» Немного предисловия от меня… Кристину Высоцкую, маму тройняшек, знаю лично. Мы успели в Польше с ней подружиться. Мамы детей с особенностями везде найдут друг друга 😀❤️ Когда я узнала, что у Кристины трое детей-инвалидов, я поняла, что мне не так уж и трудно… Она вместе с мужем вынуждены были отказаться от работы, чтобы уделять троим детям полноценный уход и заботу любящих родителей. Это статья 2007 года о Кристине, и ещё двух мамах особенных детей в Польше. «Я люблю тебя, мама! День, когда родились Камила, Славек и Сильвек, не был самым счастливым для них, хотя и должен был стать таковым. Представители СМИ и правительства, предупрежденные заранее, с нетерпением ждали Любушкиных тройняшек. Там должны были быть микрофоны, камеры, книги по жилищному строительству... Однако из-за задержки родов дети родились с ограниченными возможностями. В квартире, которую занимает семья Высоцких в центре социального обеспечения в Сквежине, царит атмосфера бодрости, радости и надежды. Впервые я была там с микрофоном в 2004 году. Было сделано два сообщения... Несколько дней назад я обнаружила в своем почтовом ящике сообщение от матери тройняшек. Кристина Высоцкая решила отправить письмо премьер-министру, сообщив о судьбе своих детей и многих других, живущих в Польше на грани достойного существования. В тот же день я посетила тройняшек и их родителей в Сквежине. Кристина Высоцкая: - Мы хотим взывать к совести всех тех, кто решает нашу судьбу! У меня есть две подруги из Барлинека, которые также воспитывают детей-инвалидов. Я предлагаю обратиться к ним. Мы едем? На пороге нас встречает Гоща, которой завтра утром предстоит операция на позвоночнике, натруженном годами ухода за Эвелиной, которой сейчас 22 года. Она вынуждена поместить ребенка в местную больницу на несколько дней, так как ему требуется специализированная помощь. Она боится реакции своей дочери на изменения и того, справятся ли медсестры (отсасывание, кормление и т.д.). Гоща: - Я родила здорового ребенка. В возрасте шести лет моя дочь просто упала, и начались проблемы: она постепенно перестала ходить, говорить и есть. Для меня это был шок! Я никогда не думала, что такое может случиться с моим ребенком. После многочисленных обследований, в том числе в Детском мемориальном институте здоровья, врачи заявили, что это был тип посттравматической эпилепсии необъяснимого происхождения, и она была классифицирована как дегенеративное заболевание. Я чувствовала себя отвергнутой обществом. Мне казалось, что люди показывали на нас пальцем, когда моя дочь начала падать на улице. Большинство моих друзей покинули нас, и, если бы не моя близкая семья, я не думаю, что смогла бы выдержать эту ситуацию. Глядя на фотографии тех лет, я вспоминаю свое первое Святое Причастие, которое мы очень сильно переживали. Несмотря на прогрессирующую болезнь, моя маленькая девочка научилась тому, что умела: складывать руки и говорить "аминь". Крестный отец внес ее в церковь на руках, в красивом белом платье, а я сидела рядом, чтобы она не упала, и чувствовала, что она счастлива. Я сказала ей, что Господь Иисус скоро придет..... По сей день, когда есть возможность, мы ходим в церковь, и хотя она не может проглотить причастие целиком - священник разделяет его на несколько частей и подает так - она счастлива, как и тогда..... Мы боролись с прогрессирующей болезнью, были даже маленькие победы. Мне пришлось приобрести много новых навыков: я медсестра, врач, массажист... Но это не заменяет профессионального ухода, на который не хватает денег. Один массаж стоит в среднем 50 злотых, и фонд его не возмещает. Я даже не говорю о том, чтобы поехать в реабилитационный центр... В социальной помощи я могу рассчитывать на 450 злотых за уход плюс самая низкая пенсия, несколько сотен злотых за все! Годы летят, дочке уже 22, а я уже "слегла" со здоровьем и все. Завтра я ложусь в больницу на операцию. Годы таскания себя по лестницам, в ванну, на прогулки и в клинику сделали свое дело. Иногда другим приходится помогать мне, потому что я лежу беспомощная и плачу на полу. Я часто чувствую себя нахлебником В квартире Гощи находится и Ева, которая неохотно рассказывает о своей жизни, ей явно стыдно. Она начинает медленно, словно пытаясь разрушить остатки гордости, оставшиеся у нее с тех пор, как родилась Агнешка: Ева: - Я помню, как после родов к нам в палату зашел врач, заменяющий главного врача. Рядом со мной лежали две молодые девушки, они родили здоровых мальчиков. Он посмотрел на меня с неодобрением и сказал им: - Ну, вы двое знаете, как рожать! Я думала, что не имею права на жизнь, и мой ребенок тоже! Агнешка родилась со spina bifida. Это очень