ЛЕОНИД ФИЛАТОВ

Белла Ахмадулина
О, вряд ли кто-нибудь предполагал,
Что я, бродя в окрестностях Таганки,
Однажды с праздным видом чужестранки
Рискну войти в тот сирый балаган!..
Надменно и взыскующе шурша
Программкой предстоящего миракля,
Я села. Все затихло. И обмякла
Моя высокомерная душа...
...Как заново рожденная на свет,
Я шла к дверям. И тут явился некто,
Чей лоб, на редкость чуждый интеллекта,
Являл намек, что он – искусствовед.
Он закричал: «Должно быть, это сон!»
(Когда б мы с ним вот так столкнулись лбами
Не здесь, а раздевалке N-ской бани,
Он, верно, был бы меньше потрясен.)
Он продолжал: «В Москве полным-полно
И даже свыше нужного, пожалуй!
Иных театров. Есть Большой Малый.
Есть МХАТ. Качели. Шашки. Домино».
Я улыбнулась: «Вам не по плечу
Представить жизнь вне покера и дерби,
А мне, мой друг, за собственные деньги
Угодно видеть все, что я хочу...»
Он пригрозил: «От взрослых до детей
Любой поклонник данного театра
Закончит век в приемной психиатра,
Страдая от навязчивых идей!..»
Я рассмеялась: «Уж скорее вы—
Находка для Канатчиковой дачи,
А впрочем, я желаю вам удачи,
Которой вы не стоите, увы!..»
...Я шла домой, бедное чело
Точила мысль, похожая на ранку:
Сойти с ума! Примчаться на Таганку!
Пробиться в зал, где шумно светло!..
Во тьме кулис, ликуя скорбя,
Узреть простых чудес чередованье!
Прийти в восторг! Прийти в негодованье!
Прийти домой! И там прийти в себя.