Книга: «Зима [Лето] №2» 18+

Глава 38
Максиму она не стала ничего говорить про свои трения с заместителем руководителя ЧОПа. Ни к чему.
Просто быстро и качественно делала свою работу. Обсуждала, печатала и заполняла файл для программиста, чтобы загрузил потом на сайт ЧОПа. В четыре руки и две головы они с Латышевым быстро справились, тем более что понимали друг друга с полуслова.
— Перерыв? — спросил наконец Макс, когда она отправила в «общую папку» на сервере документы и перезвонила, чтобы сисадмин скопировал.
— Да-а, — потянулась Ольга и скинула жакет.
Латышев, не дожидаясь, подошел, помог снять его и повесить на спинку кресла. Он думал, сколько же лет прошло и сколько времени потеряно зря.
— Кофе?
— Чай, — посмотрела она на него снизу вверх, откинувшись на спинку кресла и задрав голову. — У меня теперь режим.
— Да у тебя всегда режим, — щелкнул он ее по носу, как мальчишка, и они словно вернулись на миг в прошлое. — Жаль… Ой, прости, я не то хотел сказать.
— Да ла-адно… — улыбнулась она.
Ей стало смешно. В универе он вечно пытался ее накормить, подозревая, что она недоедает, таскал ей сладкий кофе и пирожные, а потом выяснилось, что она сознательно не ест хлеб и сахар. Все доставалось ему или голубям на подоконнике.
Ольга резко развернулась на кресле.
— Макс, у меня к тебе разговор. Тащи чай, готовься.
И глазищи ее колдовские все те же, ничуть не изменились. Темные, как агаты, и полные загадки. Сейчас вытряхнет из него душу и засунет обратно. Сам будет рад достать и предложить ей все на блюдечке с голубой каемочкой.
Ольга наблюдала, как мужчина вернулся с дымящимися одноразовыми стаканчиками. Поставил один на стол, а второй протянул ей, так что пальцы их на миг соприкоснулись. Себе кофе, ей чай, как и просила. Разгреб документы, аккуратно сложив стопкой с краю стола, закрыл ее ноутбук и свой лэптоп, отодвинув подальше, чтобы не залить, и поставил рядом стул.
— Ну, спрашивай, — сказал он улыбаясь. — Я же вижу, ты с утра что-то хочешь узнать.
— Только не обижайся, — осторожно закинула она удочку. — Я хочу спросить. Когда ты устраивался на работу в ЧОП, ты знал, что мой муж в разработке у генерала Васнецова?
— Что?! — уставился он на нее. — Нет!
Он чуть не разлил свой кофе.
— Извини! Извини…
Господи, она же такая дура. Как она могла хоть на миг усомниться в нем? Макс — человек чести, это у него в крови. Такое воспитание. О таких раньше говорили «благородный человек». Он не способен на подлость.
— Прости меня, пожалуйста, — вскочила она и обняла его. — Я не хотела. Глупый вопрос. Не надо было вообще спрашивать.
— Ничего…
Макс приник к ней, прижался лицом к животу, вдыхая едва уловимый и почти забытый аромат. Все чувства обострились. Оба как будто вернулся в прошлое, где все было хорошо, они были так молоды и переполнены друг другом, что никого больше не надо. Целая вселенная в другом человеке. Руки его сомкнулись у нее на талии. Стало все равно, что она стала старше, что у нее другой мужчина и она носит чужого ребенка.
Латышев всегда болел ею, всю свою сознательную жизнь. Делал все, что она просила, даже если не хотел, защищал ее, все прощал. Ольга была его первой женщиной, в конце концов. Дружба как-то естественно переросла в любовь.
После нее были и другие, но Ольга была особенной. Такой и осталась.
— Я ни при чем, — сказал он, не спеша размыкать объятия. — Можно сказать, только что узнал про это.
— Ясно.
Ольга ощутила неловкость, но не оттого, что они стали чужими. Напротив. Все как будто на миг вернулось. И реки времени обратились вспять, и прошлое — вот оно, рядом… Руку протяни. Притяжение не исчезло, память довлеет над ними. Лучше бы наоборот — забыть и остаться друзьями. В сухом остатке только горечь несбывшихся надежд.
— Извини, — повторила она, отодвигаясь, и Латышев нехотя разжал руки вокруг ее талии. — Нам не стоит. Это неправильно.
— Это ты меня прости.

Он легко, нежно и как-то очень бережно поцеловал ее, словно прощаясь. В этом поцелуе не было страсти. Ольга выдохнула и поняла, что задержала дыхание. Она вздрогнула. В горле застыл ком, и вдруг по щекам градом покатились горячие слезы. Женщина ощутила страшное облегчение.
