— Хотел показать вам кое-что, – Джулиан вытащил из кармана куртки кусочек свернутой бумаги и протянул его через стол Аннабель.

Это был его рисунок Эммы на скале у церкви; под ее ногами бушевало море. Он был доволен тем, как запечатлел задумчивое выражение ее лица, густое, словно краска, море под ней, слабое серо-золотое солнце в ее волосах.
— Эмма Карстаирс. Мой парабатай, – объяснил он.
Аннабель тяжело подняла глаза.
— Малкольм говорил о ней. Сказал, что она упрямая. Говорил обо всех вас. Малкольм вас боялся.
Джулиан был ошеломлен.
— Почему?
— Он сказал то же, что и Тибериус. Что вы сделаете все ради своей семьи.
У тебя безжалостное сердце. Джулиан оттолкнул подальше от себя слова Кирана. Отвлекаться было нельзя. Это было слишком важно.
— Что еще вы можете сказать о картине? – спросил он.
— Что вы ее любите, – отозвалась Аннабель. – Всей душой.