22 фев 2023
Куда отдвинем строй твердынь?
За Буг, до Ворсклы, до Лимана?
За кем останется Волынь?
За кем наследие Богдана?
Признав мятежные права,
От нас отторгнется ль Литва?
Наш Киев дряхлый, златоглавый,
Сей пращур русских городов,
Сроднит ли с буйною Варшавой
Святыню всех своих гробов?
Один день пятидневного боя, кои многие иные могли б записать и целым сражением, из жизни одного русского полка армейской пехоты.
Луцкий прорыв или 4-я Галицийская битва, более известные ныне как Брусиловский прорыв.
Лето 1916 года. Волынская губерния Российской империи.
Мой прадед Иван Степанович Габуков, младший унтер-офицер команды связи 96-го пехотного Омского полка 2-й бригады 24-й пехотной дивизии 1-го армейского корпуса (на фото справа).
Лето 1916 года. Волынская губерния Российской империи. Луцкий прорыв или 4-я Галицийская битва, более известные ныне как Брусиловский прорыв. На фото справа – прадед Иван Степанович Габуков, младший унтер-офицер 96-го пехотного Омского полка 2-й бригады
За кем останется Волынь?
За кем наследие Богдана?
Журнал военных действий 96-го пехотного Омского полка с 1-го мая по 30-е июня 1916 года
Дата: 30.06.1916.
Автор: 96-й пехотный Омский полк.
Тип документа: Журналы военных действий.
Архив: Российский Государственный Военно-исторический архив.
Фонд: №2710, 96-й пехотный Омский полк.
Опись: №2, Штаб 96 пехотного Омского полка.
Дело: №90, Журнал военных действий 96-го пехотного Омского полка за 12-й период войны 1914–1915–1916 годов с 1 мая по 30 июня 1916 года.
Бой 19-го Июня 1916 года.
19-го Июня в 6.00 часов утра начался ураганный артиллерийский огонь по всему участку полка и особенно по обе стороны дороги от колонии Новый Эмилин [он же Ново-Эммелин Волынской губернии], [деревни] Линёвка [на реке Стоходе]. Воронки от немецких снарядов 6-ти дюймового, 8-ми дюймового и даже 9-ти дюймового калибра буквально ложились одна возле другой (личные показания участников боя, а также осмотр этого поля сражения после отхода немцев, воочию убедил многих офицеров полков 24-й пехотной дивизии и 24-й артиллерийской бригады, какой силы был немецкий огонь). Результатом немецкой артиллерийской бомбардировки было то, что почти все наши роты, особенно 4-я, 16-я и 13-я, в короткое время понесли большой урон, потеряв почти половину своего состава, при этом командир 16-й роты Поручик Красноленский [Борис Александрович] и Прапорщик Бакулин-Никулин [Антон Степанович], были засыпаны обвалившейся землянкой.
Окопы были сравнены с землёй. Этот страшной силы огонь продолжался непрерывно до 11 часов дня, когда немцы густыми цепями, под прикрытием ещё больше усилившегося огня своих тяжёлых батарей, перешли в наступление. Сначала на центральный участок полка (1-й батальон), а затем и на левый фланг его (4-й батальон), делая прорыв между левым флангом 1-го [батальона] (4-я рота) и правым флангом 4-го батальонов (16-я рота). Левофланговая рота 1-го батальона – 4-я, потерявшая уже больше половины своего состава, командир и младшие офицеры которой, контуженные, уже выбыли из строя, оставалась под начальством одного фельдфебеля Глухова [Примеч.: речь идёт о фельдфебеле Глухове Михаиле Филипповиче, имевшим, как и мой прадед, к этому бою два Георгиевских креста – 4-й степени за №449574 (у прадеда был за №449553) и 3-й степени за №79410 (у прадеда был за №79406). Причём оба креста и прадед, и фельдфебель Глухов получали в один день. Георгиевскими крестами 3-й степени они оба были награжден 2-го Апреля 1916 года Его Императорским Высочеством Великим Князем Георгием Михайловичем от Имени Его Императорского Величества Государя Императора «за отличие в боях 5–12 марта 1916 года», то есть за Нарочскую наступательную операцию, коя по различным данным обошлась Русской Императорской армии потерями от 70 до 100 тысяч погибшими, замёрзшими и утонувшими…
К сожалению, фельдфебель 4-й роты 1-го батальона 96-го пехотного Омского полка Глухов Михаил Филиппович, уроженец села Лысцево Сандыревской волости Коломенского уезда Московской губернии, православного вероисповедания, женатый, пал смертью храбрых в этот же день, 19-го Июня 1916 года, в бою у колонии Ново-Эммелин Волынской губернии на тот момент ещё Российской империи…], стойко отбили первую атаку немцев и уже переходили в контратаку, когда немцы, прорвав правый фланг 4-го батальона, командир которого Капитан Барбицкий [Павел Васильевич] был также тяжело контужен и выбыл тогда же из строя, потеснили остатки 16-й и 13-й рот и начали обходить левый фланг 4-й роты, принудив этот фланг загнуть несколько уступом к северо-западу. В это время был убит фельдфебель Глухов [Михаил Филиппович]. Временно исполняя дела командира 4-й роты старший телефонист Толков, видя, что рота осталась без начальника, принял на себя командование ротой, привёл в порядок остатки этой роты и своевременно попросил у батальонного командира поддержки из резерва.
Тогда, узнав о положении левого фланга 1-го батальона, командир полка двинул 1-ю (из 9-й и 10-й рот) и 2-ю (из 11-й и 12-й рот) сводные роты 3-го батальона из своего полкового резерва на поддержку 1-го батальона, а 14-ю роту приказал двинуть на правый фланг 4-го батальона, с целью восстановить положение на этом участке. После чего командир полка сам поспешил выехать верхом к 1-му батальону и, подъехав к 3-й роте, бывшей в резерве 1-го батальона, приостановил отходившие остатки 4-й роты и с подошедшими сводными ротами 3-го батальона, повёл их в контратаку. Роты быстро двинулись вперёд, командир пока подал команду «Ура», и они бросились к своим прежним окопам. Немцы продолжали свой убийственный артиллерийский и пулемётный огонь, тут же одной из пуль был смертельно ранен командир 3-й роты Поручик Пржибора [Людвиг Антонович], который шёл в контратаку во главе своей роты.
[Примеч.: Поручик, вернее тогда ещё Штабс-капитан Людвиг Пржибора посмертно будет представлен и в последующем награждён Георгиевским оружием (Золотое оружие «За храбрость»). Его Императорское Величество, в присутствии своём в Царском Селе, 20-го Января 1917 года, по удостоению Петроградской Думы Георгиевского Оружия Всемилостивейше соизволил пожаловать Георгиевское Оружие «Призванному из запаса армейской пехоты, состоявшему в 96-м пехотном Омском полку, Штабс-Капитану Людвигу Пржиборе за то, что в бою 19-го Июня 1916 года, у кол. Новый Эмилин, командуя, в чине Поручика, 3-ю ротою названного полка, будучи послан из резерва на поддержку 1-му батальону полка, несмотря на губительный ураганный огонь немецких батарей и пулемётов быстро продвигаясь к занятым немцами нашим окопам, подойдя на короткое расстояние, бросился в штыки; немцы, не выдержав удара, побежали назад; сам же он, поражённый пулей в сердце, пал, смертью своей запечатлев содеянный подвиг.»]…
От разорвавшихся снарядов стоял такой дым, что в 10 – 15 шагах ничего не было видно. Немцы, не выдержав нашего стремительного порыва, стали отходить.
Считая положение на участке 1-го батальона восстановленным, командир [96-го пехотного Омского] полка признал необходимым отправиться на левый фланг, где уже около получаса не имелось донесений, связь порвалась и так как в распоряжение командира [96-го пехотного Омского] полка были двинуты туда три роты 95-го [пехотного] Красноярского полка, то он решил их лично направить для восстановления положения на участке 4-го батальона.
