Комментарии
- 15 мая 2021 10:29эмма макароваСпасибо!
- 15 мая 2021 13:24Таисия ПроценкоСпасибо за трогательное повествование о музее Петра Ильича Чаковского, Великого русского композитора. Читала и слёзы катились... Но, как говорят: "То, что нас не убивает, делает народ сильнее."
- 15 мая 2021 14:48Мария СтанковскаяБЛАГОДАРЮ.
- 15 мая 2021 14:59Любовь Турсунова
- 15 мая 2021 15:05Елена ♡♡♡Я была в этом музее. Там можно послушать голос Чайковского записаный на фонографе, всего несколько секунд, но очень впечатляет.
- 15 мая 2021 16:47ЛАРИСА ШУНИНА
Для того чтобы оставить комментарий, войдите или зарегистрируйтесь
КАК СПАСАЛИ МУЗЕЙ П.И. ЧАЙКОВСКОГО
Музей Чайковского в Клину был первым музыкальным музеем в России. Он был создан спустя год после смерти Петра Ильича Чайковского по инициативе брата композитора Модеста Ильича, и был по существу частным музеем. Лишь в 1916 году он перешёл по завещанию М. И. Чайковского в ведение РМО, а в 1919 году приказом народного комиссара просвещения А. В. Луначарского музей был взят под особую охрану и стал государственным учреждением. Это – начало новой эры в жизни музея.
По сути, в жизни клинского дома Чайковского отразился целый век советской и российской музыкальной культуры, начиная с времен, когда сюда стали приезжать с концертами Константин Сергеевич Станиславский и Ольга Книппер-Чехова, Василий Лужский, Константин Игумнов, Антонина Нежданова, Николай Голованов, Леонид Собинов, Сергей Лемешев, Мария Юдина, Наталья Рождественская, Генрих Нейгауз и многие другие. Концерты артистов традиционно проходили в пользу музея.
Самое страшное для музея Чайковского время – война и оккупация Клина.
1941 год… Враг рвался к Москве. Все чаще в небе рокотали вражеские самолеты. Фронт приближался к Клину — именно туда было направлено северное острие «клещей», в которые гитлеровское командование намеревалось зажать советскую столицу.
Тревожно протекала жизнь в музее Чайковского. Начались регулярные дежурства на крыше и в парке. Учитывая сложившуюся обстановку, в начале августа Советское правительство распорядилось эвакуировать Дом-музей на родину композитора, в город Воткинск.
День и ночь шла в музее напряженная работа. Решено было немедленно вывезти рукописный архив и библиотеку Чайковского, обстановку его личных комнат и все мемориальные предметы. Бережно упаковывались в специальные ящики письменный стол композитора, его рояль, каминные часы — все самое дорогое и ценное. Оставшиеся фотокопии, макеты, нотные издания, книги, не представлявшие уникальной ценности, были упакованы в ящики и сложены в одной из комнат первого этажа.
Туда же вынесли и мебель из кабинета Модеста Ильича Чайковского, младшего брата Петра Ильича, основателя клинского музея. Все было подготовлено к отправке, но осуществить ее уже не удалось.
23 ноября немецкие войска захватили Клин, предварительно подвергнув его разрушительной бомбардировке. 24 ноября гитлеровцами был занят Дом-музей П. И. Чайковского. В соответствии с варварским приказом генерала фон Рейхенау, одобренным Гитлером и гласившим, что «культурные и художественные ценности на Востоке не имеют никакого значения», оккупанты подвергли поруганию и разгрому усадьбу великого русского композитора.
С 23 ноября по 15 декабря 1941 года Клин находился в оккупации, три недели хозяйничали фашисты в Доме-музее П. И. Чайковского.
Вот что увидели технические сотрудники музея, покидавшие его последними, вернувшись (они решили поселиться в доме, чтобы по мере возможности охранять его).
Во дворе и в саду стояли танки, орудия, мотоциклы, под навесом сарая — походная кухня. Все замки сорваны, двери распахнуты настежь. Груды кирпича от разрушенных каменных ворот — въезда в усадьбу. Всюду следы варварского разрушения. По всей территории усадьбы — изодранные книги, ноты, макеты театральных постановок «Лебединого озера», «Спящей красавицы», обломки скульптур.
Возле сарая — бойня: на снегу следы крови, валяются коровьи головы. Вражеским танком снесены каменные ворота усадьбы, часть парковой ограды, навес у входной двери дома и терраса.
Повреждена крыша и водосточные трубы, перебиты стекла в окнах и балконных дверях. В самом доме Петра Ильича картина еще более удручающая: столовая на первом этаже превращена в мастерскую по ремонту мотоциклов, здесь же находилась рация. Стены забрызганы бензином и мазутом, на полу — лужи горючего.
