200 лет назад состоялась премьера Девятой симфонии Бетховена
7-го мая 1824-го года Людвиг ван Бетховен пережил момент величайшего триумфа. В этот день публике, собравшейся в Венском Хофтеатре, была представлена Торжественная Месса (исполнены части Kyrie, Credo и Gloria) и Увертюра Ор.124 «Освящение дома», но главным событием стало премьерное исполнение «Хоральной» симфонии №9. Представление имело большой успех; это был момент победы творческого гения над физической слабостью – в 1824-м году Бетховен почти полностью оглох. Композитор только показывал, стоя у рампы, темп в начале каждой части, а дирижировал венский капельмейстер И. Умлауф. Хотя из-за ничтожно малого количества репетиций сложнейшее произведение было разучено плохо, Девятая симфония сразу же произвела потрясающее впечатление. Бетховена приветствовали овациями более продолжительными, чем по правилам придворного этикета встречали императорскую семью, и только вмешательство полиции прекратило рукоплескания. Слушатели бросали в воздух шляпы и платки, чтобы не слышавший аплодисментов композитор мог видеть восторг публики; многие плакали. От пережитого волнения Бетховен лишился чувств. Помимо очевидного масштаба, законченное произведение впечатляло и своей технической сложностью. Ряд пассажей, в частности в сольных партиях рожковых инструментов, было практически невозможно исполнить на бесклапанных медных духовых инструментах того времени. По замечанию одного из исследователей: «Как и в ряде других произведений позднего периода, в этой симфонии технические характеристики инструментов трепещут перед мощью замысла и эмоционального накала, с которым глухой композитор стремится преодолеть физические пределы и возможности певцов и музыкантов».
Работа над грандиозной Девятой симфонией заняла у Бетховена два года, хотя замысел созревал в течение всей творческой жизни. Еще до переезда в Вену, в начале 1790-х годов, он мечтал положить на музыку, строфа за строфой, всю оду «К радости» Шиллера; при появлении в 1785 году она вызвала небывалый энтузиазм у молодежи пылким призывом к братству, единению человечества. Много лет складывалась и идея музыкального воплощения. Начиная с песни «Взаимная любовь» (1794) постепенно рождалась эта простая и величавая мелодия, которой было суждено в звучании монументального хора увенчать творчество Бетховена. Набросок первой части симфонии сохранился в записной книжке 1809 года, эскиз скерцо — за восемь лет до создания симфонии. Небывалое решение — ввести в финал слово — было принято композитором после длительных колебаний и сомнений. Еще в июле 1823 года он предполагал завершить Девятую обычной инструментальной частью и, как вспоминали друзья, даже какое-то время после премьеры не оставил этого намерения. Монументальная 1-я часть симфонии, аллегро, написана в сонатной форме. А. Н. Серов в 1868 году писал: Все ужасы войны — подкладка для этой первой части… это вместе — глубочайшее философское воплощение в звуках тёмных страниц истории человечества, страниц вечной борьбы, вечных сомнений, вечного уныния, вечной печали, среди которых радость, счастье мелькают мимолётным, как молния, проблеском. Заказ на последнюю симфонию Бетховен получил от Лондонского симфонического общества. Известность его в Англии была к тому времени настолько велика, что композитор предполагал поехать в Лондон на гастроли и даже переселиться туда навсегда. Ибо жизнь первого композитора Вены складывалась трудно. В 1818 году он признавался: «Я дошел чуть ли не до полной нищеты и при этом должен делать вид, что не испытываю ни в чем недостатка». Бетховен вечно в долгах. Нередко он вынужден целыми днями оставаться дома, так как у него нет целой обуви. Издания произведений приносят ничтожный доход. Глубокое огорчение доставляет ему племянник Карл. После смерти брата композитор стал его опекуном и долго боролся с его недостойной матерью, стремясь вырвать мальчика из-под влияния этой «царицы ночи» (Бетховен сравнивал невестку с коварной героиней последней оперы Моцарта). Дядя мечтал, что Карл станет ему любящим сыном и будет тем близким человеком, который закроет ему глаза на смертном одре. Однако племянник вырос лживым, лицемерным бездельником, мотом, просаживавшим деньги в игорных притонах. Запутавшись в карточных долгах, он пытался застрелиться, но выжил. Бетховен же был так потрясен, что, по словам одного из друзей, сразу превратился в разбитого, бессильного 70-летнего старика. Но, как писал Роллан, «страдалец, нищий, немощный, одинокий, живое воплощение горя, он, которому мир отказал в радостях, сам творит Радость, дабы подарить ее миру. Он кует ее из своего страдания, как сказал сам этими гордыми словами, которые передают суть его жизни и являются девизом каждой героической души: через страдание — радость». Девятая симфония подводит итог исканиям Бетховена в симфоническом жанре и прежде всего в воплощении героической идеи, образов борьбы и победы, — исканиям, начатым за двадцать лет до того в Героической симфонии. В Девятой он находит наиболее монументальное, эпическое и в то же время новаторское решение, расширяет философские возможности музыки и открывает новые пути для симфонистов XIX века. Введение же слова облегчает восприятие сложнейшего замысла композитора для самых широких кругов слушателей. (Считается, что это первый случай использования крупным композитором вокальных партий в симфонии.) Девятая, последняя завершённая симфония признана вершиной творческого гения Бетховена и одним из основополагающих произведений современного симфонического репертуара.