серьезное заболевание без надежды на излечение. Я осознавала это, это была большая трагедия, и я не могла собраться с силами. У меня не было особой поддержки и со стороны врачей. Мне пришлось бросить работу. Ребенок плакал день и ночь, и мне приходилось все время быть с ней. Мой муж пытался "поймать" сверхурочные, чтобы оплатить лечение дочери. Мы были амбициозны и горды. Мы не хотели использовать социальное обеспечение. Мы побывали в Варшаве, Гожуве, Щецине и... пришли результаты: Агнешка начала понемногу становиться квадриплегиком, она даже встала на ноги... К сожалению, возникли дальнейшие осложнения, и вся работа оказалась напрасной - она перестала говорить... Однако мы не сдавались: многочасовые упражнения дома, посещения больниц, логопеда... Это было почти чудо: в Познани, после операции по коррекции стопы, когда моему мужу пришлось нести ее по лестнице, полузакрытую гипсом, в какой-то момент она обняла меня за шею и сказала: «Я люблю тебя, мама!» Слезы лились по щекам, и я сказала мужу, что теперь мы точно справимся. Времена изменились к худшему для нас. Я получаю пособие по уходу в размере 420 злотых и знаю, что поскольку мы являемся бременем для общества, больше денег для нас нет. Мы не можем кричать, что мы тоже работаем! Из-за этого я часто чувствую себя халявщиком, который принимает деньги бесплатно. Долгие годы я не думала о себе, и поэтому мне, как и Гоще, скоро придется перенести операцию. Кто позаботится о моей дочери? В последнее время мы с мужем говорим, что мы никогда не должны стареть, мы не должны быть больными и слабыми. Три матери сидят за чашкой кофе, работая над письмом премьер-министру. Кристина: - Я подумала, что сначала напишу письмо, а потом мы решим, стоит ли что-то делать... Гоща: - Я думаю, что стоит попробовать, иначе мы так и будем сидеть замкнутыми в четырех стенах. Ева: - Если мы не будем бороться за наших детей, тем уязвимее они будут. Я надеюсь, что кто-то наконец-то услышит нас и позволит нам жить достойно и нормально.» Это был отрывок из репортажа "Мы не можем ждать. (2007 г.) Гоща и Эвелинка умерли от ковида в мае прошлого года...(2021) Перевод сделан с польского языка через переводчик и личную редакцию.
«Я люблю тебя, мама!
»
Немного предисловия от меня…
Кристину Высоцкую, маму тройняшек, знаю лично. Мы успели в Польше с ней подружиться. Мамы детей с особенностями везде найдут друг друга 😀❤️
Когда я узнала, что у Кристины трое детей-инвалидов, я поняла, что мне не так уж и трудно… Она вместе с мужем вынуждены были отказаться от работы, чтобы уделять троим детям полноценный уход и заботу любящих родителей.
Это статья 2007 года о Кристине, и ещё двух мамах особенных детей в Польше.
«Я люблю тебя, мама!
День, когда родились Камила, Славек и Сильвек, не был самым счастливым для них, хотя и должен был стать таковым.
Представители СМИ и правительства, предупрежденные заранее, с нетерпением ждали Любушкиных тройняшек. Там должны были быть микрофоны, камеры, книги по жилищному строительству... Однако из-за задержки родов дети родились с ограниченными возможностями.
В квартире, которую занимает семья Высоцких в центре социального обеспечения в Сквежине, царит атмосфера бодрости, радости и надежды. Впервые я была там с микрофоном в 2004 году. Было сделано два сообщения... Несколько дней назад я обнаружила в своем почтовом ящике сообщение от матери тройняшек. Кристина Высоцкая решила отправить письмо премьер-министру, сообщив о судьбе своих детей и многих других, живущих в Польше на грани достойного существования.
В тот же день я посетила тройняшек и их родителей в Сквежине.
Кристина Высоцкая:
- Мы хотим взывать к совести всех тех, кто решает нашу судьбу! У меня есть две подруги из Барлинека, которые также воспитывают детей-инвалидов. Я предлагаю обратиться к ним. Мы едем?
На пороге нас встречает Гоща, которой завтра утром предстоит операция на позвоночнике, натруженном годами ухода за Эвелиной, которой сейчас 22 года. Она вынуждена поместить ребенка в местную больницу на несколько дней, так как ему требуется специализированная помощь. Она боится реакции своей дочери на изменения и того, справятся ли медсестры (отсасывание, кормление и т.д.).
Гоща:
- Я родила здорового ребенка. В возрасте шести лет моя дочь просто упала, и начались проблемы: она постепенно перестала ходить, говорить и есть. Для меня это был шок! Я никогда не думала, что такое может случиться с моим ребенком. После многочисленных обследований, в том числе в Детском мемориальном институте здоровья, врачи заявили, что это был тип посттравматической эпилепсии необъяснимого происхождения, и она была классифицирована как дегенеративное заболевание.
