Повторим старую запись. В преддверии светского Нового года вновь всё громче раздаются голоса против ёлки. Одни ратуют за то, чтобы живых ёлок в дом не несли, потому что, во-первых, «жалко, и нечего губить!», а во-вторых, потому что «навья символика, негатив, и вы все умрете!»... Другие бунтуют против «завозного обычая», нашим предкам-де не свойственного. Наконец, находятся и те, кто эти две причины успешно совмещает. Ответим по порядку. 1. Наши предки деревья рубили постоянно: вся изба, баня, забор, деревянные части инструментов, посуда, мебель в доме и т.п. - все это было из дерева. Так что отметаем. 2. В традиционной славянской культуре очень часто использовали ветки и даже целые молодые деревца в годовых и частных обрядах. Вот только случаи использования ёлки (про берёзку даже не будем): Свадьба, проводы рекрута, строительство нового дома, Троица, Масленица. Про кидание веток на похоронах знают все. Навья символика у ёлки, бесспорно, имеется – но это в том числе и символика перехода. Ёлочку в дом всё равно, как правило, вносили. Мы не агитируем ЗА елочный бизнес, и вообще, решить эту проблему легко: если уж праздник не мыслится без деревца в доме, искусственные ёлки есть в изобилии. Но... Складывается впечатление, что в массы вброшена очередная идея под прикрытием экологии, чтобы как можно сильнее оторвать народ от своих корней. Чтобы никто и не думал украшать дома ветвями деревьев, ведь это же «варварство!»... 3. Ну и насчет «завозного обычая». Ни для кого не секрет, что новогодняя, она же РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ёлка не имеет отношения к славянской традиции и была занесена к восточным славянам довольно поздно – только после указа Петра I, повелевшего 1 января считать днем Нового года и «украсить дома от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых». Еще в начале ХХ в. во множестве крестьянских домов этого обыкновения знать не знали: «в крестьянском быту восточных славян ни рождественское, ни новогоднее украшение домов еловыми ветками и срубленными деревцами в XIX в. привиться не успело» (Агапкина 1997, С. 4). И тем не менее ёлка в доме НА КОЛЯДУ традиционно присутствовала, пусть и не везде… Парадокс. Дело в том, что любой обряд всегда многовариативен, народ ищет возможные способы его воспроизведения, экспериментируя в разных направлениях. Это не миновало и колядных украшений: вместо соломы, которую и так использовали в изрядном объеме, стали использовать дерево, зелёное даже зимой, что сильно выделяло его в символическом плане из прочих пород – ель (реже сосну): «В отличие от разнообразных пород деревьев и кустарников, используемых для других видов обрядового деревца, рождественское почти всегда изготовлялось именно из хвойных пород и прежде всего – ели, что нашло отражение в его названиях, ср. укр. «ёлка», «ялыночка», поль. диал. jeglijka, словац. jedlička, chvojka, морав. сhvůja,chvůjka» (Агапкина 1997, С. 4). Чаще же её называли «полазник», «подлазник». Так, «подлазник» мог быть хвойной веткой: «Местами после расстилания на столе овса или сена хозяин приносит несколько веток смереки или, если может иметь, ели и, омочив ее в воде, окропляет избу и затыкает по ветке за образами, над окнами и дверями избы и в хлеву. Те ветки тоже называют «подлазниками»», «В некоторых домах /…/ делают «подлазнички» из нескольких еловых веток, на которые подвешивают яблоки, груши и орехи. Во время изготовления этих «подлазничков» поют колядки» (Богатырев, С. 162, 164), «В ряде мест пихтовую ветку называют polazňička, ее затыкают в сочельник за образа» (Усачева 1977, С. 54). Или же цельным деревцем: в Польше ««подлазник» – елочка, повешенная у потолка на Рождество» (Богатырев, С. 167), «Ель в виде срубленного деревца, его верхушки, веток, венка или гирлянды из еловых веток устанавливали (вешали) на весь период от Рождества до Крещения, втыкали за образа в доме, подвешивали к потолку, ставили в красном углу на лавке или даже на столе» (Агапкина 1997, С. 4). В разных регионах Польши подлазник могли называть sądem, rajskim drzewem, bożym drzewkiem (Strycka, s. 14). Помещали его в разных местах дома, в частности, в районе домашнего святилища: елочка-подлазник «убирается кружками, вырезанными из разноцветных облаток, которые нитками привязывают кругом на ветвях и всегда верхушкой вниз вешают в горнице. Она вешается также у балки, в углу под образами, которые обычно двойным рядом заполняют одну стену избы. /…/ Временами также имеют кружки или донца величиной с тарелку, сплетенные из соломы или прутиков, которые украшают колечками из разноцветных облаток по краям, а в самой середине прикрепляют «świat», то есть ажурный шар, весьма мастерски склеенный из облаток. Такой кружок также служит в качестве «подлазнички» и вешается в горнице, а тогда «подлазничка» из елки отходит на второй план и, бывает, переносится на дальнюю балку или затыкается в стену около икон» (Богатырев, С. 155). «Подлазник» обычно украшали самыми разнообразными предметами: «В Юрчицах (Краковское воеводство) «подлазник» означает елочку, увешанную сластями, которую