День Победы

Даша посмотрела на себя в зеркало: стройная, рыжеволосая, с голубыми глазами, двадцати пяти лет от роду. «И чего ему надо было? Но не стоит расстраиваться, поеду кататься», — решила она.
День Победы, 9 Мая, выпал на субботу, и в Москве он выдался солнечным, но прохладным. Даша вздохнула: «Ну что сидеть дома и сохнуть по этому козлу Максу? Не поехать ли прокатиться, посмотреть праздничную Москву?»
Даша посмотрела на себя в зеркало: стройная, рыжеволосая, с голубыми глазами, двадцати пяти лет от роду. «И чего ему надо было? Но не стоит расстраиваться, поеду кататься», — решила она.
Даша вырулила из ряда автомобилей во дворе свою красную «Мазду» и, проезжая мимо первого подъезда, увидела деда Сергея, его дочь и внучку. Самому деду было около девяносто лет, его дочери — за шестьдесят, а внучке — за сорок. Дед при параде: в тёмно-синем костюме с медалями. Опирался он на медицинскую трость, из тех, что продавались за двести рублей в ближайшей аптеке.
— Далеко собрались? — весело крикнула Даша.
— Мы на дачу, Дашенька, — ответила дочь деда Сергея, — а дед на встречу с однополчанином. Не хочет дома оставаться.
— Каждый год встречаемся! Почему в этом нельзя? — возмущённо просипел дед.
— Задержались, видишь как, Дашенька. Такси вызвали. Сначала деда отвезём, а потом сами на вокзал.
— Денег на такси потратим немерено, — поддакнула внучка.
— Давайте я отвезу деда на встречу, тёть Маш. А вы езжайте на свой вокзал.
— И дорого это будет стоить? — подозрительно спросил дед.
— Да нисколько, дед Серёжа, я прокатиться выехала, мне всё равно, куда ехать. А кстати, куда ехать?
— В Сокольники.
— Садитесь, дедуль, поехали.
Дед с трудом залез в автомобиль на переднее сидение.
— Спасибо тебе, Дашенька, — благодарили женщины, — дай бог тебе жениха хорошего.
— Ой, только не надо о грустном, — отмахнулась Даша, и красная «Мазда» тронулась в путь.
***
В Сокольниках Даша решила не отходить от деда: «Как он один?» Спросила, где они встречаются с однополчанином, проводила до скамейки в парке. Однополчанина не наблюдалось. Дед позвонил, долго держал у уха трубку, на том конце к телефону не подходили. Звонил ещё несколько раз и на сотовый, и на домашний — результат тот же.
— А вдруг Костя умер? — забеспокоился дед.
— Давно вы созванивались? — спросила Даша.
— Вчера.
— И был жив-здоров?
— У нас такой возраст, Дашенька, сегодня жив, завтра — нет. Как на войне.
— Ну, может быть, едет где-то, опаздывает, телефон не слышит.
— Костя никогда не опаздывает, — строго сказал дед. — Мы с ним в сорок пятом году в Германии договорились встретится здесь на лавочке у фонтана в полдень через год на День Победы. И встретились ровно в двенадцать часов. Порядок в танковых войсках. А как же!
Даша удивлённо покачала головой: она на такой подвиг была не способна.
— Там совсем другая дружба, деточка, фронтовая.
— Всё равно, дедушка, давайте подождём. А вы со своим другом танкисты?
— Да, танкисты, Дашенька.
Солнце сверкало сквозь ветви едва позеленевших деревьев, оркестр исполнял венные песни, по парку, несмотря на прохладную погоду, гуляли празднично одетые люди, ветеранам вручали алые гвоздики. Вскоре у деда Серёжи в руках оказался целый букет.
— Вы вместе на одном танке ездили? — поинтересовалась Даша.
— Мы в одном полку служили, — ответил дед, — в танковом. Только от полка осталось три человека: мы с Костей да Валька Иванов, он в Барнауле живёт. А близко познакомились мы в Киеве, когда нас наградить Звездой Героя хотели, как первый ворвавшийся в город танк.
— Наградили?
— Нет, таких экипажей только в нашем полку набралось с десяток, в том числе и Костин экипаж, а были же и ещё танковые подразделения в других соединениях. Кто-то там наверху пообещал наградить, а после не знали, как это сделать. В такой суматохе разве определишь какой танк первый ворвался, а какой второй? Орден дали и вот эту медаль «За отвагу».
А Константин всё не появлялся, и дед Сергей всё сильней стал проявлять беспокойство. Глядя на это, Даша решительно встала со скамейки.
— Поехали.
— Куда?
— К вашему другу. Знаете его адрес?
— Знаю. Улица Лётчика Бабушкина.
— Слава богу, что не Старые Химки или Ивантеевка, это недалеко, поехали, а то холодно тут сидеть.
***
Ехали минут сорок, припарковались у обыкновенной «хрущёвки» серого кирпича. Даша с трудом помогла деду взобраться на пятый этаж.
— Высоко Костя забрался, — посетовал дед, тяжело дыша.