Beethoven 9 - Chicago Symphony Orchestra - Riccardo Muti
Текст к заключительному хору ( из Шиллера) из 9-й симфонии "К Радости", с русским переводом В. П. Коломийцева
Радость! Дивной искрой Божьей Ты слетаешь к нам с небес! Мы в восторге беспредельном Входим в храм твоих чудес! Ты волшебно вновь связуешь Всё, что делит мир сует: Там мы все — друзья и братья, Где горит твой кроткий свет!
Тот, кому дано судьбою Друга, как себя, любить, Кто нашел с женою счастье, — Может в этот хор вступить! К нам‚ — кто хоть душе единой Дал приют в душе своей! Кто-же этих благ не знает‚ — Тот уйди и слезы лей!
Радость, ты источник жизни, — Жаждут все к тебе прильнуть! Злых и добрых, без изъятья‚ — Всех влечет твой светлый путь! Нам даны вино, веселье, Ласки жен, друзей сердца… Червь в земле находит счастье, Ангел в небе зрит Творца!
Брат! Как все планеты сферы Мчатся в беге круговом, Так и мы свой путь пройдем, — Бодро, не теряя веры! В круг сольемся братский, тесный! Этот круг — весь Божий свет! Братья! Выше всех планет Есть у нас Отец небесный!
Ниц вы пали, миллионы? Ты Творца постиг-ли, свет? Выше солнца и планет Он хранит свои законы!
Высказывание о 9 симфонии Тарускина американского музыковеда и музыкального критика, профессора Калифорнийского университета в Беркли: "...среди ценителей, прежде всего, произведение, которое вы любите и ненавидите более полутора веков. Почему? Потому, что оно одновременно непостижимо и неотразимо, а также потому, что оно одновременно устрашающе и наивно". Далее Тарускин утверждает, что послание Бетховена, заключённое в 9 симфонии, чрезмерно исполнено, банализировано в фильмах и телевизионных рекламных роликах, а музыканты часто рассматривают его в музыкальных, а не гуманистических аспектах. Некоторым современным слушателям, как утверждает Тарускин, его послание может быть трудно воспринимать всерьез: «У нас есть проблемы с демагогами, которые проповедуют нам о братстве людей. Мы были слишком сильно обожжены теми, кто обещал Элизиум (в греческой мифологии аналог рая) и дал нам ГУЛАГи и газовые камеры. И это действительно так. Спустя десятилетия марксисты услышали сплоченный клич пролетарского единства. Иосиф Сталин считал Девятую симфонию "подходящей музыкой для масс". Нацисты провозгласили это вагнеровским заявлением о германской мощи. Чтобы вызвать оптимизм в массах нацистский министр пропаганды Йозеф Геббельс приказал громко транслировать симфонию по радио в безнадежные последние месяцы Второй мировой войны. Симфония была исполнена ритуально в день рождения Адольфа Гитлера, и заключенных концентрационного лагеря в Освенциме заставляли петь мелодию. С другой стороны миф и загадка Девятой симфонии Бетховена таковы, что Организация Объединенных Наций включила оригинальную партитуру в реестр «Память мира» в 2001 году. В 1972 году Европейский совет объявил этот гимн официальным гимном Европы, а в 1985 году он стал гимном мира. Есть множество других примеров положительного влияния и осмысления Послания Бетховена в 9 симфонии. Многие помнят замечательную всемирную трансляцию Леонарда Бернстайна, исполняющего Девятую в Берлине на Рождество 1989 года, вскоре после воссоединения города. Возглавляя международный оркестр и хор, состоящий из музыкантов с востока и запада, Бернстайн изменил текст Шиллера с «Оды радости» (An die Freude) на «Оду свободе» (An die Freiheit). #Бетховен#мути#симфонияБетховена
Музыкальная классика
200 лет назад состоялась премьера Девятой симфонии Бетховена
7-го мая 1824-го года Людвиг ван Бетховен пережил момент величайшего триумфа. В этот день публике, собравшейся в Венском Хофтеатре, была представлена Торжественная Месса (исполнены части Kyrie, Credo и Gloria) и Увертюра Ор.124 «Освящение дома», но главным событием стало премьерное исполнение «Хоральной» симфонии №9. Представление имело большой успех; это был момент победы творческого гения над физической слабостью – в 1824-м году Бетховен почти полностью оглох. Композитор только показывал, стоя у рампы, темп в начале каждой части, а дирижировал венский капельмейстер И. Умлауф. Хотя из-за ничтожно малого количества репетиций сложнейшее произведение было разучено плохо, Девятая симфония сразу же произвела потрясающее впечатление. Бетховена приветствовали овациями более продолжительными, чем по правилам придворного этикета встречали императорскую семью, и только вмешательство полиции прекратило рукоплескания. Слушатели бросали в воздух шляпы и платки, чтобы не слышавший аплодисментов композитор мог видеть восторг публики; многие плакали. От пережитого волнения Бетховен лишился чувств.