Оставив за себя командира 2-го дивизиона Полковника Александровича [Примеч.: предположительно, речь идёт о Полковнике Александровиче Викторе Ивановиче, командире 2-го дивизиона 24-й артиллерийской бригады, входившей, как и 96-й Омский, 95-й Красноярский, 94-й Енисейский и 93-й Иркутский полки, в состав 24-й пехотной дивизии 1-го армейского корпуса и на момент описываемых боевых действий, бывших в составе 8-й Армии Юго-Западного фронта.] и, переменив лошадь, которая была ранена под командиром [96-го пехотного Омского] полка во время выезда в 1-й батальон, [командир полка Полковник Дашкевич-Горбацкий Владислав Владиславович] поскакал на участок 4-го батальона, встретил юго-западнее высоты 85,0 – 5-ю, 6-ю и 7-ю роты 95-го [пехотного Красноярского] полка под начальством Подполковника Досса [Дмитрия Ивановича, в «довоенном» прошлом – Капитан Лейб-гвардии Преображенского полка] и приказал им следовать за [ним] до опушки леса. Вскоре были найдены части 13-й и 14-й рот 96-го [пехотного Омского] полка, которые вели перестрелку с немцами. Командир [96-го пехотного Омского полка] приказал тотчас же Красноярцам развернуться и совместно с 13-й и 14-й ротами 96-го [пехотного Омского] полка наступать на высоту 84,0. Эта наша фланговая контратака оказалась успешной, немцы не выдержали нашего натиска и бежали из наших окопов, оставив много убитых, причём при этом было захвачено 6 пленных 57-го Ландверного полка [Примеч.: речь, видимо, идёт о 57-м Ландверном пехотном полке (Landwehr-Infanterie-Regiment Nr. 57, он же 57-й пехотный полк Ландвера) из состава 18-й Ландверной дивизии (18. Landwehr-Division (Deutsches Kaiserreich), она же 18-я дивизия Ландвера (Германская империя).], коих командир [96-го пехотного Омского полка] вскоре встретил уже по дороге в штаб полка.
Части Омцев и Красноярцев вновь заняли свои окопы на правом фланге 4-го батальона и, увлечённые успехом, роты 4-го батальона вместе с Красноярцами продолжили теснить отходивших немцев до их окопов на высоте 84,0. Однако, в тоже время немцы в центре против 1-го батальона открыли сильный огонь и вновь перешли в наступление; наши 4-я, 3-я, а также 1-я и 2-я сводные роты 3-го батальона не могли сдержать этого огня и подались назад. Тогда же немцы, видимо получив подкрепление и оттеснив роты 1-го батальона, стали выходить во фланг зарвавшимся 13-й и 14-й ротам 96-го [пехотного Омского] полка с 5-й ротой Красноярцев, а в то же время показались густые цепи со стороны ручья колонии Старый Эмилин, где должна бы быть 15-я рота 96-го [пехотного Омского] полка.
Наши 13-я и 14-я роты с 5-й ротой 95-го [пехотного Красноярского] полка стали окружаться немцами и были вынуждены пробиваться, при этом командир 13-й роты Подпоручик Сахар [Нифонт Иванович] сам лично южнее высоты 84,0 застрелил двух немцев, а командующий 5-й ротой 95-го [пехотного Красноярского] полка Прапорщик Чепеленко [Никифор Яковлевич] зарубил направлявшегося к нам немца шашкой, и с остатками своих рот прорвались к высоте 85,0; а Прапорщик Колон [Конон Павлович] 14-й роты 96-го [пехотного Омского] полка был убит или тяжело ранен и остался на поле сражения [Примеч.: Колон Конон Павлович, Прапорщик 96-го пехотного Омского полка, пропал без вести 19-го Июня 1916 года в бою у колонии Новый Эмилин. По некоторым данным, будучи раненным, оставлен на поле сражения, выжил, в последующем попал в немецкий плен. Будучи унтер-офицером 172-го пехотного запасного батальона, дислоцировавшегося в Красном Селе Петроградской губернии Петроградского военного округа, окончил 2-ю Ораниенбаумскую школу для подготовки офицеров в военное время и Приказом по VI Армии от 13.07.1915 произведён в Прапорщики по армейской пехоте. Уже будучи «пропавшим без вести» 27.06.1916 Приказом по Армии произведён в Подпоручики. 04.02.1917 Его Императорским Величеством, в присутствии своем в Царском Селе, за отличия в делах против неприятеля Высочайше пожалован орденом Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» (Анненское оружие).].
Между тем, прибыв с участка 4-го батальона около полудня в штаб полка, командир [96-го пехотного Омского полка] узнал, что прибывшие в [его] распоряжение две роты 94-го [пехотного Енисейского] полка направлены Полковником Алексанровичем [Виктором Ивановичем], согласно данного [командиром полка] раньше указания, на поддержку 1-го батальона и тогда же [командир полка] приказал своему батальону вновь перейти в наступление, в виду успешно развивавшейся контратаки на участке 4-го батальона, так как к тому времени [командир полка] ещё не имел донесений об изменившемся положении на этом участке 1-го батальона, с подошедшими двумя ротами Енисейцев вновь перешёл в наступление, но заградительный огонь немцев настолько был силён, что две роты 94-го [пехотного Енисейского] полка на глазах Полковника Алексанровича [Виктора Ивановича] повернули обратно, а начавшаяся контратака Омцев вынуждена была приостановиться в своём развитии, так как на левом фланге немцы, как выше было сказано, обошли 13-ю и 14-ю роты 96-го [пехотного Омского] полка и роту 95-го [пехотного Красноярского] полка.
Около 13 часов дня немцы, под прикрытием ураганного огня своей артиллерии, перешли в атаку и на наш правый фланг, где 2-й батальон, лихо отбив ружейным и пулемётным огнём эту атаку, сам перешёл в штыки.
Раненный в грудь и вторично раненный в ногу командир 2-го батальона Капитан Гессе [Иван Эмильевич (Емельевич). Примеч.: к 1916 году уже Подполковник, служил в полку с рядовых (на правах вольноопределяющегося 1-го разряда) с 27.09.1895. В 1937 году, в возрасте 62 лет, будучи счетоводом пионергородка в Верхотурье Свердловской области, будет арестован 07.10.1937; осужден и приговорён к ВМН 10.11.1937; расстрелян 14.11.1937.] выбыл из строя и полк остался без батальонных командиров; тогда же был ранен и командующий 6-й ротой Поручик Пуккит [Иоанн-Густав Христофорович, он же Иоанн-Густав Кристанович или просто Иван Пуккит]. Немцы вторично перешли в атаку на 2-й батальон; наши молодцы вновь отбили её и перешли в контратаку. Во время этой контратаки были убиты временно командующий 6-й ротой Прапорщик Сахаров [Николай Иванович. Примеч.: В карточке на высшие чины картотеки потерь числится как Подпоручик.], бросившийся в штыки на немцев, и тяжело ранен командир 8-й роты Подпоручик Букарев [Леонид Александрович. Примеч.: В карточке на высшие чины картотеки потерь числится как пропавший без вести 19-го Июня 1916 года в бою у колонии Новый Эмилин. По некоторым данным, будучи раненным, оставлен на поле сражения, выжил, в последующем попал в немецкий плен.], геройски защищавший свои окопы. В тоже время младший офицер Прапорщик Рахлеев [Кузьма Николаевич. Примеч.: В карточке на высшие чины картотеки потерь числится как Подпоручик, убит 19-го Июня 1916 года в бою у колонии Новый Эмилин. В ином источнике – в карточке на высшие чины картотеки потерь указан как Прапорщик 96-го пехотного Омского полка Рухлеев Кузьма Николаевич, убит 15/22 Июня 1916 года.], уже раненый вёл свою полуроту из батальонного резерва в контратаку, но, будучи вторично ранен, уже не был в состоянии дальше идти и лёжа продолжал ещё некоторое время командовать, пока не был убит разорвавшимся снарядом. А командующий 7-й ротой Поручик Цыбульский [Даниил Данилович. Примеч.: В карточке на высшие чины картотеки потерь числится как Штабс-Капитан, ранен (общая контузия) 19-го Июня 1916 года на Юго-Западном фронте. Кавалер Георгиевского оружия (Золотое оружие «За храбрость») (ВП 12.01.1917).], будучи контужен и затем ранен, ещё продолжал обеспечивать правый фланг 2-го батальона в стыке с 3-им батальоном 94-го [пехотного Енисейского] полка. Тогда же Подпрапорщик 8-й роты Евдокимов [Василий Евдокимович. Примеч.: Награждён Георгиевскими крестами: 4-й степен №30968 за то, что в бою 07.11.1914 у д. Новосольно, при ночной атаке неприятеля, в штыковом бою, первый бросился на неприятеля. Взамен утерянного выдан дубликат за №474477; 2-й степени №29395 02.04.1916 награждён Его Императорским Высочеством Великим Князем Георгием Михайловичем от Имени Его Императорского Величества Государя Императора «за отличие в боях 5–12 марта 1916 года».], который во время штыковой схватки зарубил троих немцев и уже занёс шашку на четвёртого, был окружён зашедшими слева баварцами и поднят ими на штыки [Примеч.: Согласно РГВИА, Документ у №3474, Список воинских чинов 96-го пехотного Омского полка, убитых, пропавших без вести и взятых в плен неприятелем, а также раненых и контуженных с 1-е по 30-е Июня 1916 года включительно, Подпрапорщик Евдокимов Василий Евдокимович, православного вероисповедания, женатый, уроженец деревни Селюгино (ошибочно указывают д. Семочено) Сидоровской волости Псковского уезда Псковской губернии числится как пропавший без вести 19-го Июня 1916 года в бою у колонии Ново-Эммелин Волынской губернии.]. В это время 5-я рота под командованием Подпоручика Морина [Пётр, отчество неизвестно. Примеч.: Ровно через месяц в боях 18–19 Июля 1916 года уже Поручик Пётр Морин «в бою у д. Б-Порск, в ночь с 10-го на 19-е Июля 1916 года, командуя 5-й ротой, штыковой атакой под сильным артиллерийским, ружейным и пулемётным огнём, взял неприятельский окоп, ворвавшись туда первым. По взятии окопов, он был смертельно ранен и смертью своею запечатлел содеянный им подвиг.». 29-го Июля того же года умер от полученных ран в 372-м полковом подвижном госпитале. Посмертно награждён Георгиевским оружием (Золотое оружие «За храбрость», (ВП 14.02.1917).], повернула фронт на восток и перешла в атаку на немцев, появившихся справа из окопов 3-го батальона 94-го [пехотного Енисейского] полка.
