Київ

ЭКСКЛЮЗИВНЫЕ ФОТО ИЗ АРХИВА НАРАНА ИЛИШКИНА

Калмык адьютант маршала Рокоссовского майор И.И. Жигреев. Прошел всю войну с июля 1941 по май 1945 года. После войны после назначения Рокоссовского министром обороны Польской Народной Республики продолжил службу в Войске Польском.
Похоронен на киевском военном кладбище, где калмыцкая делегация в свое время установила его бюст (в недавнем прошлом разрушен националистами).
Нам нужно научится возвращать на родину все ценное имеющее к нам отношение. Различными способами.
Публикация Лари Илишкина https://www.facebook.com/lari.iliskin Защитники Москвы.
Адъютант маршала Рокоссовского майор Жигреев И.И.
Майор Жигреев Иван Иванович (Надвид Шальдинович). Родился 27 мая 1919 года, калмык, член КПСС с 1945г., в Советской армии с 1939-1953г.
В период Великой Отечественной войны занимал должности: с июня 1941 г. по июль 1942 г. ординарец и адъютант командующего войскам Брянского, Донского Центрального, Белорусского, Первого Белорусского, Второго Белорусского фронтов! (т.е. Рокоссовского К.К.).
(Из послужного списка)
Судьба
До революции калмыкам, попавшим в нужду, говорили: "Переезжайте к русским, они помогут!..". Посоветовали перебраться на Верхний Дон и задавленному бедностью степняку Шиирину Шальдину. Восемнадцать детей родила ему жена Культрик, а в живых осталось лишь трое - две девочки и сын Надвид.
Шальдин поставил кибитку недалеко от станицы Перелазовской, нанялся в чабаны к местным богатеям. А чтобы обмануть злых духов, приносивших беды и несчастья, изменил имя и фамилию на русский лад, стал Иваном Жигреевым, супругу свою Культрик записал Евдокией. Дочерям и сыну Надвиду отец дал тоже русские имена - Дарья, Екатерина и Иван.
Ладным, ловким и смышленым рос Ванюша Жигреев, радуя сердце матери, овдовевшей в тридцатом году. В тридцать девятом был призван на военную службу, попал в кавалерию и вскоре, как лучший наездник части, участвовал в окружных «конно-спортивных состязаниях. Джигитовал так лихо и смело (вырос-то среди верхнедонских казаков), что заставил ахнуть переполнивших ипподром зрителей.
Через несколько дней Иван Жигреев стоял перед высоким красивым генерал-майором с боевыми орденами на груди, четко отвечая на вопросы и не подозревал, что в эти минуты решается его военная судьба, уготовившая ему честь стать ординарцем, а затем личным адъютантом прославленного полководца Константина Константиновича Рокоссовского.
Через всю войну
В первые же дни войны К. К. Рокоссовский, командуя 9-м механизированным корпусом, проявил исключительную волю, твердость, мужество. Постоянно находившийся при нем И.И. Жигреев восхищался его поразительной выдержкой. Даже в неимоверно тяжелой обстановке Рокоссовский не повышал голоса, как обычно, обращаясь к подчиненным на "вы".
Части корпуса отходили без паники, ведя упорные бои и нанося противнику ощутимый урон. Ставка, высоко оценив воинское мастерство Рокоссовского, назначила его командующим армейской группой под Ярцевым, где фашисты высадили крупный десант.
- Иван Иванович, собирайтесь... Прощаемся с корпусом. Вы теперь и ординарец, и личный адъютант, - спокойно и тихо сказал Рокоссовский. - Каждый человек на счету.
Под Ярцевым К. К. Рокоссовский принял решительные меры по усилению группы, останавливал и подчинял себе остатки отступавших частей и подразделений. Он жил в лесу, спал под деревьями, ел из солдатского котелка. В этой обстановке Жигрееву очень пригодились чабанские навыки, приобретенные в детские годы.
Командующий был доволен своим ординарцем-адъютантом. Жигреев чувствовал это и старался оправдать доверие. Он был рядом с Рокоссовским в любое время суток. Сопровождал его на переднем крае, в траншеях, окопах - там, где создавалось особенно трудное положение.
Пикировали немецкие самолеты. Били орудия. Шли танки. Бежали, строча из автоматов, солдаты. Но устояли бойцы Рокоссовского. Остановили врага, отбросили. Выбили из Ярцева. Закрепились на выгодных позициях. И ставка опять, во второй раз за полтора месяца войны, высоко оценила действия К. К. Рокоссовского и назначила командующим 16-й армии, оборонявшей Москву на направлении главного удара.
"Собирайтесь... Поехали..." Сколько раз слышал эти слова И.И. Жигреев за четыре годы войны? Он участвовал в ожесточенных боях под Москвой, в сорок втором воевал на Брянском фронте, потом - на Донском.
- Вот и ваша степь,… - загруженный неотложными делами, Рокоссовский позволил себе минутную разрядку.
- Да, товарищ командующий, - ответил Жигреев. - Рад встрече с ней. Вот только там немцы. Скорее бы их вышвырнуть... Неподалеку отсюда, в хуторе, моя мать и сестры.
В ноябре 1942 года наши войска взяли Сталинградскую группировку врага в 330 тысяч человек в огромное кольцо, отрезали от других. Добить окруженных фашистов поручили Рокоссовскому. В ходе упорных боев "котел" был ликвидирован . 31 января сдались в плен генерал-фельдмаршал Паулюс и начальник штаба 6-й армии Шмидт.