девушка красиво убрала и которая повсеместно в Краковском воеводстве называется «сад»» (Богатырев, С. 158); у словаков «в сочельник дети ставят деревце («полазница»- верхушка), на нее вешают груши, яблоки, орехи, также и бумажные розы, цепочки из бумаги» (Богатырев, С. 144), «Деревце украшали выпеченными из теста фигурками – нового года (в виде спеленатого младенца-Христа), зверей и птиц, яркими ленточками, конфетами, бумажными цветами, а под деревцем прятали подарки для детей. Некоторые из этих украшений напоминали и о хозяйственных интересах крестьянства. Так, словаки вешали на еловую ветку веночек из льна, в надежде, что от этого лен уродится богаче» (Агапкина 1997, С. 4); у хорват аналогичную функцию выполняет рождественское деревце božic – «Его вешают над серединой стола. На ветку сосны привязывают разные фрукты /…/. Из бумаги делают корзиночки, в них кладут грецкие орехи и яблоки и привязывают к ветке. Все это оплетают бумажными цепями. /…/ Утром в день Богоявления детям раздают все, что украшало дерево» (Усачева 1978, С. 33). При этом наблюдается сочетание «подлазника»-елки и одного из соломенных украшений: ««Подлазник», «подлазница», «сад» – это верхушка молодой, нетолстой, стройной сосенки, чаще всего елочки, а где ее нет поблизости – смеречки (Picea Dietr.), украшенная навешенными на нее яблоками, орехами, вырезанными облатками, обрезками цветной бумаги; на самом конце прикреплен «świat» из (разноцветных) облаток, и повешенная концом вниз у потолочной балки над столом или лавкой, на которой стоит рождественский ужин» (Богатырев, С. 160-161). А вот почему перевёрнутая, ответить легко. Перёвернутым корнями вверх описывалось Мировое Древо, опора мироздания: «На море на Окияне, на острове на Кургане стоит белая береза, вниз ветвями, вверх корнями» (Майков, № 149), «на этом Буяне стоит дуб вверх корнями» (Москвина, № 371), «Наверху (ее) корень, внизу ветви, это вечная смоковница» (Упанишады 2 — 110). Так что думайте сами: это наше или чужое? Надо или ну его? Традиционный обрядовый символ или «грех-то какой!»?
Родноверие Славян
И СНОВА О ЁЛКЕ
Повторим старую запись. В преддверии светского Нового года вновь всё громче раздаются голоса против ёлки. Одни ратуют за то, чтобы живых ёлок в дом не несли, потому что, во-первых, «жалко, и нечего губить!», а во-вторых, потому что «навья символика, негатив, и вы все умрете!»... Другие бунтуют против «завозного обычая», нашим предкам-де не свойственного. Наконец, находятся и те, кто эти две причины успешно совмещает.
Ответим по порядку.
1. Наши предки деревья рубили постоянно: вся изба, баня, забор, деревянные части инструментов, посуда, мебель в доме и т.п. - все это было из дерева. Так что отметаем.
2. В традиционной славянской культуре очень часто использовали ветки и даже целые молодые деревца в годовых и частных обрядах.
Вот только случаи использования ёлки (про берёзку даже не будем): Свадьба, проводы рекрута, строительство нового дома, Троица,
Масленица.
Про кидание веток на похоронах знают все.
Навья символика у ёлки, бесспорно, имеется – но это в том числе и символика перехода. Ёлочку в дом всё равно, как правило, вносили.
Мы не агитируем ЗА елочный бизнес, и вообще, решить эту проблему легко: если уж праздник не мыслится без деревца в доме, искусственные ёлки есть в изобилии. Но... Складывается впечатление, что в массы вброшена очередная идея под прикрытием экологии, чтобы как можно сильнее оторвать народ от своих корней. Чтобы никто и не думал украшать дома ветвями деревьев, ведь это же «варварство!»...
3. Ну и насчет «завозного обычая».
Ни для кого не секрет, что новогодняя, она же РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ёлка не имеет отношения к славянской традиции и была занесена к восточным славянам довольно поздно – только после указа Петра I, повелевшего 1 января считать днем Нового года и «украсить дома от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых». Еще в начале ХХ в. во множестве крестьянских домов этого обыкновения знать не знали: «в крестьянском быту восточных славян ни рождественское, ни новогоднее украшение домов еловыми ветками и срубленными деревцами в XIX в. привиться не успело» (Агапкина 1997, С. 4). И тем не менее ёлка в доме НА КОЛЯДУ традиционно присутствовала, пусть и не везде…
Парадокс. Дело в том, что любой обряд всегда многовариативен, народ ищет возможные способы его воспроизведения, экспериментируя в разных направлениях. Это не миновало и колядных украшений: вместо соломы, которую и так использовали в изрядном объеме, стали использовать дерево, зелёное даже зимой, что сильно выделяло его в символическом плане из прочих пород – ель (реже сосну): «В отличие от разнообразных пород деревьев и кустарников, используемых для других видов обрядового деревца, рождественское почти всегда изготовлялось именно из хвойных пород и прежде всего – ели, что нашло отражение в его названиях, ср. укр. «ёлка», «ялыночка», поль. диал. jeglijka, словац. jedlička, chvojka, морав. сhvůja,chvůjka» (Агапкина 1997, С. 4). Чаще же её называли «полазник», «подлазник».
