От слякотной и мерзостной погодки, что застила собою белый свет, я окунулся в скрип и лязг вагонный и храп, что разгонял всю ночь сосед. Но ехать и терпеть необходимо, чтоб одолеть столичной жизни муть, добравшись к кипарисам стройным Крыма, куда опять направлен был мой путь. Дорожная тоска и передряга закончится когда-то, правда ведь? Я снова под покровом Аю-Дага, мне снова улыбается Медведь. Я не был здесь один короткий месяц и в жизни потерял его, увы, в толпе, что грязь и перспективы месит под пологом надежды и листвы. Смотрю в окно я на пейзаж привычный, Где охры в зелени добавилось пятно, Как будто бы командует Всевышний сезонов сменой, и ползет в окно день пасмурный, и лишь фрагментом просинь, осунулись деревья и дома. И всем понятно: это просто осень - как наша жизнь. А дальше лишь зима... Крым, Партенит, 12 октября.
Сергей Пономарев
Крымская элегия
От слякотной и мерзостной погодки,
что застила собою белый свет,
я окунулся в скрип и лязг вагонный
и храп, что разгонял всю ночь сосед.
Но ехать и терпеть необходимо,
чтоб одолеть столичной жизни муть,
добравшись к кипарисам стройным Крыма,
куда опять направлен был мой путь.
Дорожная тоска и передряга
закончится когда-то, правда ведь?
Я снова под покровом Аю-Дага,
мне снова улыбается Медведь.
Я не был здесь один короткий месяц
и в жизни потерял его, увы,
в толпе, что грязь и перспективы месит
под пологом надежды и листвы.
Смотрю в окно я на пейзаж привычный,
Где охры в зелени добавилось пятно,
Как будто бы командует Всевышний
сезонов сменой, и ползет в окно
день пасмурный, и лишь фрагментом просинь,
осунулись деревья и дома.
И всем понятно: это просто осень -
как наша жизнь. А дальше лишь зима...
Крым, Партенит, 12 октября.