— Повезло ещё, что «хрущёвка», — откликнулась Даша, — а то здесь вокруг одни «сталинки», а у них потолки высокие.
Долго жали на звонок.
— Дверь хорошая, металлическая, — пожаловалась Даша, — даже звонка не слышно.
Дед горестно покачал головой, постучал резиновым набалдашником трости о дверь.
— Да это не поможет, — сказала Даша.
— Дашенька… Вот голова садовая… У меня же ключи есть.
Дед полез в карман пиджака, достал связку ключей.
— Вот, Дашенька, какой-то из них. Мы с Костей обменялись ключами, сейчас уж не помню зачем.
Даша зазвенела связкой, пытаясь отыскать нужный ключ, нашла, вставила в скважину, открыла дверь.
— А как отчество вашего друга? Константин…?
— Григорьевич.
— Константин Григорьевич, вы живы?
— Жив, — послышалось из глубины квартиры, — а вы кто?
— Я — Даша, я Сергея Петровича привезла, вашего однополчанина.
— Сюда проходите, Даша.
Квартира — обыкновенная проходная «двушка», голос слышался из первой комнаты. На разобранном диване в постели лежал дед Костя, рядом на стуле висел военный китель, увешанный медалями, а на погонах горели три золотых звезды.
— Вот собрали меня мои, а я с постели встать не могу, — пояснил своё положение дед.
Подошёл, стуча тростью, дед Сергей.
— Что случилось, Костя?
— Да спина, встать не могу.
— По телефону почему не отвечал?
— Так сотовый на кухне остался, домашний в прихожей висит. Дойти не смог. Стул не с той стороны поставили: до обезболивающих и до мази дотянутся тоже не смог. Вот прихватило-то.
— Давайте я вам спину разотру, — предложила Даша.
— Вид старческого тела, деточка, не самое приятное зрелище для молодой девушки.
— Ой, да ладно вам.
Даша натёрла спину деда мазью, дала обезболивающего. Через некоторое время Константин Григорьевич с кряхтением сел на диван, весёлым взглядом оглядел девушку.
— Дашенька, вы не рыжая, вы золотая.
— Полностью с вами согласна, — улыбнулась Даша. — А вы полковник?
— Полковник. И давай на «ты».
— Хорошо.
— Тогда айда на кухню, у меня кое-что припасено.
— Неужели пить будете? — ужаснулась Даша.
— А как же? — удивился дед Костя. — Фронтовые сто грамм за Победу, за павших. Святое дело.
— Сколько же вам лет? — не унималась Даша.
— Девяносто, — сказал дед Сергей.
— Скоро будет, — поправил друга дед Костя.
Даша помогла накрыть на кухне стол, деды открыли четвертинку водки. Для девушки поставили на стол коробку конфет, небольшой тортик и чай.
— Дедушка Костя — полковник, а ты кто будешь, дед Серёжа?
— Старший сержант, сначала заряжающий, а в конце войны — командир орудия. А Костя был в войну командиром танка, младший лейтенант. Ну, ладно, давай: вечная память павшим за Родину.
Деды выпили за Победу по двадцать грамм.
— Рассказали бы что-нибудь про войну, — попросила Даша.
— А что рассказывать? — сказал дед Костя. — Про танки тебе неинтересно — ты девочка, а на войне романтики никакой нет.
— Тяжёлая, кровавая и грязная работа, — согласился с другом дед Сергей.
— А любовь? Любовь на войне была?
— Ну, какая любовь на войне, Дашенька? Особенно на передовой… Где-то там, глубоко в тылу, может быть. К тому же, война — это всегда движение, передислокация.
— Как перед форсированием Днепра у Киева, — сказал дед Сергей. — Сначала нас туда погнали, потом обратно и снова туда. И никто не объяснил, зачем мы это делали.
— На войне страшно, Дашенька. Страшно перед боем, а после боя ещё страшней.
— А во время боя? — спросила Даша.
— А во время боя работаешь, — сказал дед Костя, — ну, воюешь, некогда бояться.
— А после боя почему страшно?
— Как осознаешь, откуда вырвался: холодный пот прошибает.
— Это… кстати, о любви, — продолжил дед Сергей, — мне пехотинцы рассказывали. После боя в землянке по сто грамм приняли, на полу постелили, все вперемешку для тепла легли, и медсёстры, и бойцы, накрылись шинелями, ватниками и спать. И никакого этого вашего секса. Не дай бог, если сестрёнку кто обидит! По морде схлопочет, как нечего делать.
— И мало было женщин на передовой. Это мы, танкисты, щуплые. А в пехоте? Как девчоночка, вроде тебя, Даша, двухметрового бугая с поля боя вытащит? А пять? А десять? Нет, вытаскивали, конечно, но в основном это мужики делали, а медсёстры раненных перевязывали. А любовь, Дашенька, возникала вопреки всему, и, как правило, короткая.
— Почему короткая?
— Обязательно убьют или ранят, и не факт, что опять в эту часть вернёшься после ранения.
