🗂 Русский поэтический канон 🗂

Иосиф Бродский
Евгению Рейну, с любовью
Плывет в тоске необъяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывет в тоске необъяснимой
пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
Плывет в тоске необъяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необъяснимой.
Плывет во мгле замоскворецкой
пловец в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не объясняя.
Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несет сочельник
над головою.
Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необъяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.
28 декабря 1961
#РусскийПоэтическийКанон@prosodia
❓Чем это интересно: комментирует поэт и главный редактор Prosodia Владимир Козлов
«Рождественский романс» — одна из визитных карточек молодого Бродского. За спиной поэта, которому 21 год, уже большая биография. Он бросил школы в 1955 году, после чего, с одной стороны, с огромным энтузиазмом занялся самообразованием, с другой — окунулся в стихию народной трудовой жизни: завод «Арсенал», морг, маяк, геологические экспедиции. В одной из таких экспедиций и произошла встреча с поэзией, первые пробы пера, вдохновленного скорее духом соревновательности. А тут же — попытка ворваться в спокойный литературный мир Ленинграда, публичные скандалы, первое попадание на заметку КГБ. В этот период в нем видна необузданная энергия, неготовность принимать никакие правила, что для советского человека, в общем, было своего рода дикостью. Во многом вследствие ухода из школы Бродский с самого начала выпал из советской системы и формировался как явление на ее границах, что закладывало почву для будущего конфликта с нею. Строго говоря, Бродский так навсегда и остался человеком не то, что без высшего, но и без среднего образования, но это тот случай, когда молодой человек откровенно избегал всего среднего и метил в интеллектуалы, которые могут себе позволить иметь мнение по любому поводу.
«Рождественский романс» - это уже период бурной литературной жизни, дружбы с поэтом Евгением Рейном, которому посвящены эти стихи, период знакомства с Анной Ахматовой. На самом деле к этому моменту написано уже довольно много, тексты расходились по самиздатовским изданиям, некоторые, как, например, «Пилигримы», получали определенную популярность, но в те сборники, в составлении которых Бродский принимал лично, поэт ранние тексты не включал. «Рождественский романс» открывал первую книгу поэта, в составлении которой принимал участие он сам. Книга «Остановка в пустыне» вышла в 1970 году в Нью-Йорке. Фактически этот шаг — выпустить книгу в «тамиздате» — означал сильно осложнить себе жизнь на родине, где к этому времени надежды издать книгу стихов рухнули.
«Рождественский романс» открывает цикл рождественских стихотворений Бродского — в течение жизни их было написано 23. Впрочем, есть версия, что традиция была положена обещанием поэта дарить новое стихотворение на каждый день рождения своего друга Евгения Рейна — он родился 29 декабря. В том, что день рождения близкого друга отмечается как Рождество, есть определенный юмор. Отчасти этой же привязкой объясняется то, что рождественские стихи совершенно нерелигиозного Бродского по датам отсылают, скорее, к католическому Рождеству, чем к православному. Но на момент создания «романса» традиция эта еще только закладывалась.
В литературе о «романсе» отмечается, что сам выбор жанра говорит о стилизации, но при этом не говорится, что за стиль взят за основу. Скажем пока только то, что стиль этот нехарактерен для зрелой поэтики Бродского, в чем-то даже противоположен ей.
Позднее Бродский часто пересказывал урок поэтики, который преподал ему в свое время Евгений Рейн: «в стихотворении должно быть больше существительных, чем прилагательных, даже, чем глаголов». «Рождественский романс» этой рекомендации не соответствует совершенно, и тем не менее стихотворение вполне можно назвать рейновским.
Основной ход стихотворения — лирическое развитие центральной — «необъяснимой» — ноты, которая пронизывает картины, встающие перед глазами, оживляет их. Нота «необъяснимой тоски» иррациональна, эмоциональна, привнесена в мир самим поэтом. Эта нота — находимый вне мира камертон, настроившись на который, поэт может увидеть жизнь в её целом, вся земная жизнь разворачивается на ее фоне. Нота необъяснимой тоски вывела поэтическое сознание за пределы жизни, позволила взглянуть на неё со стороны, увидеть её в образе маятника, предопределяющего логику дальнейшего её течения. Такая сосредоточенность на метафизической ноте — основа элегичности в поэзии Евгения Рейна. А он в свою очередь впитал наследие символизма, именно символизм разработал этот тип элегии, основанный на восприятии земного мира как бы с точки зрения неземного. Характерным признаком такой элегии являются повторы, постоянно возвращение к одной и той же точке.
Эта стилизация многое говорит и о поэтической школе раннего Бродского — пока это мистический Серебряный век, а вовсе не английские поэты-метафизика. Этот стиль мы встретим в более ранних вещах, но те же «Пилигримы» в отличие от «Рождественского романса» выглядели не стилизацией, а просто вдохновенными, но вторичными стихами, разрабатывающие романтические клише странничества и бесконечного мира. «…Мир останется вечным, / может быть, постижимым, / но все-таки бесконечным», — из поэтики Бродского такое представление о мире ушло очень быстро. Виктор Куллэ в своей диссертации о раннем Бродском период с 1957 года по 1962 называет «романтическим». Лирический субъект раннего Бродского кружится в поисках абсолюта. Стихи Бродского в этот период полны символических садов, всадников, многозначительных «гостей», «королей», «поэтов» и просто литературных героев. Каждый предмет, каждое существо, попадающее в зону его внимания, поэтически исследуется на предмет своих абсолютных значений.