Биография протоиерея Владимира Головина.
Владимир Валентинович Головин родился 6 сентября в 1961 году в г. Ульяновск Ульяновской области. В этом же году был крещён. Получил обычное школьное – среднее образование. После школы работал на Ульяновском механическом заводе по специальности слесаря. По исполнении совершеннолетия и освобождения от служения в рядах Советской Армии в 1979 году поступил в Московскую Духовную Семинарию. С 1982 по 1986 гг. служил алтарником в храме в честь иконы Божией Матери «Неопалимая Купина» г. Ульяновск. В 1984 году вступил в брак через таинство Венчания с Ириной Витальевной Черкасовой. В 1985 году родился первый ребёнок – сын Станислав (в крещении Анастасий).
В сентябре 1986 года, в неделю по Воздвижении Господнем, в кафедральном Никольском соборе г. Казани рукоположен в диакона епископом Казанским и Марийским Пантелеимоном. Проходил диаконское служение в Троицком соборе г. Ижевска (Удмуртия). В 1987 году переведён в храм Ярославских чудотворцев, что на Арском кладбище г. Казани. В мае 1987 г., в Преполовение Пятидесятницы рукоположен Преосвященным Пантелеимоном в священника. Проходил служение настоятеля Сретенской церкви с. Большая Кучка Оршанского района Марийской АССР. В 1988 году епископом Казанским и Марийским Анастасием назначен настоятелем Свято-Авраамиевского прихода г. Куйбышев ТАССР (ныне г. Болгар РТ).
С 2003 года отец Владимир, по благословению архиепископа (ныне митрополита) Казанского и Татарстанского Анастасия, совершает общение с паломниками из различных городов России и Зарубежья. Ведя многочасовые проповеди, давая духовные наставления, он без остатка посвящает себя служению людям и пользуется заслуженным авторитетом среди горожан и представителей власти, чутко относится к любому человеку, мудро организует деятельность всех структур прихода. За непрерывный двадцативосьмилетний стаж священнического служения удостоен множества церковных наград.
Батюшка из Болгар
Известность болгарского храма разлетелась за последние годы далеко за пределы Татарстана. И со всех городов и весей заспешили паломнические автобусы в этот городок, где сразу же за поворотом их приветливо встречает деревянный Свято-Авраамиевский храм.
Паломники входят в старинный намоленный храм, где в лучезарной росписи свод с иконостасом, подсвечники, цветы, рака с мощами святого мученика Авраамия, прославившегося многими чудесами.
Начинается духовная беседа настоятеля храма протоиерея Владимира Головина, а вернее, проповедь священника, ради которой и потянулся сюда Православный люд. В простой и доступной форме батюшка, ласково обращаясь к своим духовным чадам «миленькие вы мои», говорит о проблемах сегодняшней жизни, которые тяжким бременем легли на наши плечи. Он не делает великих открытий в своей проповеди, а лишь возвращает людей к истокам Православной веры, наполняя их сердца верой в Божественную силу молитв.
И пока после проповеди паломники готовятся к личной беседе с батюшкой, чтобы получить в ответ на свои житейские вопросы его мудрые советы, у меня появилась возможность побеседовать с отцом Владимиром о его священническом пути. И вот что он мне рассказал:
Очередной рейс был еще нескоро, и Пелагея Ивановна с моим отцом решили пойти пешком кратким путем мимо святого колодца. Как раз был весенний праздник Святителя Николая. Однако это уже было время хрущевских гонений на Церковь. И поэтому когда они подошли к святому месту, увидели такую картину: собравшиеся люди, среди которых были и монахини, молятся на святом месте, а дружинники и милиционеры их разгоняют.