В «розовой комнате», где при Петре Ильиче жил его слуга Алексей Софронов со своей семьей, разместилась шорная мастерская — здесь фашисты чинили обувь и сбрую. На втором этаже дома, в личных комнатах композитора — спальне и кабинете-гостиной, — гитлеровцы устроили казарму для солдат и офицеров. Рядом с затоптанными книгами и нотами валялись грязные тюфяки, груды консервных банок и битых бутылок.
Все стены пробиты пулями. Упакованные музейные ценности, оставшиеся не вывезенными, захватчики выпотрошили из ящиков и разбросали по полу. На балконе-фонарике, где композитор любил проводить утренние часы за завтраком и просмотром почты, — свалка.
Стояли сильные холода, и фашисты решили затопить камины, не топившиеся десятилетиями. Хотя вокруг дома был лес, а в сарае припасены дрова, захватчики использовали для растопки книги, мебель. Так были сожжены стол и книжная полка из кабинета Модеста Ильича. Над музеем нависла страшная опасность.
6 декабря 1941-го в шесть часов утра советские войска перешли в наступление с задачей разгромить клинско-солнечногорскую группировку противника. Зная из сообщений разведки о том, что Дом-музей П. И. Чайковского в опасности, советское командование решило направить на освобождение музея спецгруппу во главе с политруком Б. Волковым.
В архиве Музея П. И. Чайковского хранятся воспоминания одного из участников операции.
Рядовой Федор Иванович Косинец рассказывает о том, как бойцы Советской Армии Анохин, Волков Иванников и другие отправились на выполнение задания по освобождению Музея Чайковского. Попутно было приказано разведать основные пункты укреплений немецких войск, узнать настроение и обстановку в городке.
Воспользовавшись замешательством фашистов, группа перешла линю фронта южнее музея и по реке вышла к центру города, в район немецкой комендатуры. Успешно справившись со вторым заданием, группа в ночь с 13 на 14 декабря, минуя посты часовых, направилась на окраину Клина, к музею. «Однако, — как вспоминал Ф. И. Косинец, — утром подойти к музею мы не сумели. Светало… Меня обнаружил немец, стоявший у машины около ворот усадьбы».
Фашист принял переодетого солдата за местного жителя, вручив ему две канистры, приказал принести бензина. Бочки с горючим стояли между Домом-музеем и сараем. Склад горючего располагался здесь не случайно — в доме находилась мастерская по ремонту мотоциклов, а второй этаж был занят мотострелковой разведкой. Днем действовать было опасно, и операцию перенесли на вечер. Стало известно, что музей заминирован. Вечером, когда стемнело и группа подошла к дому композитора, начали с того, что вырезали куски провода так, чтобы их невозможно было соединить.
Часовые и мотоциклисты, находившиеся во дворе, были уничтожены. По воспоминаниям участников операции, все было сделано очень тихо, в считанные минуты. Группа Волкова рассредоточилась у выхода из музея, так что каждый фашист, вышедший из дома, уже не мог переступить порог обратно. Когда все было готово, Волков дал сигнал, и через несколько минут к музею подошла вторая группа бойцов, ожидавших в 300–400 метрах, там, где начиналась передовая.
В нескольких шагах от врага солдаты-освободители бросились собирать раскиданные на снегу вокруг дома Петра Ильича листы нотной бумаги. С приходом подкрепления борьба завязалась непосредственно в доме. Она длилась недолго. В музее находилось около пятнадцати гитлеровцев, но из-за неожиданности операции они не смогли оказать сопротивления.
Уже к вечеру 13 декабря начались боевые действия по ликвидации немецкой группировки в Клину. Это был первый случай окружения оккупантов в истории Великой Отечественной войны.
А 15 декабря радио Советского Союза сообщило радостную весть об освобождении города Клина и Музея П. И. Чайковского.
Замечательный советский писатель и журналист Евгений Петров — военный корреспондент Совинформбюро, посетивший музей на второй день после освобождения Клина, писал: «То, что сделали в домике Чайковского немцы, так отвратительно, чудовищно, тупо, что долго буду еще я вспоминать об этом с тоской».
19 декабря в Клин прибыл министр иностранных дел Великобритании Антони Иден. Академик И. Майский рассказывает об этом событии в своей книге:
“На одном из заседаний Иден обратился к Сталину с просьбой дать ему возможность побывать на фронте, Сталин согласился и рекомендовал Идену поехать в район Клина, где еще шли бои с отступавшими немецкими войсками… Наконец, мы добрались до Клина. Город пострадал сравнительно мало, — немцам пришлось оставить его слишком поспешно, не хватило времени на поджоги и разрушения.