— Не знаю, что это со мной, — сказала она, ощущая неловкость, и начала руками вытирать лицо.
— Возьми.
Макс протянул ей пачку одноразовых платочков «клинекс», и Ольга промокнула лицо. Поняла, что все равно надо умыться, досадливо всплеснула руками, хотела что-то сказать и осеклась от его взгляда.
— Я в туалет.
Она практически сбежала.
* * *
Ей было все равно, что подумают тетки из бухгалтерии, которые шли в официальную «курилку» и видели ее заплаканной. Какое их собачье дело? Только мучила досада, что не сумела «удержать лицо» и посторонние видят ее слабость.
Зато отпустило наконец чувство к бывшему. Больше ничего не осталось.
Даже хорошо, что поговорили.
* * *
Мирослав отправился в банк. Без него работа сама себя не сделает.
Это только кажется, что у банкиров легкая и беззаботная жизнь. На деле это подразумевает полный рабочий день. Зачастую ненормированный. Даже нерабочие мероприятия — благотворительные аукционы, банкеты и фуршеты прекращаются в инструмент для налаживания деловых связей.
Конечно, можно было все спихнуть на исполнительного директора и сотрудников. Но он любил все контролировать и никогда не подмахивал не глядя документы, которые ему приносили на подпись. Так можно здорово попасть на бабки или подставиться контролирующим органам.
Поэтому приходится читать толстую папку контрактов, поглядывая на стикеры, вклеенные юристами. Желтые — заслуживает правки, принять в другой редакции, красные — пункт исключить как неприемлемый. В конце обычно прикреплен проект протокола разногласий. Зима и слова-то такого не знал до начала двухтысячных, пока не впрягся вести дела.
Потом не менее толстая стопка входящих. Клиентских он не касался и читал только те, что пришли непосредственно от организаций-партнеров.
— Николай Варфоломеич, как это понимать? — рыкнул он на своего промоутера, даже не здороваясь. — Самолет не роскошь, а средство передвижения. Так оргам из Казани и передайте. Если хотят промежуточного поединка с Динаром, пусть встречают по всем правилам. Ага… Ну… Да ладно вам, вы же понимаете, что антураж едва ли не важнее боя. Ну, добро. Договорились.
Трубку положил, удивляясь экономности на ровном месте у организаторов из регионов, и подумал, что зря отказался от лизинга личного самолета. Брал раньше напрокат, чтобы летать с бойцами на соревнования.
Перерыв. Кофе. Чтобы развеяться, посмотрел биржевые сводки и убедился, что был прав. Задержание Изабеллы Летковой сказалось на курсе.
Снова бумажки, аж голова пухнет, но зато отвлекся от мыслей о жене. Часам к трем закончил, благо заявился Поп, оставив на Калаша контроль клуба и букмекерских. Заместитель помог рассортировать бумаги по степени важности, а часть уничтожить.
— Уж полна-а, полна-а-а моя коробушка, — фальшиво провыл Попов, листая отчеты из криминальной «прачечной».
Их дело с отмыванием средств через кабинеты пользователей букмекерской системы приносило свои плоды, цвело и пахло. Эти отчеты он не доверит никому, лично отвезет Пятипалых, чтобы он с рук на руки передал Базилю. Деньги из бандитского общака, как и договаривались, стали кристально чистыми, и их можно было использовать для оплаты легально и вкладывать в бизнес.
— Ну что, Зима? — хитро прищурился он. — Что невесел, голову повесил?
— Да так… Задолбало, просто край! — в общем ответил он, никого конкретного не имея в виду.

* * *
Алексей Ковылев по собственному почину и без ведома руководителя ЧОПа поставил скрытую камеру в кабинете пресс-секретаря. Он довольно потирал руки, заполучив рычаг давления как на нового сотрудника, так и на непокорную, язвительную женщину, которая все эти годы строила из себя недотрогу, избегая неуставных отношений и служебных романов.
А поди ж ты…
— Все они одинаковые.
Наконец-то. До этого Леткова и Латышев две недели ходили вокруг да около, и он уже решил, что ошибся, посчитав, что у них была связь.
Ковылев не терпел отказов, так что его это задело. Леткова много лет динамила его, делая вид, что не понимает намеков. Она смотрела на него, как на второй сорт, и всегда держала дистанцию. Если бы не покровительственное отношение руководителя ЧОПа, он бы давно ее растоптал.
После увольнения, когда Ковылев отыгрался и думал, что избавился от нее, Леткова с триумфом вернулась обратно. Две недели она мозолила ему глаза, что его неимоверно злило.