Ещё утром, при самом начале немецкого наступления, командир 2-го батальона Капитан Гессе [Иван Эмильевич] докладывал, что соседние справа части Енисейцев яко бы частью отходят; когда же начались атаки и на наш правый фланг части соседнего справа полка не выдержали огня и отошли, чем воспользовались немцы и стали уже выходить во фланг и в тыл 2-го батальона 96-го [пехотного Омского] полка из леса, что восточнее отметки 84,3. Бывшая в батальонном резерве 7-я рота, уже потерявшая несколько больше половины своего состава, ротного командира Поручика Цыбульского [Даниила Даниловича] (ранен) и младшего офицера Прапорщика Рахлеева [Кузьму Николаевича] (убит), не могла уже более сдерживать натиск немцев, заходивших с тыла. Резервов [у командира 96-го пехотного Омского полка] не было, так как всё ушло на непрерывные (смотри выше) контратаки в центре и на левом фланге, причём две роты 94-го [пехотного Енисейского] полка, как выше изложено, реально пользы не принесли, вследствие сильного заградительного огня немцев. Несмотря на это, героями 2-го батальона 96-го [пехотного Омского] полка, почти без офицеров, охваченных справа и с тыла обошедшими по Енисейским окопам немцами, удалось пробиться и вновь закрепиться у южной окраины Новый Эмилин.
В тоже время, на крайнем левом фланге полка у колонии Старый Эмилин, вследствие образовавшегося промежутка между 13-й и 15-й ротами, немцы стали продвигаться и к юго-восточной окраине колонии Старый Эмилин; и 15-я рота продолжила упорно защищать свои окопы под командой Прапорщика Заступенкова; все пулемётчики были перебиты, а герой фельдфебель 15-й роты Виноградов сам за убылью всех пулемётчиков обстреливал из ружья-пулемёта обходивших их немцев, пока тут же не был убит. Тем не менее, остатки 15-й роты перешли в контратаку; первая цепь немцев бросила винтовки и подняла кверху руки, но лишь наша цепь подбежала к ним ближе, из неприятельских окопов поднялась вторая цепь немцев и начала в упор расстреливать всё, что осталось от 15-й роты.
К 14.00 часам дня остатки Омцев уже не в состоянии были удержаться на северной окраине колонии Новый Эмилин, и когда выяснилось, что немцы уже выходили в тыл к востоку и западу колонии Новый Эмилин, угрожая нашим окружением, части полка стали окапываться на южной окраине колонии Новый Эмилин. [Командир 96-го пехотного Омского полка] выслал последний свой резерв – команду разведчиков к болоту Джирно, чтобы связаться с остатками 4-го батальона и Красноярцами, а для подкрепления правого фланга ещё не было свежих резервов, кроме штаба полка, который уже наблюдал с расстояния около 1000 шагов немцев, выходивших из-за леса у отметки 84,3, что юго-восточнее колонии Новый Эмилин.
В это время подоспел 4-й батальон 93-го [пехотного] Иркутского полка под командованием капитана Фёдорова [Сергея Александровича] и [Командир 96-го пехотного Омского полка] тотчас же выдвинул его на поддержку Омцев, направил одну роту на западную окраину колонии Новый Эмилин, чтобы не допустить выхода немцев в тыл западной окраины этой деревни и три остальные роты к высоте 84,3, дабы противодействовать распространению немцев в тыл восточной окраины колонии Новый Эмилин. Подход 4-й батальон 93-го [пехотного Иркутского] полка дал возможность Омцам окончательно сломить натиск немцев и выдержать сильнейшую их попытку не только окружить нас, но и прорваться через нас к Переспа, что и было, по словам взятых нами пленных, целью их сегодняшнего боя.
В то время, когда [Командир 96-го пехотного Омского полка Полковник Дашкевич-Горбацкий Владислав Владиславович] направлял подходившие роты 4-го батальона 93-го [пехотного] Иркутского полка, он был ранен в ногу, но, сделав тут же перевязку при помощи офицеров [полкового] штаба, [Командир полка] продолжил руководить боем.
Немцы пытались выбить нас из южной окраины колонии Новый Эмилин, но это им не удалось.
После 16.00 часов дня подошли ещё части 93-го [пехотного Иркутского] полка и 14-го Финляндского стрелкового полка, которые закрепили окончательно принятое положение и далее к востоку на боевом участке 94-го [пехотного] Енисейского полка.
Наши трофеи: несколько пленных и часть немецкого вооружения и снаряжения, взятые за время Омских контратак.
Наши потери: за пять дней боя: 27 офицеров и 2765 рядовых, из них унтер-офицеров 183, 60 пулемётчиков и 23 телефониста; в том числе только за 19-е Июня [1916 года] выбыло: 20 офицеров и 1818 нижних чинов; при этом, в числе господ офицеров из строя выбыли все старшие начальствующие лица в полку, а именно: командир батальона – Подполковник Рейсар [Артур Мартинович (Мартынович). Примеч.: Кавалер Георгиевского оружия (ВП от 11.03.1915). 15-го Июня 1916 года, во время боя в колонии Ливнёвка под местечком Рожгаце, командир батальона 96-го пехотного Омского полка Подполковник Рейсар Артур Мартинович, получил множественные тяжёлые ранения. 18-го Июня 1916 года умер от полученных в бою множественных тяжёлых ран в дивизионном лазарете 21-ой пехотной дивизии, в местечке Рожгаце. Похоронен на Военном кладбище города Пскова. Высочайшим приказом от 19-го Ноября 1916 года, умерший от ран полученных в бою против неприятеля, командир батальона 96-го пехотного Омского полка Подполковник Рейсар Артур Мартинович, посмертно, был произведен в очередной чин Полковника армейской пехоты, со старшинством с 15-го Июня 1916 года (ВП от 19.11.1916 года, стр.6).]; Капитан Барбицкий [Павел Васильевич], Капитан Телешов (Телешев) [Владимир Александрович], Капитан Гессе [Иван Эмильевич (Емельевич)] и затем 11 командиров рот, не говоря уже о младших офицерах.
Таким образом, в течение пятидневного упорного боя Омцы [Примеч.: офицеры и нижние чины 96-го пехотного Омского полка] проявили на деле и непреклонную решимость в достижении поставленной задачи, и железное упорство в отстаивании захваченного ими участка, несмотря на ясно обнаружившееся и превосходство сосредоточенных на нашем участке германских сил, и несомненное превосходство германской артиллерии, а именно, одних их тяжёлых батарей было замечено с первой воздухоплавательной станции не менее 10, против наших, хоть и сделавших всё, что могли, двух лёгких батарей, одной мортирной и двух шестидюймовых, и одной сорока двух линейной тяжёлой батареи [Примеч.: Видимо, речь идёт о батарее, состоящей на вооружении из 42-линейных батарейных пушек образца 1877 года?], пытавшихся бороться с германской шестидюймовой, восьмидюймовой и даже девятидюймовой тяжёлой артиллерией, причём особенно помогли нам 4-я и 6-я, и 1-я мортирные батареи, руководимые доблестным командиром 2-го дивизиона 24-й артиллерийской бригады Полковником Александровичем [Виктором Ивановичем], бывшим всё время с [Командиром 96-го пехотного Омского полка] под действительным ружейным и сильным артиллерийским огнём при штабе полка у колонии Новый Эмилин, и замещавшим [Командира 96-го пехотного Омского полка] во время [его] выездов к ротам 1-го и 4-го батальонов.
Эти батареи выпустили более 10000 снарядов, причём масло в компрессах даже кипело.