Бабушка подошла к одному из колодцев с желанием хотя бы испить святой воды да умыться. После этого она подала моему отцу кружку с водой. Тот сделал глоток и сразу же ощутил запах гнили. Колодец был уже старенький, крышка не закрывалась, и листья с деревьев опадали прямо в воду и гнили. Власти не разрешали ремонтировать и чистить колодец, оттого все и было в запустении. И юноша, чтобы перебить этот гнилостный вкус, глотнул свежий воздух, запрокинув голову. Рядом с колодцем он увидел раздвоенное дерево, а по нему словно спиленные сучочки, а на этих спилах образы Божией Матери и Николая Чудотворца. Образа были сделаны с таким искусством, что сразу невозможно было их заметить в этих трещинках. Отец понял, что какой-то верующий человек сделал так специально, чтобы гонители не увидели их, а то бы враз уничтожили эти святые образы. Потрясенный увиденным, он проговорил: «Мама, мама, смотри, как здорово сделано!» Та спрашивает: «А что здорово-то?» - «Да вот, смотри, Николай Угодник, а вот Пресвятая Богородица». - «Где, сынок, увидел-то? Где, миленький?» - вновь переспрашивает моя бабушка. А он показывал ей на спилы: «Вот, вот»
Отец понял, что здесь что-то не то, и испугался. Ведь вокруг дружинники, милиция. А в те времена любая проповедь называлась мракобесием и людей за нее сажали в тюрьму. Отец потянул бабушку за руку: «Мама, скорей пойдем отсюда». Оба напуганные, они быстро пошли от колодца, боясь даже разговаривать между собой.
Но не успели они немного отойти, как сзади кто-то окликнул его: «Сынок, сынок!». Поворачиваются, а к ним незнакомая женщина, вся в черном, подходит и спрашивает: «Сынок, это тебе у колодца было чудесное видение Пресвятой Богородицы и Николая, Угодника Божия?» Отец, испугавшись, отвечает: «Нет, не мне». Но женщина, не обращая внимания на его возражения, продолжает: «Запомни, пройдут годы, и у тебя родится сын, который встанет к престолу Божьему, а потом и ты встанешь к престолу, а затем и весь ваш род послужит Богу». Перекрестив моего отца, женщина повернулась и ушла. Они с бабушкой не знали, что и думать. Постояли-постояли в растерянности и пошли дальше, размышляя каждый по-своему о случившемся.
Вот так тот далекий весенний день, праздник Николая Чудотворца, стал днем моего духовного рождения. Было предсказано, что я появлюсь на свет и послужу Богу. А отец мой жил обычной жизнью. После окончания школы он женился, и 6 сентября 1961 года у него родился сын - это мое недостоинство, - которого назвали Владимиром. И забегая вперед, скажу, что когда у меня появился интерес к тому, чтобы служить Церкви и желание пойти учиться в семинарию, отец мой был категорически против и стал активно воевать против этого моего стремления.
Но однажды он пришел домой какой-то необычный, притом в праздничной одежде, в которой он ходил в церковь: черный костюм, белая рубашка, застегнутая на все пуговицы, но без галстука. Отец сел на диван, подозвал меня и сказал, что был в церкви. Я испугался, что он поругался со священниками, думая, что это они подбивают меня идти учиться в семинарию. А отец говорит: «Мне пришлось подойти к отцу Геннадию Феоктистову и рассказать ему о том случае, который произошел со мною, когда мне было пятнадцать лет. Сейчас и тебе о нем поведаю». (Протоиерей Геннадий Феоктистов сейчас служит в Самаре, в храме во имя Трех Святителей. Это такой изумительно хороший и благочестивый батюшка, о котором в Ульяновске до сих пор вспоминают и до сих пор его любят. Из всех священников в храме он был тогда единственный проповедник, несущий слово Божие с такой любовью, что люди, слушая его проповеди, плакали.)
Отец рассказал мне о том дивном видении у святого колодца, о незнакомой женщине в черном, что предрекла путь нашего рода. Для меня это было неожиданностью. Окончив свой рассказ, отец в каком-то душевном потрясении от переосмысления того случая продолжил: «Батюшка Геннадий после моей исповеди сказал мне вот что: «Если Господь кого выбирает, трудно будет против Его воли воевать. Примите волю Божию и благословите сына. Пусть учится в Духовной семинарии. Тот день Николы Весеннего был не случайным для вас и вашей семьи».
Отец встал, взял икону Святителя Николая и благословил меня. Вот так Божий Чудотворец Николай проявил свое участие в моей судьбе.