Зам руководителя всегда шел по головам, к сорока годам сделав стремительную карьеру. Он имел на всех отдельную папочку с материалами. Никогда не знаешь, пригодится или нет.
Сейчас в его руках просто бомба.
* * *
ЧОП опять атаковали репортеры. Максим предложил не высовываться до конца рабочего дня. Пришлось обедать в кафетерии под пристальными взглядами сотрудников. И меню почти советское. Она выбрала рыбу под маринадом, ностальгируя по универу, и чай без сахара.
— Ольга Борисовна, все цветете? — присел напротив Ковылев, выдавая вежливый оскал за улыбку.
Мужику сорок лет, а туда же: дергает девочек за косички. Пришел, испортил аппетит.
— Цвету и пахну, Алексей Петрович, — не поддалась на провокацию Ольга, сделав вид, что приняла сомнительный комплимент за чистую монету, и отпила из граненого стакана в подстаканнике.
А могла бы ответить: «Не про вас цветы».
— Прямо посвежели, похорошели, — продолжил он лить свой ядовитый елей, — как только вернулись к нам в родные стены.
— Дома и стены помогают, Алексей Петрович, не так ли? — вздернула она повыше подбородок и, улыбаясь, смерила Ковылева взглядом. — Надолго ли? Скоро контракт истекает.
— Истекает… — показушно-огорченно вздохнул он и развел руками: — Жаль-жаль, — добавив не к месту: — Слышал про ваши семейные дела.
Латышев, который и так напрягся, побелел от ярости. Он всегда был таким невозмутимо-холодным, и только глаза выдавали чувства. Максим отложил вилку. Руки сжались в кулаки. Он, обычно легко подбирающий слова, молчал, и Ольга отчетливо поняла, что сейчас будет. Сейчас последует взрыв.
Женщина положила ладонь ему на руку, мысленно уговаривая расслабиться и не пороть горячку. Все-таки зам руководителя, а Максу еще тут работать.
И вдруг она осознала, что провокация была направлена именно на Латышева, а не на нее. Цель прилюдный скандал? Конфликтная ситуация? Латышев безупречно себя показал, до сих пор не было нареканий. Единственный способ его хоть как-то задеть — зацепить Ольгу. Но зачем это Ковылеву?
Ответ не заставил себя ждать.
Затем. Через него достать Ольгу, уязвить ее. Сделать больно. Что это было, зависть? Или просто характер дурной не давал покоя. Впрочем, скоро она уволится и забудет об этом человеке.
— А вы что же, Алексей Петрович, помощь предлагаете? — изогнула она бровь. — Свои дела я предпочитаю решать сама.
— Этот феминизм вас погубит, — свернул все к шутке зам начальника.
Латышев опять дернулся. Она сжала его ладонь: не время.
— Скоро мне не до того будет, — усмехнулась она. — Стану домохозяйкой.
— Вы?!
— А что вас так удивляет?

* * *
Ковылев злился. Ничто, ничто эту бабу не берет. Как с гуся вода. Чувствует себя неприкасаемой под прикрытием начальства и своего муженька-уголовника.
От него сегодня не укрылось ничего — ни тайное свидание, как он интерпретировал для себя разговор в кабинете, ни фривольный вид с расстегнутой блузкой. Наглости ей не занимать. Любая другая давно бы стушевалась, но не Леткова.
Он вдруг понял, что запись у него не залежится до лучших времен, пойдет в дело. Участь светской львицы и домохозяйки ей не светит.
Муж Летковой слыл быстрым на расправу и не любил, когда его кидали.
* * *
Ольга бы с превеликим удовольствием съездила на йогу для беременных, но пресса перешла всякие границы. В конце дня, когда ее забирали с работы, машину охраны подрезал какой-то «рено». Гелендваген резко затормозил, и машина, в которой ехала сама Ольга, едва не въехала ему в зад.
— Черт! — упала женщина с заднего сиденья.
Зубы клацнули, и она ощутила во рту кровь, прикусив губу.
— Ольга Борисовна, лежите. Не поднимайтесь, — сказал водитель, выруливая на вторую полосу и добавляя скорости.
Она не знала, что там сейчас происходит на автостраде, но понимала, что легко отделалась. От планов заехать в спортклуб не осталось и следа. Так бы дождалась там мужа. Хотя ему пока рано боксировать. Швы едва сняли.
— Можно уже? — спросила она.
— Да.
Странно. Посадили Изабеллу, а преследуют все равно ее, Ольгу — несостоявшуюся жертву покушения.