За этот период Омцы:
1). С 14-го по 15-е Июня с боя овладели большей частью 6-й Сибирской дивизии севернее колонии Новый Эмилин, закрепив вновь захваченное пространство;
2). С 15-го по 19-е Июня упорно удерживали фронт от западной окраины колонии Новый Эмилин до северной окраины колонии Старый Эмилин (фронт около четырёх вёрст), находясь всё время под сильнейшим огнём германской артиллерии;
3). 17-го Июня, в то время, когда части соседнего справа полка отошли к форту Соловин [Примеч.: От штаба Верховного Главнокомандующего от 17-го Июня 1916 года. Западный фронт. У селения Соловин между реками Стоходом и Стырью (западнее Сокуля) немцы пытались наступать, выпустив предварительно облако газа, которое, не дойдя до нас, было снесено ветром частью на самих же немцев. Германская атака была отбита. Артиллерийский огонь продолжается.], Омцы продолжали прочно удерживать свой участок, поддержав левый фланг 94-го [пехотного Енисейского] полка своими резервами и выслав в образовавшийся прорыв свою команду разведчиков, чтобы предупредить распространение немцев в направлении колонии Мирославка, и в тыл 96-го [пехотного Омского] полка, причём команда удерживала это положение до подхода дивизионного резерва 24-й пехотной дивизии;
4). На конец 19-го Июня, когда немцы сосредоточили против северной окраины колонии Новый Эмилин части дивизии Генерала Руше [Примеч.: Рудольф Густав Альберт Руше (Rudolf Gustav Albert Rusche), на тот момент Генерал-майор, среди германского генералитета снискал славу за организацию значительных оборонительных успехов на Волыни, в том числе во время Ковельских сражений.] и 11-й Баварской дивизии [Примеч.: 11-я Баварская пехотная дивизия (11. Bayerische Infanterie-Division).] (опрос пленных, взятых 19-го Июня и документы с погонами); и именно против нас были сводные части 7 резервных полков: 57-й Ландверный, 133-й Ландверный полки, 268-й, 269-й и 272-й резервные полки, а также 3-й и 22-й Баварские полки, и если даже считать, что это были только батальоны, то и в таком случае Омцы выдержали натиск не менее 7-и германских батальонов, при огне более чем 10 одних тяжёлых батарей; при этом Омцы вели оборону весьма активно, не только отбиваясь, но и переходя несколько раз в контратаки и только когда резервы полка были все израсходованы на направление всё новых и новых атак немцев, а большая часть людей (около 75%) выбыла из строя, и немцы уже стали охватывать 96-й [пехотный Омский] полк с обоих флангов, остатки Омцев сумели пробиться к южной окраине колонии Новый Эмилин, где вновь оказали стойкое сопротивление дальнейшему наступлению немцев к [железнодорожной] станции Переспа, дождавшись подхода 4-го батальона 93-го [пехотного Иркутского] полка; таким своим железным упорством Омцы облегчили соседям и справа, и слева удержать свои позиции на всём фронте 24-й пехотной дивизии, не допустив прорыва немцев в кратчайшем направлении на Луцк, через Переспа, и задержали переброску частей 11-й Баварской [пехотной] дивизии, чем в значительной степени способствовали конечному успеху на правом фланге VIII-й армии, где действовали XXX-й [Примеч.: Возможно, речь шла о 30-ом армейском корпусе (?).] и I-й Туркестанские [армейские] корпуса.
Правда, трофеев было взято нами мало, если не считать нескольких пленных, захваченных во время наших контратак в направлении на высоту 84,0, но результаты этого боя, [как полагал Командир 96-го пехотного Омского полка Полковник Дашкевич-Горбацкий Владислав Владиславович] ценны не числом трофеев, а в тех реальных и важных последствиях, которые ясно оказались в том, что немцы даже со своей «железной» Баварской дивизией не смогли прорваться к Луцку, что было их конечной целью, а благодаря этому наступательный почин нашей армии на правом фланге в районе Колки, Грузятина, Навоз мог продолжать спокойно и равномерно развиваться, победоносно тесня Австрийские войска.
К сему [Командир 96-го пехотного Омского полка Полковник Дашкевич-Горбацкий Владислав Владиславович осмеливается] добавить, что по показаниям полицейских чинов корпусного и дивизионного комендантов ни одного Омца в тылу во время боя не было видно, кроме раненных, а с поля сражения сменилось к вечеру 19-го Июня только около 930-ти штыков из бывших 3600.
Особенно отличились:
1). Командир 1-го батальона Подполковник Рейсар (смертельно ранен);
2). Командир 2-го батальона Капитан Гессе (ранен);
3). Командир 3-й роты Поручик Пржибора (убит);
4). Командир 8-й роты Подпоручик Букарев (тяжело ранен);
5). Командир 13-й роты Подпоручик Федосеев; Прапорщик 6-й роты Сахаров (убит); командир 2-го дивизиона Полковник Александрович и Прапорщик 5-й роты 95-го пехотного Красноярского полка Чепеленко...
20-го Июня 1916 года.
Сборный пункт для остатков прежних Омцев, даже и после смены полки ещё частью оставшихся в стыках полков был назначен в районе Переспа – колония Дубро[неразборчиво], куда к утру 20-го Июня и собрались уцелевшие господа офицеры и только около 500 нижних чинов [Примеч.: В военное время число офицеров полка составляло до 79, строевых нижних чинов – до 3867, нестроевых 110, 7 классных чиновников, итого – 4063 человека.].
Это было всё, что осталось от Омцев после боя 19-го Июня [1916 года].
Из этих остатков был сформирован сводный батальон, который и направился в назначенное для размещения полка место в Переспа.
Только пришли и кое как окопались, как приехал начальник дивизии, который благодарил за упорный бой и раздал 10 Георгиевских крестов наиболее отличившимся...
21-го Июня 1916 года.
На рассвете 21-го числа полк, получивши назначение в дивизионный резерв, перешёл в колонию [неразборчиво], где люди и отдыхали до вечера, сделав окопы в лесу…
За кем наследие Богдана?
Журнал военных действий 96-го пехотного Омского полка с 1-го мая по 30-е июня 1916 года
Дата: 30.06.1916.
Автор: 96-й пехотный Омский полк.
Тип документа: Журналы военных действий.
Архив: Российский Государственный Военно-исторический архив.
Фонд: №2710, 96-й пехотный Омский полк.
Опись: №2, Штаб 96 пехотного Омского полка.
Дело: №90, Журнал военных действий 96-го пехотного Омского полка за 12-й период войны 1914–1915–1916 годов с 1 мая по 30 июня 1916 года.
Бой 19-го Июня 1916 года.
19-го Июня в 6.00 часов утра начался ураганный артиллерийский огонь по всему участку полка и особенно по обе стороны дороги от колонии Новый Эмилин [он же Ново-Эммелин Волынской губернии], [деревни] Линёвка [на реке Стоходе]. Воронки от немецких снарядов 6-ти дюймового, 8-ми дюймового и даже 9-ти дюймового калибра буквально ложились одна возле другой (личные показания участников боя, а также осмотр этого поля сражения после отхода немцев, воочию убедил многих офицеров полков 24-й пехотной дивизии и 24-й артиллерийской бригады, какой силы был немецкий огонь). Результатом немецкой артиллерийской бомбардировки было то, что почти все наши роты, особенно 4-я, 16-я и 13-я, в короткое время понесли большой урон, потеряв почти половину своего состава, при этом командир 16-й роты Поручик Красноленский [Борис Александрович] и Прапорщик Бакулин-Никулин [Антон Степанович], были засыпаны обвалившейся землянкой.