И вновь забегая вперед, расскажу о дальнейшем пути отца. Когда меня направили священником в Болгар, в храме не было алтарника. Ведь молодых тогда в церкви не было. Все старики, да и то один из них был слабый здоровьем, другой плохо слышал... Как быть? Вот тогда-то я и попросил отца: «Папа, выручай. Послужи у меня алтарником». Он согласился и стал алтарничать. Позже Архиепископ Казанский и Татарстанский Анастасий рукоположил его и направил священником в село Никольское Спасского района в церковь в честь Казанской иконы Божией Матери с приделом во имя Святителя Николая. Представляете, и Божия Матерь, и Николай Угодник! Вот оно, исполнение того предсказания у святого колодца, когда было ему явление и Божией Матери, и Николая Чудотворца! Правда, служил он в этой церкви только один раз, потому что из-за болезни моей мамы ему пришлось вернуться в Ульяновск. Сейчас отец служит в селе Карлинское под Ульяновском в храме Покрова Пресвятой Богородицы.
Если Господь кого выбирает, то и ставит его на Божий путь и ведет этим путем. Много мне в жизни приходилось общаться со священниками: и благочестивыми, и обычными, и высокой праведной жизни, и без особых духовных подвигов. Но ни одного из них не помню, кто бы стал священником по своему желанию. У всех было то или иное Божие призвание.
Я воспитывался с бабушкой, и меня в детсад не водили. Хотя она была верующей, но меня ни креститься, ни читать молитвы не учила. Видно, тогда такое было время. Сама бабушка всегда стремилась жить по-Православному: соблюдала посты, ходила в церковь, причащалась. Не было дня, чтобы она не читала молитвы. Всегда была покрыта платком и даже спала в нем, подпоясываясь пояском.
- Баба, а зачем ты так делаешь? - как-то спросил я ее.
- Надо быть всегда готовой к Суду Божьему, когда бы Господь ни призвал к Себе. И всегда помнить о нем.
Лампадка никогда не гасла у бабушки. Она любила рассказывать, а я - слушать ее. Но рассказывала не о Божьем, а о чем-то личном. Часто вспоминала молодость, детство. Родилась она в 1905 году, когда еще жили частным хозяйством, ходили в церковь. Но с приходом советской власти в селах началась ломка всего крестьянского уклада жизни. Тогда моя прабабушка Марфа Николаевна сказала: «Вот подошли времена Божьего гонения, и теперь в деревнях начнется гибель. Если хотите остаться в живых - бегите из деревень». Так и случилось. С началом голода началось разорение сел, и семья, бросив все, уехала в Среднюю Азию.
Бабушка часто вспоминала, как им на престольные праздники покупали обновки.
- А что такое престол? - с любопытством спрашивал я.
- Ну праздник такой - престол. Престол, и все.
Она не могла объяснить некоторых церковных слов. А у меня все вызывало интерес. И когда бы она ни рассказывала, моему любопытству не было конца: «А что такое Евангелие?», «А что такое сочельник?»…
Бывало, скажет:
- Эх, какие раньше свадьбы-то были! Разве как щасные? А венчали! Так обязательно с венцами и колокольным звоном вели.
- Баб, а как это - с венцами?
Она пыталась объяснить:
- Ну в венцах - это когда вперед священник идет, а сзади молодые в венцах. Со славой, значит.
- А как со славой?
- Да вот так. Со славой, и все.
Мне же хотелось знать подробности. Ведь по ее рассказам получалось, что жизнь раньше какая-то другая была, какая-то необыкновенная, радостнее, чем сейчас. В той жизни был смысл, который сейчас потерян. И главное, бабушка живет только прошлым, без настоящего и будущего. Что же это такое - ее прошлое? И что заставляет ее этим жить? Но самое главное, что все это прошлое - правда. И я должен знать это. Но узнать-то не у кого было. Рядом со мной не было воцерковленных родственников и сверстников.
