В субботу отмечали днюху моего старого во всех отношениях друга.

Школьного ещё друга, чтоб вы понимали. Старого и тухлого, как карьера Андрея Губина. Ну, или как я, что тоже подходит под это описание.
Отмечали как не в себя. Беспощадно и уверенно, не делая никаких скидок на старость и тухлость. Вот прям как будто б мы не солидные, пахнущие плешью и гипертонией 44 года обмывали, а максимум какие-то сопливые, пышущие здоровьем и молодостью 22.
Мы запивали вискарь темным пивом, а потом ещё коллективно курили не скажу что, да так уверенно, словно у каждого из нас в запасе было ещё как минимум по восемь жизней, а выражение "слабоумие и отвага" мы отродясь не слыхали.
Потому что мы ж ещё ого-го и хрен дождетесь! Могём, как видите!
Это кто вот там щас жалобно пискнул "Не надо так, ветоши убогие, вы ж завтра сдохнете"? Сам ты ветошь убогая, а мы - мы люди-огнище, мы - ветераны Крестовых походов в ночной ларёк за амаретто Диссароно, мы несокрушимые киборги-медоеды, нам всё похуй! Наливай!
... В понедельник зеркало показало мне страшный двухминутный трейлер нафталинового фильма "Тварь", а имениннику даже его римейк: "Старая безмозглая плешивая тварь-2".
И ещё очень сильно болели радикулиты, и весь килограмм жареных гвоздей внутри башки. А ядовитый солнечный свет так и норовил разъесть последние глаза и шкуру. Спасибо, что хоть не парализовало, а ведь вполне себе могло.
Выползла на улицу. На голове бумажный пакет, в пакете две дырки для глаз, а поверх дырок - здоровенные солнечные очки на пол-ебала.
Мороз и солнце, день чудесный. Нихуя не видно, идём по приборам.
Тут, значит, левой половиной лица я вдруг слышу приближающиеся бабушачьи голоса: походу, это я сослепу уже просвистела мимо Пятёрочки, а сейчас как раз двигаюсь куда-то в сторону нашей районной поликлиники. Не иначе, рука Господня меня туда к доктору наркологу направляет. И вот иду я, значит, такая, дальше, голоса бабушачьи ко мне всё ближе и ближе, и я уже отчётливо слышу как один из них жалуется на артрит, артроз и какое-то ещё люмбаго: мол, всё - ещё полгода максимум, и можно будет уже инвалидность идти оформлять, и тут второй голос громко, и как-то даже вроде бы презрительно, спрашивает у первого:
- Тебе лет-то сколько? Семьдесят два? Пфффф Да ты ж совсем девчонка ещё, какая тебе инвалидность? Обувь нормальную просто носить надо, ясно? Вот не поленись доехать до Парижской коммуны, и купи себе там хорошую обувь - враз забудешь про свои артриты. Мне летом семьдесят восемь стукнет - а ты вон глянь, какой я огурец!
Тут аж даже я свои очечи сняла, вместе с пакетом и дырками, чтобы, значит, огурец-то такой заценить. Не успела, правда: оказалось, меня на проезжую часть уже снесло, и за малым чуть было на чьё-то колесо не намотало. Так что, пока я от ядовитого солнца руками закрывалась и орала во все стороны - бабки те куда-то уже делись. В общем, так я и не увидела ни бабки-огурца, ни девчонки с артритом.
Но почему-то мне внезапно сильно полегчало, и очень вдруг захотелось срочно доехать до Парижской коммуны, чтобы купить там себе нормальную обувь!
Потому что, вполне возможно, что я всё-таки внатуре ещё ого-го, огонь, огурец, и киборг вообще - просто обувь у меня мудацкая и неправильная.
А так-то я ещё девчонка, ну.
Автор: Лидия Раевская