Окопы были сравнены с землёй. Этот страшной силы огонь продолжался непрерывно до 11 часов дня, когда немцы густыми цепями, под прикрытием ещё больше усилившегося огня своих тяжёлых батарей, перешли в наступление. Сначала на центральный участок полка (1-й батальон), а затем и на левый фланг его (4-й батальон), делая прорыв между левым флангом 1-го [батальона] (4-я рота) и правым флангом 4-го батальонов (16-я рота). Левофланговая рота 1-го батальона – 4-я, потерявшая уже больше половины своего состава, командир и младшие офицеры которой, контуженные, уже выбыли из строя, оставалась под начальством одного фельдфебеля Глухова [Примеч.: речь идёт о фельдфебеле Глухове Михаиле Филипповиче, имевшим, как и мой прадед, к этому бою два Георгиевских креста – 4-й степени за №449574 (у прадеда был за №449553) и 3-й степени за №79410 (у прадеда был за №79406). Причём оба креста и прадед, и фельдфебель Глухов получали в один день. Георгиевскими крестами 3-й степени они оба были награжден 2-го Апреля 1916 года Его Императорским Высочеством Великим Князем Георгием Михайловичем от Имени Его Императорского Величества Государя Императора «за отличие в боях 5–12 марта 1916 года», то есть за Нарочскую наступательную операцию, коя по различным данным обошлась Русской Императорской армии потерями от 70 до 100 тысяч погибшими, замёрзшими и утонувшими…
К сожалению, фельдфебель 4-й роты 1-го батальона 96-го пехотного Омского полка Глухов Михаил Филиппович, уроженец села Лысцево Сандыревской волости Коломенского уезда Московской губернии, православного вероисповедания, женатый, пал смертью храбрых в этот же день, 19-го Июня 1916 года, в бою у колонии Ново-Эммелин Волынской губернии на тот момент ещё Российской империи…], стойко отбили первую атаку немцев и уже переходили в контратаку, когда немцы, прорвав правый фланг 4-го батальона, командир которого Капитан Барбицкий [Павел Васильевич] был также тяжело контужен и выбыл тогда же из строя, потеснили остатки 16-й и 13-й рот и начали обходить левый фланг 4-й роты, принудив этот фланг загнуть несколько уступом к северо-западу. В это время был убит фельдфебель Глухов [Михаил Филиппович]. Временно исполняя дела командира 4-й роты старший телефонист Толков, видя, что рота осталась без начальника, принял на себя командование ротой, привёл в порядок остатки этой роты и своевременно попросил у батальонного командира поддержки из резерва.
Тогда, узнав о положении левого фланга 1-го батальона, командир полка двинул 1-ю (из 9-й и 10-й рот) и 2-ю (из 11-й и 12-й рот) сводные роты 3-го батальона из своего полкового резерва на поддержку 1-го батальона, а 14-ю роту приказал двинуть на правый фланг 4-го батальона, с целью восстановить положение на этом участке. После чего командир полка сам поспешил выехать верхом к 1-му батальону и, подъехав к 3-й роте, бывшей в резерве 1-го батальона, приостановил отходившие остатки 4-й роты и с подошедшими сводными ротами 3-го батальона, повёл их в контратаку. Роты быстро двинулись вперёд, командир пока подал команду «Ура», и они бросились к своим прежним окопам. Немцы продолжали свой убийственный артиллерийский и пулемётный огонь, тут же одной из пуль был смертельно ранен командир 3-й роты Поручик Пржибора [Людвиг Антонович], который шёл в контратаку во главе своей роты.
[Примеч.: Поручик, вернее тогда ещё Штабс-капитан Людвиг Пржибора посмертно будет представлен и в последующем награждён Георгиевским оружием (Золотое оружие «За храбрость»). Его Императорское Величество, в присутствии своём в Царском Селе, 20-го Января 1917 года, по удостоению Петроградской Думы Георгиевского Оружия Всемилостивейше соизволил пожаловать Георгиевское Оружие «Призванному из запаса армейской пехоты, состоявшему в 96-м пехотном Омском полку, Штабс-Капитану Людвигу Пржиборе за то, что в бою 19-го Июня 1916 года, у кол. Новый Эмилин, командуя, в чине Поручика, 3-ю ротою названного полка, будучи послан из резерва на поддержку 1-му батальону полка, несмотря на губительный ураганный огонь немецких батарей и пулемётов быстро продвигаясь к занятым немцами нашим окопам, подойдя на короткое расстояние, бросился в штыки; немцы, не выдержав удара, побежали назад; сам же он, поражённый пулей в сердце, пал, смертью своей запечатлев содеянный подвиг.»]…
От разорвавшихся снарядов стоял такой дым, что в 10 – 15 шагах ничего не было видно. Немцы, не выдержав нашего стремительного порыва, стали отходить.
Считая положение на участке 1-го батальона восстановленным, командир [96-го пехотного Омского] полка признал необходимым отправиться на левый фланг, где уже около получаса не имелось донесений, связь порвалась и так как в распоряжение командира [96-го пехотного Омского] полка были двинуты туда три роты 95-го [пехотного] Красноярского полка, то он решил их лично направить для восстановления положения на участке 4-го батальона.
Оставив за себя командира 2-го дивизиона Полковника Александровича [Примеч.: предположительно, речь идёт о Полковнике Александровиче Викторе Ивановиче, командире 2-го дивизиона 24-й артиллерийской бригады, входившей, как и 96-й Омский, 95-й Красноярский, 94-й Енисейский и 93-й Иркутский полки, в состав 24-й пехотной дивизии 1-го армейского корпуса и на момент описываемых боевых действий, бывших в составе 8-й Армии Юго-Западного фронта.] и, переменив лошадь, которая была ранена под командиром [96-го пехотного Омского] полка во время выезда в 1-й батальон, [командир полка Полковник Дашкевич-Горбацкий Владислав Владиславович] поскакал на участок 4-го батальона, встретил юго-западнее высоты 85,0 – 5-ю, 6-ю и 7-ю роты 95-го [пехотного Красноярского] полка под начальством Подполковника Досса [Дмитрия Ивановича, в «довоенном» прошлом – Капитан Лейб-гвардии Преображенского полка] и приказал им следовать за [ним] до опушки леса. Вскоре были найдены части 13-й и 14-й рот 96-го [пехотного Омского] полка, которые вели перестрелку с немцами. Командир [96-го пехотного Омского полка] приказал тотчас же Красноярцам развернуться и совместно с 13-й и 14-й ротами 96-го [пехотного Омского] полка наступать на высоту 84,0. Эта наша фланговая контратака оказалась успешной, немцы не выдержали нашего натиска и бежали из наших окопов, оставив много убитых, причём при этом было захвачено 6 пленных 57-го Ландверного полка [Примеч.: речь, видимо, идёт о 57-м Ландверном пехотном полке (Landwehr-Infanterie-Regiment Nr. 57, он же 57-й пехотный полк Ландвера) из состава 18-й Ландверной дивизии (18. Landwehr-Division (Deutsches Kaiserreich), она же 18-я дивизия Ландвера (Германская империя).], коих командир [96-го пехотного Омского полка] вскоре встретил уже по дороге в штаб полка.
Части Омцев и Красноярцев вновь заняли свои окопы на правом фланге 4-го батальона и, увлечённые успехом, роты 4-го батальона вместе с Красноярцами продолжили теснить отходивших немцев до их окопов на высоте 84,0. Однако, в тоже время немцы в центре против 1-го батальона открыли сильный огонь и вновь перешли в наступление; наши 4-я, 3-я, а также 1-я и 2-я сводные роты 3-го батальона не могли сдержать этого огня и подались назад. Тогда же немцы, видимо получив подкрепление и оттеснив роты 1-го батальона, стали выходить во фланг зарвавшимся 13-й и 14-й ротам 96-го [пехотного Омского] полка с 5-й ротой Красноярцев, а в то же время показались густые цепи со стороны ручья колонии Старый Эмилин, где должна бы быть 15-я рота 96-го [пехотного Омского] полка.
Наши 13-я и 14-я роты с 5-й ротой 95-го [пехотного Красноярского] полка стали окружаться немцами и были вынуждены пробиваться, при этом командир 13-й роты Подпоручик Сахар [Нифонт Иванович] сам лично южнее высоты 84,0 застрелил двух немцев, а командующий 5-й ротой 95-го [пехотного Красноярского] полка Прапорщик Чепеленко [Никифор Яковлевич] зарубил направлявшегося к нам немца шашкой, и с остатками своих рот прорвались к высоте 85,0; а Прапорщик Колон [Конон Павлович] 14-й роты 96-го [пехотного Омского] полка был убит или тяжело ранен и остался на поле сражения [Примеч.: Колон Конон Павлович, Прапорщик 96-го пехотного Омского полка, пропал без вести 19-го Июня 1916 года в бою у колонии Новый Эмилин. По некоторым данным, будучи раненным, оставлен на поле сражения, выжил, в последующем попал в немецкий плен. Будучи унтер-офицером 172-го пехотного запасного батальона, дислоцировавшегося в Красном Селе Петроградской губернии Петроградского военного округа, окончил 2-ю Ораниенбаумскую школу для подготовки офицеров в военное время и Приказом по VI Армии от 13.07.1915 произведён в Прапорщики по армейской пехоте. Уже будучи «пропавшим без вести» 27.06.1916 Приказом по Армии произведён в Подпоручики. 04.02.1917 Его Императорским Величеством, в присутствии своем в Царском Селе, за отличия в делах против неприятеля Высочайше пожалован орденом Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» (Анненское оружие).].