Так с возрастом подошло время духовного поиска. Я записался в одну библиотеку, в другую, третью. Обложился книгами, читаю их, а ответа не нахожу. По духу мне ближе были исторические книги, но и атеистические я читал со своеобразным поиском. Все, что касалось идеологии, пропускал, а читал только конкретные факты, касающиеся Церкви. Например, пророк Моисей. Кто он такой, что сделал? Так, ясно. А что такое Библия? Мои знания о Церкви начали пополняться. Так Господь и вел меня с помощью книг.
В старших классах учитель истории нас стал спрашивать: «Ребята, кем вы думаете стать? Ведь нужно жить не просто чтобы существовать, а чтобы жизнь радость несла. А для этого перед каждым из вас должна стоять цель».
Меня эти слова просто расстраивали. Даже появилась какая-то нервозность. Школьные годы подходят к концу, а я до сих пор не знаю, кем хочу стать. И тут происходит следующее. Когда меня бабушка брала с собой в церковь, я всегда шел с большим желанием. С сестрой Любой вставали пораньше, не ели и не пили, хотя ехать нужно было далеко и с пересадками. Бабушка никогда не опаздывала на службы, поэтому мы приезжали в церковь за час, за полтора часа. То есть бабушка приходила в храм первой и уходила последней, хотя ей доходило уже семьдесят лет.
У меня осталось неизгладимое впечатление, как перед службой выходил на исповедь батюшка. И Господь так устраивал, что это всегда был отец Геннадий Феоктистов, который говорил небольшую проповедь, в основном о грехах. Образ полюбившегося мне батюшки теперь стоял перед глазами: необыкновенной доброты человек, с необыкновенным голосом. Да и говорил он проникновенные слова, наполненные глубокой правдой, которую все знали, но почему-то о ней молчали. А батюшка называл все своими именами: что пьянство - это грех, воровство - это грех… И что это грехи не только перед людьми, но и перед Богом. Но люди, зная все это, уча этому своих детей, сами жили почему-то по-другому. А ведь жизнь должна идти только по-Божески.
Я даже родителям как-то сказал: вы меня учите жить так, чтобы сделать меня несчастным. Мать в испуге воскликнула: «Что ты такое, Володя, говоришь? С чего это ты взял?» - «Вот вы меня учите говорить правду и только правду. Но ведь вы же знаете, что в жизни надо врать, не краснея при этом. А если я буду говорить правду, то стану посмешищем среди людей, а значит, несчастным в жизни. Вот вы меня учите не воровать, и я не ворую, искренне веря, что делать этого нельзя. Но ведь все, кто процветает, достигли своего богатства только воровством. Как же тогда мне жить?»
Эти размышления меня тяготили, и меня потянуло в церковь. И хотя в нашей церкви служили пять батюшек, Господь вновь управил так, что в тот день служил опять мой любимый отец Геннадий. Он говорил те же слова, от которых я вновь ощутил волнение. Я отстоял всю службу, хотя ничего в ней не понимал, потом снова пришел Так я стал ходить в церковь, и вскоре у меня там появились друзья: три бабушки и двое дедушек. Они стали давать мне духовные книжечки, читая которые, я стал многое понимать. Я возгорелся мыслью стать священником, хотя еще не был во многом уверен. Но я никому не говорил о своих сомнениях, а постепенно еще больше уверился в том, что кто-то должен стоять крепко за веру и говорить правду. И если не священник, не Церковь, то и говорить-то больше некому. Кроме того, я видел многих людей в слезах, в скорбях и печали, а радости-то мало. Ведь кто-то должен утешать этих скорбящих людей. Я твердо решил, что буду говорить правду, о которой говорит Церковь, буду утешать, как утешает Церковь. Вот это и есть смысл моей жизни. Я и молиться-то стал по-другому: теперь уже молитва шла через мое сердце.
Однажды бабушка меня спросила: «Я слышала, ты в церковь стал ходить?
Схожу-ка с тобой сегодня». Мы пришли с ней на службу. На мне аж взмокла рубашка от ее пристального внимания. А когда пришли домой, бабушка сказала:
- Раз ты так молишься горячо, тебе надо прочитать Евангелие. Видел в алтаре в медном таком окладе книгу, которую выносят?