* * *
Вечером того же дня в головной офис холдинга «Лето» доставили письмо из банка «Приве».
Филипп Ашкенази, чтобы избавиться от сомнений и в надежде на дальнейшее сотрудничество запрашивал данные последней аудиторской проверки. Заведомо зная, что Борис Летков откажет в предоставлении конфиденциальной информации. Коммерческая тайна.
Это был только повод.
* * *
Перед окончанием дня, часов в шесть в коммерческий банк «Квадрига» курьер доставил пакет с компакт-диском.
— Лично в руки!
Охранники проверили конверт, после чего передали генеральному директору.
* * *
Она добралась домой только через час.
Они оторвались от преследователей. Водитель петлял по городу, чтобы не попасть в пробку, вырулил на МКАД и потом вернулся обратно, поворачивая к Крылатскому. Вскоре к ним присоединилась вторая машина с охраной.
Ольга прижимала к губам платочек. Достала из сумочки пудреницу, посмотрелась — вроде ничего страшного. Немного распухла нижняя губа, но синяка не будет.
— Ну и ну.
Хорошо, что у нее нет привычки к леденцам или жевательной резинке, а то бы подавилась. Глупо было бы так умереть. От пули киллера и то логичнее. Сейчас приедет домой, приложит лед на всякий случай.
Доехали. Машина стала спускаться на подземную автостоянку. Охранники осмотрелись на предмет посторонних и сказали, что можно выходить.
— Можно, Ольга Борисовна.
Она раздраженно поморщилась. Неужели все скандальные знаменитости такое переживают? Живут так. Все время в окружении охраны, без возможности куда-то просто пойти?
«Сидеть. Лежать. Можно».
Незавидная участь. Самое неприятное, что такое продлится, скорее всего, до тех пор, пока Изабеллу не посадят. Или пока не разразится другой, более громкий скандал, который отвлечет от них внимание прессы.
Она поднялась с одним из охранников на лифте. Думая, что Мирослав еще не подъехал, открыла своими ключами и встретилась глазами с мужем, который вошел в прихожую. Пристальный взгляд ледяных глаз — как напоминание о хищном снежном барсе.
— Привет, — кинула она на банкетку портфель и папку с бумагами. — Тебе уже звонили?
Она подошла и обняла его, удивляясь его отстраненности. Что опять? Устал, что ли? Или после того, как она утром ушла, злится? Целовать не стала: губа все еще ноет.

— Кто звонил? — уточнил он.
— Из охраны. На нас репортеры опять охоту устроили.
Зимин не ответил. Просто обнял ее и обхватил подбородок, что-то выискивая у нее на лице. Что он хотел разглядеть в глубине ее глаз? Ольга не знала. Шероховатый палец коснулся распухшей губы, и женщина дернулась.
— Ты чего?
— Твой Макс постарался? — хмыкнул он. — Не ожидал от тебя.
— Ты о чем вообще? — уставилась она на него.
— А то ты не знаешь.
— Ну так расскажи, — напряглась она, понимая наконец, в чем причина такого неласкового приема. — Не наступай на те же грабли, Слав.
«Никогда не было и вот опять».
Не хотела она включать стерву, ох, не хотела. Но он сам напросился. Вроде неглупый же мужик, столько лет. Два месяца брака — полет нормальный.
Она отодвинулась, размыкая объятия, расстегнула черное пальто из альпаки и скинула его с плеч, не дожидаясь, пока муж поможет раздеться.
Может, Ольга и не права, но… Что бы ни случилось, мужчина должен оставаться мужчиной. Однажды она так проучила брокера, который ухаживал за ней до Рудницкого. Просто скинула палантин в театре на пол в фойе и пошла, а он кинулся поднимать.
Зимин подхватил на лету. Ольга усмехнулась — хорошие рефлексы. Она пошла на кухню и налила из кулера воды, размышляя, что же он такого разглядел у нее на лице. Решил, что она целовалась с Максом??? Боже, да это вообще смешно. Ревнует на ровном месте.
— Ну, поговорим? — села она за стол и махнула рукой, приглашая его сделать то же самое.
— Да о чем тут говорить, — хмыкнул он.
* * *
Зимин посмотрел на обнимашки с бывшим Ольги, и что-то будто умерло внутри. Может, вера в честность бабскую? Думал, все у них еще будет, а теперь даже не знал, что дальше.
Почему-то эта непрошеная нежность его уязвила больше, чем это сделало бы самое откровенное видео с ее участием.
Когда она вернулась домой, Мирослав сразу обратил внимание на распухшие от поцелуев губы. Этого на диске не было, но он сразу представил, как они с «коллегой», нет, с ее МАКСОМ целуются, и просто крышу снесло. Холодное, отстраненное бешенство. Так его еще ни разу не прокатывали. Стоило ли жениться?