Между тем, прибыв с участка 4-го батальона около полудня в штаб полка, командир [96-го пехотного Омского полка] узнал, что прибывшие в [его] распоряжение две роты 94-го [пехотного Енисейского] полка направлены Полковником Алексанровичем [Виктором Ивановичем], согласно данного [командиром полка] раньше указания, на поддержку 1-го батальона и тогда же [командир полка] приказал своему батальону вновь перейти в наступление, в виду успешно развивавшейся контратаки на участке 4-го батальона, так как к тому времени [командир полка] ещё не имел донесений об изменившемся положении на этом участке 1-го батальона, с подошедшими двумя ротами Енисейцев вновь перешёл в наступление, но заградительный огонь немцев настолько был силён, что две роты 94-го [пехотного Енисейского] полка на глазах Полковника Алексанровича [Виктора Ивановича] повернули обратно, а начавшаяся контратака Омцев вынуждена была приостановиться в своём развитии, так как на левом фланге немцы, как выше было сказано, обошли 13-ю и 14-ю роты 96-го [пехотного Омского] полка и роту 95-го [пехотного Красноярского] полка.
Около 13 часов дня немцы, под прикрытием ураганного огня своей артиллерии, перешли в атаку и на наш правый фланг, где 2-й батальон, лихо отбив ружейным и пулемётным огнём эту атаку, сам перешёл в штыки.
Раненный в грудь и вторично раненный в ногу командир 2-го батальона Капитан Гессе [Иван Эмильевич (Емельевич). Примеч.: к 1916 году уже Подполковник, служил в полку с рядовых (на правах вольноопределяющегося 1-го разряда) с 27.09.1895. В 1937 году, в возрасте 62 лет, будучи счетоводом пионергородка в Верхотурье Свердловской области, будет арестован 07.10.1937; осужден и приговорён к ВМН 10.11.1937; расстрелян 14.11.1937.] выбыл из строя и полк остался без батальонных командиров; тогда же был ранен и командующий 6-й ротой Поручик Пуккит [Иоанн-Густав Христофорович, он же Иоанн-Густав Кристанович или просто Иван Пуккит]. Немцы вторично перешли в атаку на 2-й батальон; наши молодцы вновь отбили её и перешли в контратаку. Во время этой контратаки были убиты временно командующий 6-й ротой Прапорщик Сахаров [Николай Иванович. Примеч.: В карточке на высшие чины картотеки потерь числится как Подпоручик.], бросившийся в штыки на немцев, и тяжело ранен командир 8-й роты Подпоручик Букарев [Леонид Александрович. Примеч.: В карточке на высшие чины картотеки потерь числится как пропавший без вести 19-го Июня 1916 года в бою у колонии Новый Эмилин. По некоторым данным, будучи раненным, оставлен на поле сражения, выжил, в последующем попал в немецкий плен.], геройски защищавший свои окопы. В тоже время младший офицер Прапорщик Рахлеев [Кузьма Николаевич. Примеч.: В карточке на высшие чины картотеки потерь числится как Подпоручик, убит 19-го Июня 1916 года в бою у колонии Новый Эмилин. В ином источнике – в карточке на высшие чины картотеки потерь указан как Прапорщик 96-го пехотного Омского полка Рухлеев Кузьма Николаевич, убит 15/22 Июня 1916 года.], уже раненый вёл свою полуроту из батальонного резерва в контратаку, но, будучи вторично ранен, уже не был в состоянии дальше идти и лёжа продолжал ещё некоторое время командовать, пока не был убит разорвавшимся снарядом. А командующий 7-й ротой Поручик Цыбульский [Даниил Данилович. Примеч.: В карточке на высшие чины картотеки потерь числится как Штабс-Капитан, ранен (общая контузия) 19-го Июня 1916 года на Юго-Западном фронте. Кавалер Георгиевского оружия (Золотое оружие «За храбрость») (ВП 12.01.1917).], будучи контужен и затем ранен, ещё продолжал обеспечивать правый фланг 2-го батальона в стыке с 3-им батальоном 94-го [пехотного Енисейского] полка. Тогда же Подпрапорщик 8-й роты Евдокимов [Василий Евдокимович. Примеч.: Награждён Георгиевскими крестами: 4-й степен №30968 за то, что в бою 07.11.1914 у д. Новосольно, при ночной атаке неприятеля, в штыковом бою, первый бросился на неприятеля. Взамен утерянного выдан дубликат за №474477; 2-й степени №29395 02.04.1916 награждён Его Императорским Высочеством Великим Князем Георгием Михайловичем от Имени Его Императорского Величества Государя Императора «за отличие в боях 5–12 марта 1916 года».], который во время штыковой схватки зарубил троих немцев и уже занёс шашку на четвёртого, был окружён зашедшими слева баварцами и поднят ими на штыки [Примеч.: Согласно РГВИА, Документ у №3474, Список воинских чинов 96-го пехотного Омского полка, убитых, пропавших без вести и взятых в плен неприятелем, а также раненых и контуженных с 1-е по 30-е Июня 1916 года включительно, Подпрапорщик Евдокимов Василий Евдокимович, православного вероисповедания, женатый, уроженец деревни Селюгино (ошибочно указывают д. Семочено) Сидоровской волости Псковского уезда Псковской губернии числится как пропавший без вести 19-го Июня 1916 года в бою у колонии Ново-Эммелин Волынской губернии.]. В это время 5-я рота под командованием Подпоручика Морина [Пётр, отчество неизвестно. Примеч.: Ровно через месяц в боях 18–19 Июля 1916 года уже Поручик Пётр Морин «в бою у д. Б-Порск, в ночь с 10-го на 19-е Июля 1916 года, командуя 5-й ротой, штыковой атакой под сильным артиллерийским, ружейным и пулемётным огнём, взял неприятельский окоп, ворвавшись туда первым. По взятии окопов, он был смертельно ранен и смертью своею запечатлел содеянный им подвиг.». 29-го Июля того же года умер от полученных ран в 372-м полковом подвижном госпитале. Посмертно награждён Георгиевским оружием (Золотое оружие «За храбрость», (ВП 14.02.1917).], повернула фронт на восток и перешла в атаку на немцев, появившихся справа из окопов 3-го батальона 94-го [пехотного Енисейского] полка.
Ещё утром, при самом начале немецкого наступления, командир 2-го батальона Капитан Гессе [Иван Эмильевич] докладывал, что соседние справа части Енисейцев яко бы частью отходят; когда же начались атаки и на наш правый фланг части соседнего справа полка не выдержали огня и отошли, чем воспользовались немцы и стали уже выходить во фланг и в тыл 2-го батальона 96-го [пехотного Омского] полка из леса, что восточнее отметки 84,3. Бывшая в батальонном резерве 7-я рота, уже потерявшая несколько больше половины своего состава, ротного командира Поручика Цыбульского [Даниила Даниловича] (ранен) и младшего офицера Прапорщика Рахлеева [Кузьму Николаевича] (убит), не могла уже более сдерживать натиск немцев, заходивших с тыла. Резервов [у командира 96-го пехотного Омского полка] не было, так как всё ушло на непрерывные (смотри выше) контратаки в центре и на левом фланге, причём две роты 94-го [пехотного Енисейского] полка, как выше изложено, реально пользы не принесли, вследствие сильного заградительного огня немцев. Несмотря на это, героями 2-го батальона 96-го [пехотного Омского] полка, почти без офицеров, охваченных справа и с тыла обошедшими по Енисейским окопам немцами, удалось пробиться и вновь закрепиться у южной окраины Новый Эмилин.
В тоже время, на крайнем левом фланге полка у колонии Старый Эмилин, вследствие образовавшегося промежутка между 13-й и 15-й ротами, немцы стали продвигаться и к юго-восточной окраине колонии Старый Эмилин; и 15-я рота продолжила упорно защищать свои окопы под командой Прапорщика Заступенкова; все пулемётчики были перебиты, а герой фельдфебель 15-й роты Виноградов сам за убылью всех пулемётчиков обстреливал из ружья-пулемёта обходивших их немцев, пока тут же не был убит. Тем не менее, остатки 15-й роты перешли в контратаку; первая цепь немцев бросила винтовки и подняла кверху руки, но лишь наша цепь подбежала к ним ближе, из неприятельских окопов поднялась вторая цепь немцев и начала в упор расстреливать всё, что осталось от 15-й роты.
К 14.00 часам дня остатки Омцев уже не в состоянии были удержаться на северной окраине колонии Новый Эмилин, и когда выяснилось, что немцы уже выходили в тыл к востоку и западу колонии Новый Эмилин, угрожая нашим окружением, части полка стали окапываться на южной окраине колонии Новый Эмилин. [Командир 96-го пехотного Омского полка] выслал последний свой резерв – команду разведчиков к болоту Джирно, чтобы связаться с остатками 4-го батальона и Красноярцами, а для подкрепления правого фланга ещё не было свежих резервов, кроме штаба полка, который уже наблюдал с расстояния около 1000 шагов немцев, выходивших из-за леса у отметки 84,3, что юго-восточнее колонии Новый Эмилин.