- Да. Только кто мне его даст?
- А ты приди ко мне как-нибудь.
- Когда?
- Ну, через недельку-другую.
- Нет-нет, я приду завтра.
- Хорошо, я возьму Евангелие у соседки.
На следующий день я сбежал с уроков и, запыхавшись от быстрой ходьбы, пришел к бабушке.
- Давай, баб, Евангелие.
- Иди вымой руки сначала. Это же святая книга.
Вымыв руки, я сел. Бабушка подает мне книгу, и я кладу ее на колени. Но бабушка возразила:
- Положи-ка ее на стол лучше.
Она принесла новое полотенце и расстелила под книгу. Ее благоговение передалось и мне. Я с волнением приступил к чтению. Но так как книга взята была на время, мне пришлось читать ее в быстром темпе, чтобы успеть прочитать как можно больше. А бабушка, когда я переставал читать, продолжала дальнейшее повествование, цитируя Евангелие целыми предложениями.
Удивленно спрашиваю:
- Откуда ты знаешь это?
- А нам в детстве зимними вечерами читали Евангелие.
И то, что все это запечатлелось в ее памяти на всю жизнь, меня потрясло. Когда же дошел до Заповедей Божиих, то уже не умом, а сердцем почувствовал всю их глубину. И подумал: когда и кто еще так говорил? Когда я слышал о такой силе любви? Никогда… И у меня из глаз хлынули слезы.
1
12:41
Бабушка смотрела на меня в изумлении: ее шестнадцатилетний внук разревелся над книжкой, как маленький ребенок. А я не мог сдержать этот порыв проникновения в смысл прочитанного. С той минуты для меня Евангелие стало всем.
Однажды в церкви один из старичков сказал мне:
- Мы хотим подарить тебе Евангелие, но с условием, что ты будешь его читать.
Я горячо воскликнул:
- Да, да, я обещаю!
Открыл подаренное Евангелие и сразу растерялся: там написано по-старославянски, а я не знаю, как читать, меня этому никто не учил. Но если я скажу об этом, то у меня заберут заветную книгу назад. Отказаться от Евангелия я не мог.
- Что же ты замолчал? - спрашивали меня.
Весь красный от стыда и страха, я открыл Евангелие от Луки, а там слова Ангела Деве Марии: «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна Ты между женами». Да ведь я слышал эти слова в храме! И я продолжал читать по догадке. Лишь в одном месте ошибся, мои друзья меня поправили и спросили с удивлением:
- Кто научил тебя читать по-старославянски?
Но я решил твердо, что врать не буду, и ответил:
- Не знаю.
- Но ты же можешь уже читать, для тебя нет в этом особых трудностей. Будешь и дальше читать?
- Буду, конечно, буду читать дальше, - радостно воскликнул я, держа в руках свою первую святую Книгу.
Дома я залпом прочитал Евангелие.
Вот так произошло мое знакомство с этой святой Книгой, ставшей моим духовным путеводителем. И когда я окончил школу, куда пойти и кем быть было для меня вопросом решенным.
Но жизнь готовила мне суровые испытания. Возникла такая проблема: еще в школе меня заставляли вступить в комсомол, но я говорил, что не могу, потому что я верю в Бога. Для всей школы это было ЧП. Как ни прорабатывали меня на собраниях, я твердо говорил: в уставе написано, что, став комсомольцем, я должен бороться с религиозными предрассудками, а для меня вера уже стала частью моей жизни. Так и не стал комсомольцем. Пришла пора идти в армию, а в военкомате уже знали, что я верующий. Для них это тоже было ЧП. Там решили выбить из меня Православный дух. Стали сажать в психушку, водить под конвоем, вызвали мать и при ней стали угрожать, что отправят меня на передовую в Афганистан или здесь же расстреляют. Сколько родителям пришлось переживать тогда за меня, сколько пролить слез. Мне было жалко родителей, но от Бога я не мог отказаться. Эти испытания продолжались с весны и до весны. И лишь благодаря заключению пьяного врача меня комиссовали, вздохнув облегченно, что избавились наконец-то от меня.
