку, «сдулась» и она (камеры были латанные-перелатанные, а запаска, очевидно, была перекачана), остались мы на трёх колёсах, отец запсиховал - связи тогда, конечно, абсолютно, никакой не было, а таких машин, как наша, уже в то время ходило предельно мало. Один такой «Москвич», как мы ему ни сигналили, «пропилил» мимо, под второй - мы буквально «бросились» и он остановился. Мужичок был троицкий, предложил камеру, на которой было не менее полусотни заплаток - я провёл испытание, накачав её для проверки, «услышал», что она «травит» - мужик сжалился, дал запаску с «грыжей» на беговой части и мы, «весело», поехали до дому, молясь, чтобы запаска не подвела и машина не развалилась, так страшно её трясло из-за «грыжи» Так вот, со скоростью не более 40 км/час (держать больше не получалось), «допилили» мы до гаража, поставили машину на домкрат, отец увёз запаску «спасителю», и после ещё одного «приключения» зарёкся ездить на большие расстояния на этой «развалюхе». А «приключение» случилось на той же трассе, во время поездки туда же, за ягодами, но, уже, втроём, с братом; выехали мы очень рано утром и доехали, почти, до поворота на Пласт, но тут двигатель начал перегреваться - причиной чему стала потеря масла, «выкинутого» через фланец тросового привода «дворников», который отец накануне чинил и не затянул, как следует. Делать нечего – поехали назад, останавливаясь для охлаждения двигателя, чтобы его не заклинило, (останавливались же мы довольно часто, так как становилось уже жарко, и мотор плохо остывал) - в одну из таких остановок и случилось «явление» в виде трактора «МТЗ-80», ехавшего по обочине по жуткой синусоиде. Доехав до нас, он остановился и из него «выпал» абсолютно пьяный мужичок, который страшно матерясь, осведомился о причинах нашего «загорания»; помощь им была предложена тут же и безоговорочно, даже, несмотря на отсутствие у нас какой-либо тары, чтобы слить масло из мотора трактора и долить нам. Короче, он же, вытащил из трактора резиновое ведро, всё так же весело матерясь «набулькал» в него горячего масла, облив при этом себе все руки (как не обжёгся?), пополнили мы свой картер и, от греха подальше, поехали обратно в Троицк, решив больше не искушать судьбу – тракторист, же, двинул дальше, так как, самое удивительное, торопился с одной пьянки на другую – вот были времена! После этого случая «приговор» был окончательно подписан. Больше ни за какими ягодами мы не ездили, а решили машину продать, и копить деньги на новую, что оказалось сделать, тоже, не просто, так как за продажу брали тогда «комиссионные» 7%, что при жалкой сумме продажи нашей машины в одну тысячу рублей, было весьма ощутимо (новые, же, машины стоили тогда от 5500 рублей). Покупателем нашего «авто» стал сосед по двору и по гаражу – Борис Пластинин, прототип «героя» местного писателя Анатолия Столярова, жившего с Борисом в одном доме, но переселившим его в Челябинск на мифическую Пионерскую улицу; продавать решено было через РПС села Октябрьское, где брали, всего, 1% комиссионных, и где у отца в местной ГАИ был свой человек, помогший оформить сделку. Летним днём 1977 года выехали мы с отцом на автобусе в указанное село, провернули до обеда все дела, пообедали в столовой, поражавшей воображение диким количеством мух, сидящих на всём, на чём можно и нельзя сидеть, и чуть не сдохли от скуки, торча до 8 часов вечера в деревне, абсолютно лишённой, в те времена, каких, бы, то ни было развлечений; счастьем было ещё, что в тот день автобус возвращался в Троицк, а бывало, что обратного рейса по каким-то дням и не было. С горем пополам, на разбитом ЛИАЗЕ, еле ползшем по разбитой, же, дороге, и заходящем, при этом, во все придорожные сёла и деревни, добрались мы до славного нашего города Троицка, на следующий день отнёс отец деньги «на книжку» - взнос на новый автомобиль. Так, вот и закончилось наше владение «М-400», а Борис Пластинин, начавший гонять на бывшей «нашей» машине «как на новой», всю её помял и изнахратил, и, в конце концов, замаявшись чинить и ремонтировать, отдал её зятю в деревню, где она благополучно и сгинула, а мы все последующие два года копили деньги на покупку новой машины, но это уже совсем другая история.
***
Отец работать начинал в ГАИ -
Рожков и Глухов доверяли парню,
Он стал инспектор по району - и
Я с ним мотался на его «Захаре».
В Райпо с осмотром был он как-то раз
И обнаружил бренные останки
Кабриолета М-400, и враз,
Решил машину возродить из хлама.
С зарплаты выкупил он тот металлолом,
Запряг коня, и гужевой повозкой,
Привёз машину к бабушке во двор –
Над ним смеялся весь наш Чуриковский.
Ворчала бабушка – загадил весь сарай,
Но, мой отец – был авиамеханик,
И, хоть не верил весь Татарский край,
Он, через год, машину всем представил.
Отец был молод – тридцать лет всего,
Но, вот – мечту поставил на колёса,
Такой уж был характер у него –
Решать по жизни сложные вопросы.
Сверкая хромом, краскою блестя,
Катил «Москвич» на зависть всем соседям,
А мне казалось, что не просто так –
А на мечте – мы в будущее едем.
17.08.2017.
Владимир Эп