Помимо очевидного масштаба, законченное произведение впечатляло и своей технической сложностью. Ряд пассажей, в частности в сольных партиях рожковых инструментов, было практически невозможно исполнить на бесклапанных медных духовых инструментах того времени. По замечанию одного из исследователей:
«Как и в ряде других произведений позднего периода, в этой симфонии технические характеристики инструментов трепещут перед мощью замысла и эмоционального накала, с которым глухой композитор стремится преодолеть физические пределы и возможности певцов и музыкантов».
Работа над грандиозной Девятой симфонией заняла у Бетховена два года, хотя замысел созревал в течение всей творческой жизни. Еще до переезда в Вену, в начале 1790-х годов, он мечтал положить на музыку, строфа за строфой, всю оду «К радости» Шиллера; при появлении в 1785 году она вызвала небывалый энтузиазм у молодежи пылким призывом к братству, единению человечества. Много лет складывалась и идея музыкального воплощения. Начиная с песни «Взаимная любовь» (1794) постепенно рождалась эта простая и величавая мелодия, которой было суждено в звучании монументального хора увенчать творчество Бетховена. Набросок первой части симфонии сохранился в записной книжке 1809 года, эскиз скерцо — за восемь лет до создания симфонии. Небывалое решение — ввести в финал слово — было принято композитором после длительных колебаний и сомнений. Еще в июле 1823 года он предполагал завершить Девятую обычной инструментальной частью и, как вспоминали друзья, даже какое-то время после премьеры не оставил этого намерения.
Монументальная 1-я часть симфонии, аллегро, написана в сонатной форме. А. Н. Серов в 1868 году писал:
Все ужасы войны — подкладка для этой первой части… это вместе — глубочайшее философское воплощение в звуках тёмных страниц истории человечества, страниц вечной борьбы, вечных сомнений, вечного уныния, вечной печали, среди которых радость, счастье мелькают мимолётным, как молния, проблеском.
Заказ на последнюю симфонию Бетховен получил от Лондонского симфонического общества. Известность его в Англии была к тому времени настолько велика, что композитор предполагал поехать в Лондон на гастроли и даже переселиться туда навсегда. Ибо жизнь первого композитора Вены складывалась трудно. В 1818 году он признавался:
«Я дошел чуть ли не до полной нищеты и при этом должен делать вид, что не испытываю ни в чем недостатка».
Бетховен вечно в долгах. Нередко он вынужден целыми днями оставаться дома, так как у него нет целой обуви. Издания произведений приносят ничтожный доход. Глубокое огорчение доставляет ему племянник Карл. После смерти брата композитор стал его опекуном и долго боролся с его недостойной матерью, стремясь вырвать мальчика из-под влияния этой «царицы ночи» (Бетховен сравнивал невестку с коварной героиней последней оперы Моцарта). Дядя мечтал, что Карл станет ему любящим сыном и будет тем близким человеком, который закроет ему глаза на смертном одре. Однако племянник вырос лживым, лицемерным бездельником, мотом, просаживавшим деньги в игорных притонах. Запутавшись в карточных долгах, он пытался застрелиться, но выжил. Бетховен же был так потрясен, что, по словам одного из друзей, сразу превратился в разбитого, бессильного 70-летнего старика. Но, как писал Роллан,
«страдалец, нищий, немощный, одинокий, живое воплощение горя, он, которому мир отказал в радостях, сам творит Радость, дабы подарить ее миру. Он кует ее из своего страдания, как сказал сам этими гордыми словами, которые передают суть его жизни и являются девизом каждой героической души: через страдание — радость».