Я чувствовала себя отвергнутой обществом. Мне казалось, что люди показывали на нас пальцем, когда моя дочь начала падать на улице. Большинство моих друзей покинули нас, и, если бы не моя близкая семья, я не думаю, что смогла бы выдержать эту ситуацию. Глядя на фотографии тех лет, я вспоминаю свое первое Святое Причастие, которое мы очень сильно переживали. Несмотря на прогрессирующую болезнь, моя маленькая девочка научилась тому, что умела: складывать руки и говорить "аминь". Крестный отец внес ее в церковь на руках, в красивом белом платье, а я сидела рядом, чтобы она не упала, и чувствовала, что она счастлива. Я сказала ей, что Господь Иисус скоро придет..... По сей день, когда есть возможность, мы ходим в церковь, и хотя она не может проглотить причастие целиком - священник разделяет его на несколько частей и подает так - она счастлива, как и тогда.....
Мы боролись с прогрессирующей болезнью, были даже маленькие победы. Мне пришлось приобрести много новых навыков: я медсестра, врач, массажист... Но это не заменяет профессионального ухода, на который не хватает денег. Один массаж стоит в среднем 50 злотых, и фонд его не возмещает. Я даже не говорю о том, чтобы поехать в реабилитационный центр... В социальной помощи я могу рассчитывать на 450 злотых за уход плюс самая низкая пенсия, несколько сотен злотых за все! Годы летят, дочке уже 22, а я уже "слегла" со здоровьем и все. Завтра я ложусь в больницу на операцию. Годы таскания себя по лестницам, в ванну, на прогулки и в клинику сделали свое дело. Иногда другим приходится помогать мне, потому что я лежу беспомощная и плачу на полу.
Я часто чувствую себя нахлебником
В квартире Гощи находится и Ева, которая неохотно рассказывает о своей жизни, ей явно стыдно. Она начинает медленно, словно пытаясь разрушить остатки гордости, оставшиеся у нее с тех пор, как родилась Агнешка:
Ева:
- Я помню, как после родов к нам в палату зашел врач, заменяющий главного врача. Рядом со мной лежали две молодые девушки, они родили здоровых мальчиков. Он посмотрел на меня с неодобрением и сказал им:
- Ну, вы двое знаете, как рожать! Я думала, что не имею права на жизнь, и мой ребенок тоже! Агнешка родилась со spina bifida. Это очень серьезное заболевание без надежды на излечение. Я осознавала это, это была большая трагедия, и я не могла собраться с силами. У меня не было особой поддержки и со стороны врачей. Мне пришлось бросить работу. Ребенок плакал день и ночь, и мне приходилось все время быть с ней. Мой муж пытался "поймать" сверхурочные, чтобы оплатить лечение дочери. Мы были амбициозны и горды. Мы не хотели использовать социальное обеспечение. Мы побывали в Варшаве, Гожуве, Щецине и... пришли результаты: Агнешка начала понемногу становиться квадриплегиком, она даже встала на ноги... К сожалению, возникли дальнейшие осложнения, и вся работа оказалась напрасной - она перестала говорить... Однако мы не сдавались: многочасовые упражнения дома, посещения больниц, логопеда...
Это было почти чудо: в Познани, после операции по коррекции стопы, когда моему мужу пришлось нести ее по лестнице, полузакрытую гипсом, в какой-то момент она обняла меня за шею и сказала: «Я люблю тебя, мама!» Слезы лились по щекам, и я сказала мужу, что теперь мы точно справимся. Времена изменились к худшему для нас. Я получаю пособие по уходу в размере 420 злотых и знаю, что поскольку мы являемся бременем для общества, больше денег для нас нет. Мы не можем кричать, что мы тоже работаем! Из-за этого я часто чувствую себя халявщиком, который принимает деньги бесплатно. Долгие годы я не думала о себе, и поэтому мне, как и Гоще, скоро придется перенести операцию. Кто позаботится о моей дочери? В последнее время мы с мужем говорим, что мы никогда не должны стареть, мы не должны быть больными и слабыми.
Три матери сидят за чашкой кофе, работая над письмом премьер-министру.
Кристина:
- Я подумала, что сначала напишу письмо, а потом мы решим, стоит ли что-то делать...
Гоща:
- Я думаю, что стоит попробовать, иначе мы так и будем сидеть замкнутыми в четырех стенах.
Ева:
- Если мы не будем бороться за наших детей, тем уязвимее они будут. Я надеюсь, что кто-то наконец-то услышит нас и позволит нам жить достойно и нормально.»
Это был отрывок из репортажа "Мы не можем ждать.
(2007 г.)
Гоща и Эвелинка умерли от ковида в мае прошлого года...(2021)
Перевод сделан с польского языка через переводчик и личную редакцию.