— Я сегодня сплю в гостевой комнате, — сказал он, чтобы не сорваться, и подумал, жаль, Серый уехал на север после дельца с депутатом, так бы послал его.
А, впрочем, это не выход. Не сумел бабу удержать — не мужик. Это последнее средство. Только от беспомощности. Если Ольга не может определиться, кого любит, даже избавишься от хахаля — не простит. Будет, как того мертвого мальчишку, всю жизнь вспоминать и ездить к нему на кладбище.
— Ну, спи, — усмехнулась она, что было на нее совсем не похоже.
Обычно она как-то сглаживала углы. Но не сейчас. Хотя если бы кинулась на шею, все бы простил, кроме измены. Эти танцы-обжиманцы, которые послал доброжелатель — просто фигня. Крагин уже работает над тем, чтобы узнать, кто таинственный отправитель. Курьера нашли, расколют быстро.
— Вот, значит, как, — рубанул он с плеча и, хлопнув дверью, ушел, еле сдержавшись, чтобы не тронуть жену.
* * *
Ольге тоже шлея под хвост попала.
Злило неимоверно. Этот бойкот и подозрения не имели под собой никаких оснований. Конечно, она могла объяснить, что разбила губу во время погони и бегства от репортеров. Но зачем? Зимин уже осудил ее и вынес приговор.
— Что за ерунда тут творится?
Она сердито пошла, побросала сумки в спальне, разделась и закинула все в мешок для химчистки. Раздраженно подумав, что рановато переехала обратно из Мытищ, она пошла в душ. Хотела так же громко хлопнуть дверью, но сдержалась. Этот театр одного актера не для нее.
Голова побаливала. Расслабляющая ванна принесла облегчение, хотя до полноценного релакса было далеко. Лавандовая пена до подбородка. Приглушенный свет. Стук в дверь.
— Занято! — крикнула она и мстительно добавила: — Иди в другую ванную!!!
Шаги удалились. А вот нефиг тут делать мужу, иначе она точно сорвется и спустит на него всех собак. Упаднические настроения сменились очень даже воинственными.

* * *
Мирослав Зимин думал об Ольге, о ребенке, который пока что был полнейшей абстракцией, несмотря на снимок в коробке, и о сопернике, который на его взгляд был полнейшей тряпкой.
Вот каких бабы любят. О…ть. Лилия вернулась к своему продюсеру-дрыщу, Ольга — к бывшему, аристократично-томному любовничку. Знал бы — голову ему открутил. Для профилактики. Или жену обратно на работу не пустил, чтобы она не узнала, кто пришел ей на замену.
Насчет того, что Латышев работает в связке с папашей-генералом, он был более чем уверен. Взять бы этого МАКСА за жабры, увезти за город на тренировочную базу да как следует допросить… Увы. Придется держать себя в руках.
И напиться нельзя, завтра дело важное. Голову надо сохранять холодной.
Насчет развода Зимин пока всерьез не думал.
* * *
Ольга опять полночи ворочалась и еле встала. Под боком как будто чего-то не хватало. Обычно Зимин ее немного раздражал, занимая больше половины гигантской кровати. Он спал раскинувшись, крепко обнимал ее, было жарко и тесно. А теперь, вот же странность, спальня без него кажется пустой. Только пекинес, утешая, улегся рядом, изменив диванчику в гостиной. Погладила — поднял голову и посмотрел на нее темными влажными глазами.
— Вуф.
Песик ткнулся ей в руку мокрым носом, и на душе сразу стало легче.
* * *
За завтраком муж опять отмалчивался. Она встала, вошла на кухню — он уже себе пожарил холостяцкую яичницу с хлебом. Ну как есть бойкот. Мама мия!
— Доброе утро, — сказала она, хотя он этого не заслуживал.
Ольга поняла, что сегодня освобождается от повинности готовить на двоих, быстренько сделала в соковыжималке лимонный фреш — хотелось страшно, до дрожи. Выпила залпом, и полегчало. Села напротив, глядя, как Зимин молча ест.
— Слав, ну хватит тебе, — сказала Ольга, делая еще одну попытку поговорить.
— Завтракай, — криво усмехнулся он, изучающее глядя на нее.
Это что, типа заткнуться? «Малчи, жэншина!» Много ли надо, чтоб завестись с пол оборота.
— Слав, это не разговор, — снова разозлилась она, хотя до этого была настроена на примирение. — Скажи конкретно, что тебя не устраивает?
