У КАМИНА С ДРУЗЬЯМИ
28 апр

Немецкая дочь

В доме Плетневых собрались все трое детей. Повод нешуточный: Григорий Иванович – глава семьи, ветеран войны - увидел по телевизору, что его, якобы, ищет родная дочь из Германии.

Сначала все притихли от неожиданной новости, прислушиваясь к легкому ветру за окном. В конце апреля было уже очень тепло, кустарники выпустили яркие клейкие листочки, земля в огороде, оттаявшая после зимы, согретая сибирским солнцем, готовилась принять первые семена.

Полвека прошло, как прогремела Победа, и Григорий Плетнев вернулся домой. И вот теперь, как гром среди ясного неба, этот сюжет по телевизору.

Было это в сорок пятом; останавливались в небольшой немецкой деревне, там и познакомился Григорий с Мартой, девушка работала у местного фермера. Вскоре оставили деревню, а в ней осталась Марта, которой понравился русский солдат.

Григорий Иванович никогда не вспоминал о том случае, да и значения ему не придавал - мало ли что на войне было. А тут показали по телевизору ту самую деревню и женщину, которая поделилась своей историей.

Оказывается, хочется ей найти своего отца – советского солдата. Той самой Марты уже в живых нет, а дочка Грета надеется застать в живых отца и с новыми родственниками познакомиться. Знает только его имя и период, когда в их деревне советские солдаты останавливались. Ну, и фотографию своей матери показала.

Супруга Григория Ивановича – Анна Степановна – молча, ставила на стол сваренный к приходу детей борщ, жареную рыбу, картошку, квашенную капусту. Потом, поправив платок на голове, также смиренно присела на табурет.

— Вот такие дела, - вздохнув, сказал Григорий Иванович, когда закончил свой рассказ. Он вообще про войну мало рассказывал, награды скромно лежали в комоде, а на День Победы, накатив стопку, сидел обычно тихо и незаметно вытирал слезы.

Но про сюжет и про Марту не смог промолчать. Сомневался сначала, нервничал, потом решил рассказать, как есть.

— А какие дела? – уверенно спросила старшая дочь Тамара. – Надо позвонить по указанному телефону и сказать, что отец нашелся, жив, здоров, пусть встретятся, да и мы рады будем познакомиться - родня теперь в Германии.

— Ага, за границу захотела? На «марсы», сникерсы» потянуло? – вступил в разговор младший сын Петр.

— Ты обороты сбавь, - прикрикнула сестра, - со старшими разговариваешь. Ничего плохого в этом не вижу: отец имеет право с дочерью встретиться, если подтвердится, что это и есть его дочь.

— Вот именно! А то может отец тут ни причем, может эта «немецкая дочь" по всему свету отца ищет...

— Ну, а чего ты завелся, - обратилась к брату средняя сестра Людмила. - А если и, правда, Грета нам сводная сестра, познакомимся, породнимся, в гости будем ездить друг к другу. В конце концов, имеет право папа увидеться с дочерью, тем более, что он честно признался, а мог и ничего не сказать про этот сюжет по телевизору.

— Тоже мне борцы за дружбу между народами! – Психанул Петр. – А вы о матери подумали? На ней вон лица нет, такую новость на старости лет встретить…

Григорий Иванович заволновался, встал с табурета: - Ты, Петя, не горячись, никто мать не обижает…

И тут Анна Степановна опустила голову, вытирая кончиком платка глаза: - Я тебя всю войну ждала, хоть и не жена была, да и невестой не успел назвать, а все равно ждала, верила, что живой вернешься...

— А я разве не женился на тебе? Полвека уже вместе, душа в душу… чего тебе не хватает? Виноват я разве, что такой казус вышел?

— Слово какое-то нашел, в газетах, наверное, вычитал, - проворчал жена. А потом встала и направилась в горницу.

— Нет, ну, правда, мам, чего ты обижаешься? – средняя дочь Людмила пошла следом. – Папка же не уезжает от нас, и вы не разводитесь...

И вдруг Анна Степановна повернулась и с обидой сказала: - А могу и развестись!

И все переглянулись; в голове не укладывалось, что родители, перешагнув семидесятипятилетний рубеж, могут развестись.

— Вот видите, до чего поиски немецкой дочери маму довели? – обратился ко всем Петр.

— Всё! Не надо никаких поисков и встреч, - решительно заявил Григорий Иванович, - как жили, так и будем жить. - И в самом деле, зачем это все на старости лет?

Анна Степановна, хоть и закрылась в горнице, но слышала слова мужа и сразу вышла: - Нет уж, надо довести дело до конца, я же вижу, как ты переживаешь и мучаешься. Не зря с тобой полвека прожила: знаю, какой ты совестливый. Давайте, узнавайте, - обратилась она к детям, - уточняйте… какая правда будет, ту и примем. Ежели и есть от тебя немецкая дочь, пусть будет, встретим как родную.

Все четверо – две дочери, сын и сам Григорий Иванович – от такой речи Анны Степановны притихли, не зная, что сказать. Первым заговорил Петр:

— Мать, ну ты у нас человечище! Вот что значит настоящая женщина!

Дочери с пониманием посмотрели на мать, и только теперь они осознали, что, несмотря на возраст, ревность больно ударила по ней, не имея давности лет. А ведь не была никогда ревнивой, да и повода не было, для нее Григорий Иванович как был единственным и любимым, так и остался.

Петр с сестрами звонили по тому телефону и сверяли данные. Им сказали, чтобы подождали. Григорий Иванович и Анна Степановна по ночам уснуть не могли, ворочались, переживали.

— Спишь? – спросил поздно ночью хозяин.

— Не сплю,- вздохнув, ответила Анна, - какой уж тут сон… всё думаю: вдруг приедет к нам… как угощать… А вдруг не понравится, она, поди к другим удобствам привыкла.

Григорий кряхтел, ворочаясь, тоже переживал, но старался успокоить жену:

— Приедет или нет, это еще неизвестно. Да и чего нам бояться… это они пусть бояться, язви их душу. Ну, а Грета… она тут не виновата, поди, договоримся.

— Побелить бы надо, Гриша… времянку хотели переделать… не успели.

— Да не бултыхайся ты в своих думках, тут еще уточнить надо.

__________

Дети ждали ответа, и он пришел. Оказалось, Григорий Иванович ошибся: деревня была не та, а девушка на фотографии, которую звали Марта, тоже другая, а не та, которую знал Григорий Иванович. В общем, никакой немецкой дочери у Григория Ивановича нет. И когда об этом сказали родителям, они даже растерялись, ведь в мыслях уже встречали немецкую дочь.

Дети сразу успокоились, и вскоре забыли об этом случае, посчитав недоразумением. Да и некогда было: девяностые изобилием не радовали. Поэтому вся надежда на огород и собственное хозяйство. Как говорится, «марсами»-«сникерсами» сыт не будешь.

А Григорий Иванович все переживал, что лишний раз всю семью встревожил, особенно жену Анну Степановну. А она, наоборот, успокаивала: - Не казни ты себя, Гриша, зато правду знаешь, а так мучился бы сомнениями.

— Неужто, и вправду развелась бы со мной? – спросил он, вспоминая ее слова.

— Нет, конечно, это я в сердцах сказала, куда бы я от тебя, полвека вместе.

А потом они пили чай, понимая друг друга с полуслова. Да и к чему тут слова, главное, чтобы подольше вместе на белом свете побыть, и никакая «немецкая дочь» не в силах их разлучить.

Автор: #ТатьянаВикторова
•

Комментарии