В это время подоспел 4-й батальон 93-го [пехотного] Иркутского полка под командованием капитана Фёдорова [Сергея Александровича] и [Командир 96-го пехотного Омского полка] тотчас же выдвинул его на поддержку Омцев, направил одну роту на западную окраину колонии Новый Эмилин, чтобы не допустить выхода немцев в тыл западной окраины этой деревни и три остальные роты к высоте 84,3, дабы противодействовать распространению немцев в тыл восточной окраины колонии Новый Эмилин. Подход 4-й батальон 93-го [пехотного Иркутского] полка дал возможность Омцам окончательно сломить натиск немцев и выдержать сильнейшую их попытку не только окружить нас, но и прорваться через нас к Переспа, что и было, по словам взятых нами пленных, целью их сегодняшнего боя.
В то время, когда [Командир 96-го пехотного Омского полка Полковник Дашкевич-Горбацкий Владислав Владиславович] направлял подходившие роты 4-го батальона 93-го [пехотного] Иркутского полка, он был ранен в ногу, но, сделав тут же перевязку при помощи офицеров [полкового] штаба, [Командир полка] продолжил руководить боем.
Немцы пытались выбить нас из южной окраины колонии Новый Эмилин, но это им не удалось.
После 16.00 часов дня подошли ещё части 93-го [пехотного Иркутского] полка и 14-го Финляндского стрелкового полка, которые закрепили окончательно принятое положение и далее к востоку на боевом участке 94-го [пехотного] Енисейского полка.
Наши трофеи: несколько пленных и часть немецкого вооружения и снаряжения, взятые за время Омских контратак.
Наши потери: за пять дней боя: 27 офицеров и 2765 рядовых, из них унтер-офицеров 183, 60 пулемётчиков и 23 телефониста; в том числе только за 19-е Июня [1916 года] выбыло: 20 офицеров и 1818 нижних чинов; при этом, в числе господ офицеров из строя выбыли все старшие начальствующие лица в полку, а именно: командир батальона – Подполковник Рейсар [Артур Мартинович (Мартынович). Примеч.: Кавалер Георгиевского оружия (ВП от 11.03.1915). 15-го Июня 1916 года, во время боя в колонии Ливнёвка под местечком Рожгаце, командир батальона 96-го пехотного Омского полка Подполковник Рейсар Артур Мартинович, получил множественные тяжёлые ранения. 18-го Июня 1916 года умер от полученных в бою множественных тяжёлых ран в дивизионном лазарете 21-ой пехотной дивизии, в местечке Рожгаце. Похоронен на Военном кладбище города Пскова. Высочайшим приказом от 19-го Ноября 1916 года, умерший от ран полученных в бою против неприятеля, командир батальона 96-го пехотного Омского полка Подполковник Рейсар Артур Мартинович, посмертно, был произведен в очередной чин Полковника армейской пехоты, со старшинством с 15-го Июня 1916 года (ВП от 19.11.1916 года, стр.6).]; Капитан Барбицкий [Павел Васильевич], Капитан Телешов (Телешев) [Владимир Александрович], Капитан Гессе [Иван Эмильевич (Емельевич)] и затем 11 командиров рот, не говоря уже о младших офицерах.
Таким образом, в течение пятидневного упорного боя Омцы [Примеч.: офицеры и нижние чины 96-го пехотного Омского полка] проявили на деле и непреклонную решимость в достижении поставленной задачи, и железное упорство в отстаивании захваченного ими участка, несмотря на ясно обнаружившееся и превосходство сосредоточенных на нашем участке германских сил, и несомненное превосходство германской артиллерии, а именно, одних их тяжёлых батарей было замечено с первой воздухоплавательной станции не менее 10, против наших, хоть и сделавших всё, что могли, двух лёгких батарей, одной мортирной и двух шестидюймовых, и одной сорока двух линейной тяжёлой батареи [Примеч.: Видимо, речь идёт о батарее, состоящей на вооружении из 42-линейных батарейных пушек образца 1877 года?], пытавшихся бороться с германской шестидюймовой, восьмидюймовой и даже девятидюймовой тяжёлой артиллерией, причём особенно помогли нам 4-я и 6-я, и 1-я мортирные батареи, руководимые доблестным командиром 2-го дивизиона 24-й артиллерийской бригады Полковником Александровичем [Виктором Ивановичем], бывшим всё время с [Командиром 96-го пехотного Омского полка] под действительным ружейным и сильным артиллерийским огнём при штабе полка у колонии Новый Эмилин, и замещавшим [Командира 96-го пехотного Омского полка] во время [его] выездов к ротам 1-го и 4-го батальонов.
Эти батареи выпустили более 10000 снарядов, причём масло в компрессах даже кипело.
За этот период Омцы:
1). С 14-го по 15-е Июня с боя овладели большей частью 6-й Сибирской дивизии севернее колонии Новый Эмилин, закрепив вновь захваченное пространство;
2). С 15-го по 19-е Июня упорно удерживали фронт от западной окраины колонии Новый Эмилин до северной окраины колонии Старый Эмилин (фронт около четырёх вёрст), находясь всё время под сильнейшим огнём германской артиллерии;
3). 17-го Июня, в то время, когда части соседнего справа полка отошли к форту Соловин [Примеч.: От штаба Верховного Главнокомандующего от 17-го Июня 1916 года. Западный фронт. У селения Соловин между реками Стоходом и Стырью (западнее Сокуля) немцы пытались наступать, выпустив предварительно облако газа, которое, не дойдя до нас, было снесено ветром частью на самих же немцев. Германская атака была отбита. Артиллерийский огонь продолжается.], Омцы продолжали прочно удерживать свой участок, поддержав левый фланг 94-го [пехотного Енисейского] полка своими резервами и выслав в образовавшийся прорыв свою команду разведчиков, чтобы предупредить распространение немцев в направлении колонии Мирославка, и в тыл 96-го [пехотного Омского] полка, причём команда удерживала это положение до подхода дивизионного резерва 24-й пехотной дивизии;
4). На конец 19-го Июня, когда немцы сосредоточили против северной окраины колонии Новый Эмилин части дивизии Генерала Руше [Примеч.: Рудольф Густав Альберт Руше (Rudolf Gustav Albert Rusche), на тот момент Генерал-майор, среди германского генералитета снискал славу за организацию значительных оборонительных успехов на Волыни, в том числе во время Ковельских сражений.] и 11-й Баварской дивизии [Примеч.: 11-я Баварская пехотная дивизия (11. Bayerische Infanterie-Division).] (опрос пленных, взятых 19-го Июня и документы с погонами); и именно против нас были сводные части 7 резервных полков: 57-й Ландверный, 133-й Ландверный полки, 268-й, 269-й и 272-й резервные полки, а также 3-й и 22-й Баварские полки, и если даже считать, что это были только батальоны, то и в таком случае Омцы выдержали натиск не менее 7-и германских батальонов, при огне более чем 10 одних тяжёлых батарей; при этом Омцы вели оборону весьма активно, не только отбиваясь, но и переходя несколько раз в контратаки и только когда резервы полка были все израсходованы на направление всё новых и новых атак немцев, а большая часть людей (около 75%) выбыла из строя, и немцы уже стали охватывать 96-й [пехотный Омский] полк с обоих флангов, остатки Омцев сумели пробиться к южной окраине колонии Новый Эмилин, где вновь оказали стойкое сопротивление дальнейшему наступлению немцев к [железнодорожной] станции Переспа, дождавшись подхода 4-го батальона 93-го [пехотного Иркутского] полка; таким своим железным упорством Омцы облегчили соседям и справа, и слева удержать свои позиции на всём фронте 24-й пехотной дивизии, не допустив прорыва немцев в кратчайшем направлении на Луцк, через Переспа, и задержали переброску частей 11-й Баварской [пехотной] дивизии, чем в значительной степени способствовали конечному успеху на правом фланге VIII-й армии, где действовали XXX-й [Примеч.: Возможно, речь шла о 30-ом армейском корпусе (?).] и I-й Туркестанские [армейские] корпуса.
Правда, трофеев было взято нами мало, если не считать нескольких пленных, захваченных во время наших контратак в направлении на высоту 84,0, но результаты этого боя, [как полагал Командир 96-го пехотного Омского полка Полковник Дашкевич-Горбацкий Владислав Владиславович] ценны не числом трофеев, а в тех реальных и важных последствиях, которые ясно оказались в том, что немцы даже со своей «железной» Баварской дивизией не смогли прорваться к Луцку, что было их конечной целью, а благодаря этому наступательный почин нашей армии на правом фланге в районе Колки, Грузятина, Навоз мог продолжать спокойно и равномерно развиваться, победоносно тесня Австрийские войска.