После моего освобождения от армии батюшка Геннадий благословил меня на поступление в семинарию и дал рекомендацию, посоветовав выписаться и срочно ехать в Москву. И действительно, за мной вновь приезжали из милиции, но родители ответили, что я уехал учиться, а куда - они не знают. Так меня и не нашли, и я благополучно поступил в Московскую Духовную семинарию.
1
12:42
Это было благодатное время. Теперь я имел возможность с головой окунуться в мир книг, в мир познания Православия. Все хотелось познать и объять.
После семинарии я стал алтарником в Ульяновске. Мечтал быть монахом, однако старцы не благословляли меня на этот путь, предрекая мне быть в миру. Так я вернулся в отчаянии домой. И когда Владыка Иоанн (Снычев) сказал мне, что священником может стать только женатый человек или монах - а меня на монашеский путь не благословили, - я обратился с просьбой к отцу женить меня хоть и на восьмидесятилетней старушке - она через какое-то время умрет, а я стану монахом. Но отец женил меня на восемнадцатилетней девушке Ирине, с которой мы и живем по сей день. Но тогда я ей словно делал одолжение, женившись на ней по нужде. А через восемь месяцев после свадьбы объяснился ей в чувствах, и живем мы все эти годы в любви и взаимном счастье. Скоро уже будем справлять с моей любимой матушкой серебряную свадьбу.
После моей женитьбы меня рукоположили в священника, но так как в то время церквей было мало, естественно, вакансий не было. Я очень переживал тогда и решил сам искать себе место. Но куда ехать и кто меня там ждет? В отчаянии я подумал: «Эх, была бы матушка Мария в Ульяновске…» Это была такая монахиня-странница, инвалидочка, у которой от Бога был дар прозорливости. Только я так подумал, как вскоре, возвращаясь из церкви, вижу - матушка Мария идет навстречу. Спрашиваю ее:
- Матушка, ты как здесь?
Она взглянула на меня и заулыбалась:
- Так ты же звал меня!
Я рассказал, что вот уже четыре года прошло, я все алтарник, а у меня жена, ребенок. Хотел служить священником, но вакансий нет. Спрашиваю с отчаянием ее:
- Может, меня Господь не пускает? Есть ли для меня место священника на этой земле?
- Есть, - отвечает она. - Это место на берегу Волги, между Ульяновском и Казанью, ни в городе, ни в деревне, у татар, но среди русских.
Вот такой присказкой сказала она и, добавив: «И я в Казань», - пошла от меня. С тех пор я никогда ее не встречал.
На следующий день прихожу к Епископу Пантелеимону (ныне покойному) и спрашиваю:
- Владыка, вам обо мне говорила матушка Мария?
- А кто такая? - удивленно отвечает он. - Я такой не знаю.
Тут я в ужасе думаю: самозванцем явился! Говорю:
- Простите меня. Можно уйти?
Но Владыка остановил меня, расспросил подробно обо всем и назначил меня в Ижевск, где я прослужил пять месяцев, затем три месяца в Казани, позже полтора года в Марийской Республике.
В 1988 году открывается Казанская епархия, и меня направляют в Болгар. Нам пришлось жить на квартире, церкви тогда здесь не было, только молитвенный дом. И вот в один из вечеров смотрю в окно на дорогу, освещенную светом фонаря. Как в городе, думаю. А какой там город, когда за фонарным столбом болото? Ни город, ни деревня, берег Волги, между Ульяновском и Казанью, в Татарии, но население русское - вспоминал я пророчество матушки Марии. Бужу жену и радостно кричу:
- Ирина, вставай, мы ведь домой с тобой приехали!
- Ты что, сон какой увидел? Какой наш дом? - удивленно спрашивает она.
- Мы вообще домой приехали. На свое место. Помнишь, что предсказала мне матушка Мария в Ульяновске? Смотри, Господь водил, водил нас и привел на наше место. Значит, нам здесь жить. Давай теперь строить здесь свой дом. Здесь нам Господь велел служить, здесь навсегда и останемся.