Он молча встал, вывалил остатки завтрака у мусорку, бросил грязную тарелку в мойку и пошел одеваться. Дверью, правда, как вчера, не стал хлопать. И то хлеб.
* * *
Два дня они прожили как соседи. Ольга все так же упрямо ездила на работу, отдыхая от мужниных причуд, а Зимин в банк, явно ее избегая и возвращаясь ближе к полуночи. Это было настолько нелепо, что она то плакала, то смеялась, лежа в своей одинокой постели. Стоило ли замуж выходить?
Логичнее было бы, если б она ревновала его к секретарше или к бывшей невесте. А не наоборот.
Любые попытки поговорить и все прояснить разбивались об ледяную стену нежелания общаться.
* * *
На третий день она не выдержала и в обед поехала к нему на работу.
— Мирослав Иванович сегодня в клубе или банке? — спросила она у охранника.
— В банке.
— Тогда едем туда.
* * *
Ольга поднималась на лифте, как в тот раз, когда решила рассказать о ребенке, и думала, что же будет в этот раз. Только сейчас не наряжалась. Просто любимый темно-синий деловой костюм, немного похожий на милицейскую форму. Решение поехать к Зимину было спонтанным.
Да плевать! Она не красоваться едет, а поговорить. Не до романтики.
— Добрый день, — сказала она секретарше, которая что-то печатала в приемной, сидя за компьютером. — Обо мне доложили?
— Да, проходите, — улыбнулась блондинка.
* * *
Зимин встал при ее появлении. Ольга подошла ближе.
— Слав, нам надо поговорить, — сказал она, присев за большой стол для совещаний. — Так больше продолжаться не может.

Глава 39
Зимин при виде жены быстро свернул конфиденциальный разговор с Пятипалых и отключился, сказав, что перезвонит позже, а лучше встретится на обычном месте.
Подразумевался спортбар, где Пятипалых был завсегдатаем. Братва предпочитала проводить время за счет заведения, и он им открыл им там неограниченный кредит. А чтобы их не считали ссучившимися и за деньги продавшимися, иногда приходил посидеть в теплой компании, и тогда уже люди его угощали. Ответное алаверды. За ненавязчивой беседой решались очень важные вопросы теневого бизнеса.
Например, последнее дельце, которое он продвигал уже второй год. На севере сидел его человек Иванченко, ставший негласным хозяином города, который регулярно приезжал в Москву с докладом. Целью было заполучить долю в торговом порту и на нефтеперевалочной базе. Наконец-то возникли позитивные подвижки. Бизнес легальный и денежный, не хуже тотализаторов.
— У меня мало времени, — сказал он, отодвинув документы, которыми обложился со всех сторон, и пошутил: — В следующий раз запишись на прием.
Увы, Ольга не оценила его плоской шутки.
— Неужели для жены времени не найдется? — начала злиться она.
Да, видно, что Зимин адски занят, и она явно не вовремя. Но это не повод так разговаривать с ней. Ольга не понимала, в чем так провинилась, и отчего охлаждение в отношениях гораздо сильнее, чем в случае с олигархом или бывшим женихом.
— Что ты хотела? — бросил он и раздраженно потер переносицу.
Башка гудела. Жена явилась некстати и подлила масла в огонь.
— Я же сказала, поговорить, — развала она руками и спросила.
Включился селектор, и секретарша сказала:
— Мирослав Иванович, вам звонит Иванченко.
— Не соединяй, я перезвоню сам, — сказал Мирослав, ибо разговор был не для чужих ушей, и добавил: — Пять минут.
— Ну и язва же ты, — смерила она его взглядом. — Не ожидала.
Итак, разговора не получается. Ольга встала, не дожидаясь, чтобы он ей помог. Кольнула мысль: а вот Латышев бы отодвинул стул. Вот же… Она начинает сравнивать, не к добру это.
Уйти, как в первый раз, женщина не успела.
Зимин неуловимо быстро, в несколько шагов настиг ее и дернул за руку на себя. Она крутанулась и чуть не упала на мужа, оказавшись с ним лицом к лицу. Взгляд его не предвещал ничего хорошего. Над ними нависло ощущение угрозы.
Зимин побелел от ярости.
Ольга решила: если он ее сейчас хоть пальцем тронет, никогда его не простит. Но он только крепко взял ее за подбородок, не давая вырваться, и впился взглядом, словно заново оценивал то, что видит. Встряхнул так, что у нее лязгнули зубы.
— Не была бы ты женщиной…
Ах так!
— Ну так ударь. Чего ты ждешь?
Пусть поставит точку. Хотя бы будет, за что его ненавидеть. Не за глупость же его и слепоту беспросветную? За это можно только пожалеть.