Так, «подлазник» мог быть хвойной веткой: «Местами после расстилания на столе овса или сена хозяин приносит несколько веток смереки или, если может иметь, ели и, омочив ее в воде, окропляет избу и затыкает по ветке за образами, над окнами и дверями избы и в хлеву. Те ветки тоже называют «подлазниками»», «В некоторых домах /…/ делают «подлазнички» из нескольких еловых веток, на которые подвешивают яблоки, груши и орехи. Во время изготовления этих «подлазничков» поют колядки» (Богатырев, С. 162, 164), «В ряде мест пихтовую ветку называют polazňička, ее затыкают в сочельник за образа» (Усачева 1977, С. 54).
Или же цельным деревцем: в Польше ««подлазник» – елочка, повешенная у потолка на Рождество» (Богатырев, С. 167), «Ель в виде срубленного деревца, его верхушки, веток, венка или гирлянды из еловых веток устанавливали (вешали) на весь период от Рождества до Крещения, втыкали за образа в доме, подвешивали к потолку, ставили в красном углу на лавке или даже на столе» (Агапкина 1997, С. 4). В разных регионах Польши подлазник могли называть sądem, rajskim drzewem, bożym drzewkiem (Strycka, s. 14).
Помещали его в разных местах дома, в частности, в районе домашнего святилища: елочка-подлазник «убирается кружками, вырезанными из разноцветных облаток, которые нитками привязывают кругом на ветвях и всегда верхушкой вниз вешают в горнице. Она вешается также у балки, в углу под образами, которые обычно двойным рядом заполняют одну стену избы. /…/ Временами также имеют кружки или донца величиной с тарелку, сплетенные из соломы или прутиков, которые украшают колечками из разноцветных облаток по краям, а в самой середине прикрепляют «świat», то есть ажурный шар, весьма мастерски склеенный из облаток. Такой кружок также служит в качестве «подлазнички» и вешается в горнице, а тогда «подлазничка» из елки отходит на второй план и, бывает, переносится на дальнюю балку или затыкается в стену около икон» (Богатырев, С. 155).
«Подлазник» обычно украшали самыми разнообразными предметами: «В Юрчицах (Краковское воеводство) «подлазник» означает елочку, увешанную сластями, которую девушка красиво убрала и которая повсеместно в Краковском воеводстве называется «сад»» (Богатырев, С. 158); у словаков «в сочельник дети ставят деревце («полазница»- верхушка), на нее вешают груши, яблоки, орехи, также и бумажные розы, цепочки из бумаги» (Богатырев, С. 144), «Деревце украшали выпеченными из теста фигурками – нового года (в виде спеленатого младенца-Христа), зверей и птиц, яркими ленточками, конфетами, бумажными цветами, а под деревцем прятали подарки для детей. Некоторые из этих украшений напоминали и о хозяйственных интересах крестьянства. Так, словаки вешали на еловую ветку веночек из льна, в надежде, что от этого лен уродится богаче» (Агапкина 1997, С. 4); у хорват аналогичную функцию выполняет рождественское деревце božic – «Его вешают над серединой стола. На ветку сосны привязывают разные фрукты /…/. Из бумаги делают корзиночки, в них кладут грецкие орехи и яблоки и привязывают к ветке. Все это оплетают бумажными цепями. /…/ Утром в день Богоявления детям раздают все, что украшало дерево» (Усачева 1978, С. 33). При этом наблюдается сочетание «подлазника»-елки и одного из соломенных украшений: ««Подлазник», «подлазница», «сад» – это верхушка молодой, нетолстой, стройной сосенки, чаще всего елочки, а где ее нет поблизости – смеречки (Picea Dietr.), украшенная навешенными на нее яблоками, орехами, вырезанными облатками, обрезками цветной бумаги; на самом конце прикреплен «świat» из (разноцветных) облаток, и повешенная концом вниз у потолочной балки над столом или лавкой, на которой стоит рождественский ужин» (Богатырев, С. 160-161).
А вот почему перевёрнутая, ответить легко. Перёвернутым корнями вверх описывалось Мировое Древо, опора мироздания: «На море на Окияне, на острове на Кургане стоит белая береза, вниз ветвями, вверх корнями» (Майков, № 149), «на этом Буяне стоит дуб вверх корнями» (Москвина, № 371), «Наверху (ее) корень, внизу ветви, это вечная смоковница» (Упанишады 2 — 110).
Так что думайте сами: это наше или чужое? Надо или ну его? Традиционный обрядовый символ или «грех-то какой!»?