В 1988 году здесь появился Свято-Авраамиевский храм, который перевезли всем миром из соседнего села Порфиловки и который до сих пор еще строим. Пришлось мне тогда самому учиться еще и строительству. И конечно, нас поддержали люди. Люди здесь потрясающе добрые и отзывчивые, люди - это сокровище, кладезь мудрости.
Здесь родился наш второй сын, затем дочка, с рождением которой мы вошли в свой новый дом. Обжились, на своих 57 сотках разбили сад, огород, развели разную живность.
Подросли дети. Старший сын Анастасий уже служит священником в нашей церкви, второй сын Кирилл - алтарник, готовится к диаконскому рукоположению. Обе снохи, Юлия и Алина, тоже работают в церкви: одна поет в хоре, другая трудится в библиотеке. Все служат в церкви с желанием. Уже растет внучка София, а дочка Машенька пока еще помогает по дому, но уже мечтает стать, как мама, регентом. И конечно, все эти годы жена Ирина со мной мытарит. Некому было петь в церковном хоре, и ей пришлось самой учиться петь. И такой у нее открылся чудесный голос, что на Православных концертах, где она выступает, зрители долго ее не отпускают.
Мой двоюродный брат из Ульяновска после того, как его жена-мусульманка приняла Православие и они обвенчались, был рукоположен и сейчас служит в селе Три Озера. Сын троюродной сестры отец Сергий Карпухин служит священником в нашем храме, а сама она готовится принять монашество. Еще один двоюродный племянник, мой крестник, и сын моей родной сестры Даниил готовятся принять священнический сан. Сваха старшего сына готовится к монашеству, а ее сын тоже трудится в церкви. Вот так сбывается предсказание, когда моему отцу в пятнадцать лет Божия Матерь и Николай Угодник открыли, что весь род Головиных будет служить у престола Божьего.
Записала Людмила Жалейка.
...За последний год мне пришлось пережить две тяжелейших утраты: в аварии погиб внук и вскоре, не выдержав этой потери, умер сын. У меня словно почва ушла из-под ног, потеряла смысл жизни, измучилась от депрессии. Вставала перед иконой Спасителя и со слезами молила: «Господи, укрепи меня! Я не знаю, как жить дальше...» И вдруг однажды мне позвонила знакомая, Маргарита, но назвала меня почему-то не Людмилой, а Лидией. Оказалось, она ошиблась номером! И звонила совсем не мне, а другой своей знакомой - хотела предложить ей поехать в Болгар, к отцу Владимиру. А тут неожиданно я взяла трубку. Мой телефон у нее был, но записан он в совсем другом блокноте! Как такое могло случиться, ни она, ни я не знали. Я с радостью согласилась поехать в Болгар, почувствовав в этом волю Божию. Маргарита рассказала мне, что сама она из-за болезни не ходила, но батюшка Владимир своей молитвой буквально поставил ее на ноги!
И вот я возле храма в Болгарах. Священник Владимир Головин должен скоро приехать. А его уже ждет много людей. Приехали на машинах отовсюду. Я села отдельно от своей группы (не хотела ни с кем разговаривать - так мне было тяжело), и ко мне вдруг стали подходить люди, приехавшие к батюшке. И рассказывали о тех удивительных делах, которые сотворил Господь по молитве отца Владимира.
И вот подъезжает священник Владимир Головин. В храме говорит проповедь, все его слушают с неослабным вниманием. Простые слова его доходят до сердца, и люди от его голоса, от его слов испытывают успокоение. А потом личная беседа священника с каждым паломником. Когда дошла очередь до меня, я рассказала, что уже не знаю, как жить, и хочу уйти из журналистики. «Нет, вы должны остаться на своей работе, - ответил мне отец Владимир. - Вы пишете сердцем». Я в душе с ним не согласилась, про себя решила все равно поступить по-своему, но... так и не ушла из журналистики. Домой меня привезли полуживую. Потом два дня я лежала пластом. А на третий день я почувствовала, что тело мое налилось силами. Ко мне снова вернулась жизнь! Значит, помог и мне батюшка Владимир.