Девятая симфония подводит итог исканиям Бетховена в симфоническом жанре и прежде всего в воплощении героической идеи, образов борьбы и победы, — исканиям, начатым за двадцать лет до того в Героической симфонии. В Девятой он находит наиболее монументальное, эпическое и в то же время новаторское решение, расширяет философские возможности музыки и открывает новые пути для симфонистов XIX века. Введение же слова облегчает восприятие сложнейшего замысла композитора для самых широких кругов слушателей. (Считается, что это первый случай использования крупным композитором вокальных партий в симфонии.)
Девятая, последняя завершённая симфония признана вершиной творческого гения Бетховена и одним из основополагающих произведений современного симфонического репертуара.
https://youtu.be/rOjHhS5MtvA?si=kngPItuzvYvdXFGE
Бетховен. Симфония No. 9, ре минор
Дирижер Риккардо Мути, Чикагский симфонический оркестр и хор.
Радость! Дивной искрой Божьей
Ты слетаешь к нам с небес!
Мы в восторге беспредельном
Входим в храм твоих чудес!
Ты волшебно вновь связуешь
Всё, что делит мир сует:
Там мы все — друзья и братья,
Где горит твой кроткий свет!
Тот, кому дано судьбою
Друга, как себя, любить,
Кто нашел с женою счастье, —
Может в этот хор вступить!
К нам‚ — кто хоть душе единой
Дал приют в душе своей!
Кто-же этих благ не знает‚ —
Тот уйди и слезы лей!
Радость, ты источник жизни, —
Жаждут все к тебе прильнуть!
Злых и добрых, без изъятья‚ —
Всех влечет твой светлый путь!
Нам даны вино, веселье,
Ласки жен, друзей сердца…
Червь в земле находит счастье,
Ангел в небе зрит Творца!
Брат! Как все планеты сферы
Мчатся в беге круговом,
Так и мы свой путь пройдем, —
Бодро, не теряя веры!
В круг сольемся братский, тесный!
Этот круг — весь Божий свет!
Братья! Выше всех планет
Есть у нас Отец небесный!
Ниц вы пали, миллионы?
Ты Творца постиг-ли, свет?
Выше солнца и планет
Он хранит свои законы!
Высказывание о 9 симфонии Тарускина американского музыковеда и музыкального критика, профессора Калифорнийского университета в Беркли:
"...среди ценителей, прежде всего, произведение, которое вы любите и ненавидите более полутора веков. Почему? Потому, что оно одновременно непостижимо и неотразимо, а также потому, что оно одновременно устрашающе и наивно".
Далее Тарускин утверждает, что послание Бетховена, заключённое в 9 симфонии, чрезмерно исполнено, банализировано в фильмах и телевизионных рекламных роликах, а музыканты часто рассматривают его в музыкальных, а не гуманистических аспектах. Некоторым современным слушателям, как утверждает Тарускин, его послание может быть трудно воспринимать всерьез: «У нас есть проблемы с демагогами, которые проповедуют нам о братстве людей. Мы были слишком сильно обожжены теми, кто обещал Элизиум (в греческой мифологии аналог рая) и дал нам ГУЛАГи и газовые камеры. И это действительно так. Спустя десятилетия марксисты услышали сплоченный клич пролетарского единства. Иосиф Сталин считал Девятую симфонию "подходящей музыкой для масс". Нацисты провозгласили это вагнеровским заявлением о германской мощи. Чтобы вызвать оптимизм в массах нацистский министр пропаганды Йозеф Геббельс приказал громко транслировать симфонию по радио в безнадежные последние месяцы Второй мировой войны. Симфония была исполнена ритуально в день рождения Адольфа Гитлера, и заключенных концентрационного лагеря в Освенциме заставляли петь мелодию. С другой стороны миф и загадка Девятой симфонии Бетховена таковы, что Организация Объединенных Наций включила оригинальную партитуру в реестр «Память мира» в 2001 году. В 1972 году Европейский совет объявил этот гимн официальным гимном Европы, а в 1985 году он стал гимном мира. Есть множество других примеров положительного влияния и осмысления Послания Бетховена в 9 симфонии. Многие помнят замечательную всемирную трансляцию Леонарда Бернстайна, исполняющего Девятую в Берлине на Рождество 1989 года, вскоре после воссоединения города. Возглавляя международный оркестр и хор, состоящий из музыкантов с востока и запада, Бернстайн изменил текст Шиллера с «Оды радости» (An die Freude) на «Оду свободе» (An die Freiheit).
#Бетховен#мути#симфонияБетховена