Дед моего знакомого в 30-е годы был арестован по доносу и отправлен сначала в лагеря на Соловки, а позднее - на строительство Беломорканала.

Дед Федор был по своей натуре мужик работящий и толковый. К тому же обладал недюжинными организаторскими способностями. За что и был произведен из простой рабочей лошадки в бригадиры.
К слову, со временем настоящую лошадку Федору тоже выдали. Никто не умел так ловко договариваться с поставщиками строительных материалов, как он. Вот и ездил по окрестностям, заключал хоздоговоры. Контроль за зеком Федором практически не осуществлялся, начальство ему доверяло.
В один из промозглых мартовских вечеров Федор возвращался в свой барак издалека. Ехал на лошадке, но ветер до того доконал, что он был вынужден временами подниматься из саней и бежать рядом, чтобы хоть как-то согреться.
Неожиданно на обочине дороги он увидел местного "кума" (сотрудника режимного отдела). Именно этот "кум" отличался особой вредностью характера. Мог прицепиться на ровном месте, а потом отправить зека в "холодную". Пара-тройка ночей - и воспаление легких было обеспечено. Что, собственно, означало неминуемую смерть.
Словом, встрече с капитаном Глушко Федор был, мягко говоря, совсем не рад. А вот тот наоборот обрадовался Федору, как родному. Стал зазывать в гости:
- Заедем ко мне, бригадир. У меня тепло. Баню вот новую поставил, попаримся, самогонки выпьем. Хозяйка моя накормит нас до отвала.
Радушие "кума" озадачило: вот с чего бы он стал такой добрый? Но спорить бедному было явно не с руки, и Федор вынужден был согласиться. Вскоре подъехали к краю деревни, где жил Глушко. К дому примыкало новенькое крыльцо.
- С обновой вас, гражданин начальник. Сами крыльцо ставили?
- Сам, сам! - Закивал "кум". - Скорее в дом проходи.
Федор, поднявшись по ступенькам, сделал по привычке то, что делал всегда перед тем, как переступить порог: перекрестился. В ту же секунду он упал в обморок, а над головой что-то завыло и заухало. Когда очнулся, то увидел, что лежит в санях. До деревни - еще несколько километров, а сани с лошадью стоят на льду озера, на краю огромной черной полыньи.
По всему выходило, что спасло бригадира от гибели только крестное знамение. Федор, и без того крепко веровавший в Бога, после этой истории еще сильнее в вере укрепился. Все его дети и внуки, которые появились с течением времени, были окрещены. И это не смотря на нетерпимое отношение к религии в советское время...