Константин Григорьевич горько усмехнулся. «Наверное, что-то подобное с ним было», — подумала Даша.
— Смерть на войне, она везде тебя стережёт. Вон роту Терехова на марше свои же «Катюши» накрыли. Ребята ни сном ни духом не ведали, что в этот день погибнут.
— Дуром погибли ребята, — покачал головой дед Костя.
— Как же так получилось? — спросила Даша.
— Да кто его знает? Получилось так. На войне любая глупость кровью оплачивается.
Деды загрустили, выпили ещё.
— А давай Вальке в Барнаул позвоним, — предложил дед Костя. — Как он там? Живой?
Позвонили, Валентин оказался жив.
— Эх, жалко увидеться нельзя, — вздохнул дед Серёжа.
— Почему нельзя? — встрепенулась Даша. — Очень даже можно. Если есть в окружении Валентина люди вот с таким телефоном…
Даша показала свой смартфон.
— … то можно поставить на видеосвязь, и вы увидитесь, правда, через экран.
— Точно, — хлопнул себя по лбу дет Костя, — видеосвязь. Валь, ты слышал? Конечно, мы с девушками. А с кем ещё? Нам ещё и девяносто нет, совсем мальчишки.
Даша улыбалась: она видела, как подтянулись дедушки, как распустили павлиньи хвосты перед ней и помолодели лет на пятьдесят.
Айфон нашёлся, и деды долго переговаривались с дедом Валентином из Барнаула по видеосвязи, пели песни и пили водку. Расстались растроганными и счастливыми.
— Смотри, Серёга, — сказал дед Костя, — что у нас было из аппаратуры в юности? Громкоговоритель на столбе? А сейчас посмотри, какое чудо.
Раздалась трель дверного звонка.
— Ты кого-то ждёшь, Костя?
— Внук, наверное, тоже Константин. Волнуются мои.
Даша пошла открывать. За дверью стоял парень, удивительно похожий на деда Костю, только молодой, стоял и удивлённо хлопал глазами.
— Ааа… — промычал парень.
— Я — Даша, — улыбаясь на его не заданный вопрос, ответила девушка, — я привезла друга вашего деда. А вы, наверное, Константин?
— Да.
— Проходите, — пригласила Даша парня в его же квартиру.
— Спасибо. Вы привезли вашего деда?
— Моего? Нет. Какая разница: ваш, наш… Оба наши, день Победы же.
— Дед Серёжа не ваш дед? — уточнил парень.
— Нет, но мы живём в одном доме.
— В Кузьминках? Я туда деда Сергея отвожу каждый год из Сокольников.
— А до Сокольников они как добираются? — спросила Даша.
— По-разному: когда сами на метро, когда на такси. Но забирал их всегда я.
Даша покачала головой.
— По-моему, это опасно, их одних отпускать: что малый, что старый.
— Согласен, — сказал Константин, — но дедушки упрямые, говорят, что ещё не слепые, с головой дружат и медленно, но ходят.
Деды вновь прибывшего внука встретили радостно, достали ещё бутылку коньяка.
— Серёг, а помнишь, как ночевали в одной хате, и Виталька Гаврилов клопа раздавил, понюхал и сказал: «Коньяком пахнет».
— Помню. Виталька — интеллигент, а мы про коньяк только слышали, что он клопами пахнет. Вообще, Даша, мы в блиндажах редко обитали, в основном в домах. Или выроешь яму под танком, брезент постелешь, брезентом накроешься, от мотора тепло…
— …и соляркой пахнет.
— Есть некоторые неудобства, не без этого.
Деды пустились в воспоминания. Тут пришли фотографии на Дашин смартфон из Барнаула от Валентина: он знакомил своих друзей со своей семьёй и ближним окружением. После бурного восторга старики огорчились.
— Что же, фотографии у тебя в телефоне будут? — спросил дед Сергей.
— Не обязательно, — сказал молодой Костя, — пусть Даша скинет их на мой смартфон, а я их потом вам распечатаю.
***
Всё рано или поздно кончается, закончился и День Победы 9 мая, Даше и деду Сергею пора было возвращаться домой.
Дед Костя отсчитал девять гвоздик и протянул их Даше.
— Это тебе, Дашенька, — сказал он, — как говорит Якубович: «Женщина без цветов — нонсенс». Красивая девушка — тем более.
— Спасибо, деда Костя.
— Внучок, провожай гостей.
Даша, Константин и дед Серёжа вышли на лестничную площадку.
— Ну, молодёжь, — сказал дед Сергей, — я вперёд пошёл, а ты, Даша догоняй.
И он осторожно, по-стариковски стал спускаться вниз, держась за перила и опираясь на трость. Даша повернулась к Константину, улыбнулась и сказала:
— До свидания, Константин, очень приятно было познакомиться.
Он улыбнулся ей в ответ и сказал:
— Завтра, между прочем, выходной. Я могу тебе позвонить и пригласить куда-нибудь?
Даша улыбнулась ему сквозь гвоздики.
— Ну попробуй.
Автор: Анатолий Гусев