— Ступай, — тяжело уронил он и отпустил ее.
— Ненавижу! Не смей потом даже подходить ко мне. Не приближайся, пока не извинишься, — прошипела она, как рассерженная кошка, и вышла из кабинета.
Только каблучки застучали по паркету. Пылая праведным гневом, Ольга, как фурия, вылетела в приемную и резко остановилась.
Так. Этот тотальный контроль ей тоже надоел до чертиков. С охраной она не поедет. Надо вызвать такси, что она и сделала. На нее вопросительно смотрела секретарша.
— Ольга Борисовна, а вы… Как же…
— Уже ухожу.
— Но…
— Не лезьте в это дело, мой вам совет, — сказала Ольга. — Начальник ваш сейчас неадекватен.
Это мягко сказано. Считает, что жена его обманывает. Оправдываться и заискивать она не привыкла, никогда этого не будет. Пусть потом в ногах валяется или не приходит вообще.
Ольга пошла к лифт, нажала на кнопку и поняла, что его кто-то вызвал вниз. Указатель мигал. Через минуту створки открылись.
— Ольга Борис-на? — удивленно уставился на нее Попов, не ожидавший застать в банке супружницу Мирослава.

— Здравствуйте, Антон Николаевич, — натянуто улыбнулась женщина.
— Что этот дурак опять выкинул? — сразу насторожился мужик.
Последние дни Зима просто прописался на работе, что на него не было похоже. Даже в качалку не ездил, и Поп сразу понял: что-то не так. И пусть не заливает про нефтебазу и отмывание денег. Здесь было что-то еще.
— Ничего, — устало ответила Ольга, у которой наступил откат после ссоры.
В том-то и дело, что ничего. Муж как будто самоустранился, а ей теперь расхлебывать. Она просто вымоталась от этих эмоциональных горок.
— Вы выходите? — спросила она. — А то я вниз.
Мужик посторонился, и она вошла. Попов заклинил дверцы ботинком и пытливо поглядел на нее.
— Вам тоже на прием под запись? — усмехнулась она.
— Не понял.
— Не важно. Вы идете?
Однако Поп не торопился выходить. Он убрал ногу, и лифт наконец закрылся. Сам нажал на кнопку первого этажа.
— Вас подвезти? — спросил он.
— Нет, спасибо. Такси уже вызвала, — ответила Ольга. — И потом, мне не сразу домой. Надо еще кое-куда заехать.
— Так и закину, делов-то! — ответил Поп, размышляя, как дать знать другу, что происходит.
В его понимании у обоих дурь взыграла. Зима вранья не любил и нрава супружницы не понимал, отчего и вышла такая печаль.
Пиликнула ЭсЭмЭска.
— Спасибо, — Ольга с признательностью тронула его руку. — Уже подъехало. Не буду же я отменять сейчас.
— А охрана? — удивился Попов. — Как же…
Она только махнула рукой. Хотят — пусть едут следом, ей теперь скрывать нечего. Слежка эта дурацкая. Честно: в печенках уже сидит. Ольга два дня размышляла, в чем причина размолвки, и заподозрила самое худшее. Наверное, скрытая камера или еще что-то, иначе бы муж так не ярился. Каждый шаг контролирует.
По-своему что-то истолковал? Его проблемы. С этого дня — только его.
А ей волноваться нельзя.
* * *
Но все равно внутри росла и крепла радость. У — нее — будет — ребенок!!! Свой собственный. Не приемный. Хватило бы здоровья выносить и не скинуть.
Ей надо было в три места. Первое. Ребенок — это расходы. Большие. А она теперь безработная. Заявление уже написала, контракт продлевать не станет.
Значит что? Засунуть гордость в одно место и обналичить деньги с золотой карты, которую дал муж. Столько, сколько позволяет кредитный лимит. Что сверх лимита на обналичку — перевести на свою зарплатную дебетку. Лучше это сделать сейчас, пока ему не пришло в голову «перекрыть кислород». Ребенок его, так что пусть обеспечивает. Потом часть положить на счет, а часть потратить с толком.
Веря в приметы, детское приданое покупать она пока не будет. Обязательно съездит на консультацию к самому лучшему специалисту. У подружки своей закадычной, Надюшки из женской консультации, где она наблюдалась, спросит совета, к кому обратиться. Вагину не станет напрягать, еще обидится, и начнется профессиональная ревность.
Упражнения, еда, лекарства — все надо было уточнить. Что можно и нельзя.
Ах да!