В этот день адъютант Жигреев забежал в пищеблок, располагавшийся в крестьянском домике в деревне Зворыкино.
- Распоряжение командующего: приготовить для пленных генералов пищу.
- Для кого? Для немцев? - спросила молоденькая девушка – украинка Мария, попавшая в войска Рокоссовского недавно, испытавшая горечь отступления сорок первого, ад немецких бомбежек в Сталинграде.
- Указание командующего, - повторил Жигреев. - Да вы знаете, какая это победа?! Фельдмаршала взяли, понимаете? Войну повернули, понимаете?
- Понимаем... Конечно, понимаем. Приготовим, не беспокойтесь, - ответила Мария и, глядя вслед уходящему адъютанту, добавила: "А кормить-то их все равно будем с отвращением..."
Жигреев вместе со всеми радовался победе. Гордился героями-сталинградцами. Гордился своим командующим, ставшим в войсках всеобщим любимцем.
- Возьмите машину, - доброжелательно и просто сказал Рокоссовский, когда адъютант обратился к нему за разрешением побывать у родных. - Помню, вы говорили о матери и сестрах.
Вот и хутор. Избушка - такая родная до слез, до боли. Иван Иванович вышел из "виллиса". Пошел. Толкнул дверь в сенцы, вошел в комнату:
- Мама!
Оцепенела мать, силясь вымолвить что-то. Сестра Катя с криком "Ваня" бросилась к брату.
- Сынок! Живой? - придя в себя, плача, приговаривала мать. - Сердце чуяло - невредим...
Полдня пробыл Иван с родными, а вечером сказал: "Мне пора".
- Переночевал бы, - всплакнула мать. - Снова в огонь.
- Не беспокойся, ничего со мной не случится.
- Пусть хранит тебя бог, родной.
Хранила судьба Ивана Ивановича. Но в июле сорок третьего, на Курской дуге, где К.К. Рокоссовский сосредоточил главные силы своего Центрального фронта, адъютанта ранило осколком в голову. Вернулся он из госпиталя уже после того, как Москва отсалютовала нашим доблестным воинам, освободившим Орел и Белград.
Войска Рокоссовского шли, преодолевая сопротивление врага, по Украине и Белоруссии, Прибалтике и Польше. По Германии.... Вот, наконец, и долгожданная Победа!
Рокоссовский, счастливо улыбаясь, пожимал руки членам военного совета, работникам штаба... И своему личному адъютанту Ивану Ивановичу Жигрееву, прошедшему с ним по дорогам войны от начала и до конца.
Память
Несколько лет назад мне довелось встретиться в Киеве с женой и дочерью Ивана Ивановича Жигреева, скончавшегося в 1964 году.
- Знаете, - негромко, неторопливо рассказывала Мария Васильевна, - Иван Иванович был смелым, решительным человеком. Он Рокоссовскому очень нравился. Маршал любил людей веселых, остроумных. Любил песни и стихи. Лошадей и кавалерию. Был очень справедливым, вежливым, привлекательным. Все его обожали - от солдата до генерала. Его нельзя было не уважать.
Сразу после окончания войны он сказал Ивану Ивановичу: "Поезжайте к матери, в Сибирь. Вот вам письмо..."
После возвращения Ивана мы решили пожениться. Обратились за разрешением к маршалу. Он помог нам долететь до Познани, там находилось наше консульство, где мы зарегистрировали брак.
Когда Рокоссовского назначили министром обороны Польши, по просьбе Польского правительства, он сказал Ивану Ивановичу: "Собирайтесь, едем в Варшаву. Теперь вы будете адъютантом Маршала Польши". А в то время в армии уже не было офицеров-калмыков. Причина всем известна.
Иван Иванович быстро овладел польским языком. Хорошо говорил на нем. Поляки удивлялись. Он все время был при маршале. А ко мне часто приходила жена Константина Константиновича - Юлия Петровна с дочерью Адой. Часто бывала и Хелена Константиновна, сестра маршала.
- Баловали Рокоссовские меня, - вступила в беседу Татьяна Ивановна, дочь Ивана Ивановича. - С Константином Константиновичем я вела себя непринужденно. Это потом, когда повзрослела, поняла, кем он был...
- Да вы посмотрите фотографии, - предложила мать. Видите, какой высокий, стройный, красивый Рокоссовский. Он любил охоту, рыбалку, прогулку в лесу. Мой муж, Иван Иванович, тоже любил природу, был метким стрелком. После войны он служил с маршалом еще восемь лет. А в пятьдесят третьем дало знать ранение в голову. Приехал с нами, с семьей и с письмом маршала в Киев. Устроился на работу в студию имени Довженко. Десять лет там трудился. Все его уважали. Славным был: последним рублем поделится. Словом, школа Рокоссовского...
Майор И.И. Жигреев похоронен на Киевском военном кладбище близ "Бабьего Яра" - красивом, ухоженном кусочке украинской земли. В 1989 году на его могиле молодежная делегация Калмыкии установила бюст, отлитый скульптором Русланом Рокчинским.
Илишкин Н. Адъютант маршала Рокоссовского: [О майоре Жигрееве И.И.] // Сарпинские вести. –1992. – 24 окт. – № 120. – С. 2. http://www.kalmyk.info/index.php/ru/menu-hystory/8-kalmyki-v-vov/37-jigreev

Комментарии