К сему [Командир 96-го пехотного Омского полка Полковник Дашкевич-Горбацкий Владислав Владиславович осмеливается] добавить, что по показаниям полицейских чинов корпусного и дивизионного комендантов ни одного Омца в тылу во время боя не было видно, кроме раненных, а с поля сражения сменилось к вечеру 19-го Июня только около 930-ти штыков из бывших 3600.
Особенно отличились:
1). Командир 1-го батальона Подполковник Рейсар (смертельно ранен);
2). Командир 2-го батальона Капитан Гессе (ранен);
3). Командир 3-й роты Поручик Пржибора (убит);
4). Командир 8-й роты Подпоручик Букарев (тяжело ранен);
5). Командир 13-й роты Подпоручик Федосеев; Прапорщик 6-й роты Сахаров (убит); командир 2-го дивизиона Полковник Александрович и Прапорщик 5-й роты 95-го пехотного Красноярского полка Чепеленко...
20-го Июня 1916 года.
Сборный пункт для остатков прежних Омцев, даже и после смены полки ещё частью оставшихся в стыках полков был назначен в районе Переспа – колония Дубро[неразборчиво], куда к утру 20-го Июня и собрались уцелевшие господа офицеры и только около 500 нижних чинов [Примеч.: В военное время число офицеров полка составляло до 79, строевых нижних чинов – до 3867, нестроевых 110, 7 классных чиновников, итого – 4063 человека.].
Это было всё, что осталось от Омцев после боя 19-го Июня [1916 года].
Из этих остатков был сформирован сводный батальон, который и направился в назначенное для размещения полка место в Переспа.
Только пришли и кое как окопались, как приехал начальник дивизии, который благодарил за упорный бой и раздал 10 Георгиевских крестов наиболее отличившимся...
21-го Июня 1916 года.
На рассвете 21-го числа полк, получивши назначение в дивизионный резерв, перешёл в колонию [неразборчиво], где люди и отдыхали до вечера, сделав окопы в лесу…
Нижние чины 96-го пехотного Омского полка 2-й бригады 24-й пехотной дивизии 1-го армейского корпуса. Предположительно, лето–осень 1917 года.
Великий день Бородина
Мы братской тризной поминая,
Твердили: «Шли же племена,
Бедой России угрожая;
Не вся ль Европа тут была?
А чья звезда её вела!..
Но стали ж мы пятою твёрдой
И грудью приняли напор
Племён, послушных воле гордой,
И равен был неравный спор.
И что ж? свой бедственный побег,
Кичась, они забыли ныне;
Забыли русской штык и снег,
Погребший славу их в пустыне.
Знакомый пир их манит вновь –
Хмельна для них славянов кровь;
Но тяжко будет им похмелье;
Но долог будет сон гостей
На тесном, хладном новоселье,
Под злаком северных полей!
Ступайте ж к нам: вас Русь зовёт!
Но знайте, прошеные гости!
Уж Польша вас не поведёт:
Через её шагнете кости!..»
Сбылось – и в день Бородина
Вновь наши вторглись знамена
В проломы падшей вновь Варшавы;
И Польша, как бегущий полк,
Во прах бросает стяг кровавый –
И бунт раздавленный умолк.
В боренье падший невредим;
Врагов мы в прахе не топтали,
Мы не напомним ныне им
Того, что старые скрижали
Хранят в преданиях немых;
Мы не сожжем Варшавы их;
Они народной Немезиды
Не узрят гневного лица
И не услышат песнь обиды
От лиры русского певца.
Но вы, мутители палат,
Легкоязычные витии,
Вы, черни бедственный набат,
Клеветники, враги России!
Что взяли вы?.. Ещё ли росс
Больной, расслабленный колосс?
Ещё ли северная слава
Пустая притча, лживый сон?
Скажите: скоро ль нам Варшава
Предпишет гордый свой закон?
Куда отдвинем строй твердынь?
За Буг, до Ворсклы, до Лимана?
За кем останется Волынь?
За кем наследие Богдана?
Признав мятежные права,
От нас отторгнется ль Литва?
Наш Киев дряхлый, златоглавый,
Сей пращур русских городов,
Сроднит ли с буйною Варшавой
Святыню всех своих гробов?
Ваш бурный шум и хриплый крик
Смутили ль русского владыку?
Скажите, кто главой поник?
Кому венец: мечу иль крику?
Сильна ли Русь? Война, и мор,
И бунт, и внешних бурь напор
Её, беснуясь, потрясали –
Смотрите ж: всё стоит она!
А вкруг её волненья пали –
И Польши участь решена…
Победа! сердцу сладкий час!
Россия! встань и возвышайся!
Греми, восторгов общий глас!..
Но тише, тише раздавайся
Вокруг одра, где он лежит,
Могучий мститель злых обид,
Кто покорил вершины Тавра,
Пред кем смирилась Эривань,
Кому суворовского лавра
Венок сплела тройная брань.
Восстав из гроба своего,
Суворов видит плен Варшавы;
Вострепетала тень его
От блеска им начатой славы!
Благословляет он, герой,
Твоё страданье, твой покой,
Твоих сподвижников отвагу,
И весть триумфа твоего,
И с ней летящего за Прагу
Младого внука своего.
[Александр Сергеевич – «наше всё!», 1831 ]
Мы братской тризной поминая,
Твердили: «Шли же племена,
Бедой России угрожая;
Не вся ль Европа тут была?
А чья звезда её вела!..
Но стали ж мы пятою твёрдой
И грудью приняли напор
Племён, послушных воле гордой,
И равен был неравный спор.
И что ж? свой бедственный побег,
Кичась, они забыли ныне;
Забыли русской штык и снег,
Погребший славу их в пустыне.
Знакомый пир их манит вновь –
Хмельна для них славянов кровь;
Но тяжко будет им похмелье;
Но долог будет сон гостей
На тесном, хладном новоселье,
Под злаком северных полей!
Ступайте ж к нам: вас Русь зовёт!
Но знайте, прошеные гости!
Уж Польша вас не поведёт:
Через её шагнете кости!..»
Сбылось – и в день Бородина
Вновь наши вторглись знамена
В проломы падшей вновь Варшавы;
И Польша, как бегущий полк,
Во прах бросает стяг кровавый –
И бунт раздавленный умолк.
В боренье падший невредим;
Врагов мы в прахе не топтали,
Мы не напомним ныне им
Того, что старые скрижали
Хранят в преданиях немых;
Мы не сожжем Варшавы их;
Они народной Немезиды
Не узрят гневного лица
И не услышат песнь обиды
От лиры русского певца.
Но вы, мутители палат,
Легкоязычные витии,
Вы, черни бедственный набат,
Клеветники, враги России!
Что взяли вы?.. Ещё ли росс
Больной, расслабленный колосс?
Ещё ли северная слава
Пустая притча, лживый сон?
Скажите: скоро ль нам Варшава
Предпишет гордый свой закон?
Куда отдвинем строй твердынь?
За Буг, до Ворсклы, до Лимана?
За кем останется Волынь?
За кем наследие Богдана?
Признав мятежные права,
От нас отторгнется ль Литва?
Наш Киев дряхлый, златоглавый,
Сей пращур русских городов,
Сроднит ли с буйною Варшавой
Святыню всех своих гробов?
Ваш бурный шум и хриплый крик
Смутили ль русского владыку?
Скажите, кто главой поник?
Кому венец: мечу иль крику?
Сильна ли Русь? Война, и мор,
И бунт, и внешних бурь напор
Её, беснуясь, потрясали –
Смотрите ж: всё стоит она!
А вкруг её волненья пали –
И Польши участь решена…
Победа! сердцу сладкий час!
Россия! встань и возвышайся!
Греми, восторгов общий глас!..
Но тише, тише раздавайся
Вокруг одра, где он лежит,
Могучий мститель злых обид,
Кто покорил вершины Тавра,
Пред кем смирилась Эривань,
Кому суворовского лавра
Венок сплела тройная брань.
Восстав из гроба своего,
Суворов видит плен Варшавы;
Вострепетала тень его
От блеска им начатой славы!
Благословляет он, герой,
Твоё страданье, твой покой,
Твоих сподвижников отвагу,
И весть триумфа твоего,
И с ней летящего за Прагу
Младого внука своего.
[Александр Сергеевич – «наше всё!», 1831 ]
Комментарии
Для того чтобы оставить комментарий, войдите или зарегистрируйтесь
За Буг, до Ворсклы, до Лимана?
За кем останется Волынь?
За кем наследие Богдана?
...Волынь в перших рядах раскольнической и униатской Окраины.