Однако дом, где жил великий композитор П. И. Чайковский — эта святыня для каждого советского человека, — находился в ужасном состоянии. Он, правда, уцелел, но внутри все было перевернуто вверх дном, поломано, загажено. Одна из комнат второго этажа была превращена в уборную. В других комнатах на полу валялись груды полусгоревших книг, деревянных обломков, листов изодранной бумаги. Немецкие фашисты, видимо, по-своему воздавали честь одному из величайших гениев в музыкальной истории человечества. Мы с Иденом медленно переходили из комнаты в комнату, отмечая на каждом шагу следы звериного варварства гитлеровских бандитов. Наконец Иден не выдержал и с брезгливой миной на лице сказал:
– Вот чего мы могли бы ожидать, если бы немцы высадились на наши острова… Это настоящие подонки человечества».
Шел декабрь 41 года. Стояли жесточайшие морозы. В Клину разруха, отсутствие света, воды и тепла. Опустошенным и тихим выглядел Дом-музей. Двери и окна выбиты, уборке мешает холод. В музее остались только технические служащие. Для организации работ необходимо было связаться с Москвой.
20 декабря в Клин из столицы приехала комиссия для составления акта о разрушениях Дома-музея П. И. Чайковского, причиненных немецкими оккупантами. В комиссию была приглашена Маргарита Эдуардовна Риттих; до войны она работала в музее старшим научным сотрудником, участвовала в эвакуации музейных экспонатов в Воткинск. Ей было доверено исполнять обязанности директора Дома-музея П. И. Чайковского и вручен один из первых пропусков на освобожденную от врага территорию.
Впоследствии М. Э. Риттих вспоминала о том, как пришлось ей пробираться к музею по только что разминированной узкой полоске шоссе, среди разрухи и опустошения. Комиссия, проведя обследование, составила три акта: о разрушениях зданий и построек, о злодеяниях в мемориальном доме, о пропаже некоторых ценных музейных предметов. Фашисты увезли пианино, принадлежащее С. И. Танееву, портрет П. И. Чайковского, писанный маслом, работы итальянского художника, часть книг, нот, гравюр, гобелены из кабинета М. И. Чайковского, разграбили склады с различными материалами, принадлежащими Дому-музею. Общая сумма убытков, причиненных немецкими бесчинствами, выразилась в сумме, превышающей 350 тысяч рублей.
«Все это было не просто грубым издевательством, — писал Д. Заславский в „Правде“ 2 марта 1942 года, — не просто фашистским хулиганством… Это было намеренное уничтожение памятника русской художественной культуры в общей системе всей советской культуры». Дом великого русского композитора пытались уничтожить за то, что в лице Чайковского русская культура заявляла о своем мировом значении.
«Осквернение памятника гению — не варварство. Это гнуснее, чем слепая ярость разрушения, так как здесь тщательно избрана жертва и наносится удар по духу», — писала в те дни лондонская «Таймс».
Не случайно после освобождения Клина все части, проходившие через город, заходили в музей, чтобы отдать дань уважения великому русскому композитору и убедиться в мерзких делах фашистов. После увиденного советские люди сражались еще яростнее, еще ожесточеннее мстили за ту рану, которую нанесла изощренная гнусность гитлеровцев нашей национальной гордости.
В течение двух недель музей сохранялся в таком виде, как его оставили фашисты. 26 декабря Комитет по делам искусств при СНК СССР отдал приказ о восстановлении Дома-музея П. И. Чайковского. Началась трудная работа.
При отсутствии штата научных сотрудников, технические работники под руководством М. Э. Риттих сделали все возможное, чтобы чтобы в предельно короткий срок возродить музей и подготовить его к открытию. Именно тогда, в суровые годы войны, благодаря энтузиазму М. Э. Риттих, усилиями возглавляемого ею коллектива было восстановлено все то, чего музей достиг в довоенное время, и намечены пути его развития на долгие годы вперед.
1 марта 1942 года состоялось торжественное открытие Дома-музея. Страна еще пылала в огне, а в клинском музее уже вновь жила музыка Чайковского.
..А сегодня, несмотря на историческую табличку на входной двери дома Чайковского, которую не снимают с тех пор, как Петр Ильич в 1893 году уехал в Петербург и больше никогда не вернулся: “Дома нетъ. Просятъ не звонить”, каждый день к нему приходят сотни и сотни людей из разных городов и стран.
Источники:
группа "Зеркало истории"