Пока Зимин в офисе, надо забрать свои вещи с его квартиры. В прошлый раз она поторопилась. Снова вернется домой в свою старую «однушку», приберется там, набьет холодильник здоровыми продуктами, отоспится, подумает о жизни и попытается привыкнуть к своему «интересному положению».
Это план-минимум. А план-максимум? Пока не знала. Так далеко она не загадывала.
Ольга ехала в такси и гладила живот, мысленно разговаривая с малышом. Интересно, кто будет? Да кто бы ни родился, будет рада.
— Вот какой папа у нас дурак. Правда? Но ты не обижайся, он не постоянно дурак, а только временами.
Любит она этого дурака. И ненавидит. Одного без другого не бывает, как оказалось.
Водитель покосился на странную пассажирку, которая разговаривает сама с собой, но ничего не сказал. Его дело маленькое — довез, деньги получил и дальше катайся.

* * *
Ольга мысленно порадовалась, что не страдает вещизмом. Все пожитки уместились в два больших чемодана-самсонита. Футляры от платьев и коробки безжалостно выкидывала, экономя место.
На глаза попались элегантные шелковые галстуки мужа, и среди них — та самая проклятая коробочка от бывшей невесты Зимина. «Славе от Лилии с любовью». Ольга с наслаждением отправила подарок певички в мусорное ведро.
— Ну вот и все.
— Вуф!
Чарли вертелся вокруг, с любопытством наблюдая за сборами. Женщина подумала, что пекинеса не оставит, и нацепила на него поводок. Песик тут же устремился в прихожую, предвкушая прогулку.
— Э, нет, пупсик, так дело не пойдет.
Ольга выкатила в прихожую один за другим два чемодана. Позвонив консьержу, она попросила спустить вещи вниз, попутно уточнив:
— Кроме подземной парковки есть еще выход? Карточка подходит? Отлично.
Опять ребят подставит. Уволят, как Брилева. Вот же… Жалко, но кто бы ее пожалел. Охрана на парковке и в холле караулит, а она выйдет через внутренний двор и пойдет пешком.
* * *
Телохранители не придали значения, когда второй консьерж выкатил чьи-то вещи и повез их к служебному входу. Наверное, кто-то из жильцов собрался в отпуск.
Чуть позже, как обычно, он вывел хозяйскую собаку на прогулку.
Потом спустилась женщина в шляпе и темных очках, скрывающих лицо. Она была налегке и направилась во внутренний двор жилого комплекса.
* * *
Ольга сочла, что удачно замаскировалась. Одевшись в темный плащ и скрыв лицо под широкополой шелковой шляпой и солнцезащитными очками-стрекозами, она стала похожа на героиню французского детектива или знаменитость инкогнито.
Выждав примерно полчаса с того момента, как консьерж вывел собаку погулять, она вызвала такси. На сей раз в проверенной компании, хотя на минуту накатил иррациональный страх. С другой стороны, снаряд в одно место дважды не бьет.
Посидела на дорожку.
Все.
* * *
Во дворе возле салона красоты, где она уже не раз побывала, располагались банкоматы. Ольга сняла деньги, отстраненно подумав, что раскулачить Зимина было неплохой идеей. Вынашивать ребенка долго, трудно. Восстанавливаться после родов тоже долго. Будут медицинские расходы. Работать она, скорее всего, не сможет около года. Разве что возьмет частным образом учеников, чтобы подтянуть им английский или французский. Ну и, собственно, все.
Пока ты сама себе хозяйка и имеешь стабильную работу, жизнь кажется проще. Почти как у мужчины. Но забеременев и оставшись без работы, сразу понимаешь, насколько ты зависима и беззащитна.
Накатила неопределенность. Казалось, отъезд будет непоправимой ошибкой. Но и остаться после такой грубости и хамства было решительно невозможно! Это какой же тряпкой надо быть… Наверное, найдутся женщины, которые ради мужика или денег станут пресмыкаться, сглаживать острые углы и для вида «мириться». Но Ольгу это не устраивало. Клеем, скрепляющим отношения, должно стать взаимоуважение. Причем не только его — к ней.
Еще секунда, и… Если бы она осталась и продолжила ссору… Наговорила бы того, о чем потом пожалеет. И он тоже. Нет! Господи. Если ей не за что будет уважать Зимина, он еще ниже упадет в ее глазах как мужчина. И тогда она разлюбит его.
— Слав, — прошептала она.
Пиликнуло уведомление от такси. Ольга вышла через двойню калитку в арке, воспользовавшись магнитной картой, какие имелись у всех жильцов комплекса, и выбросила ее в урну.
Не мешает и телефон сменить. Ибо. «Аки, паки, иже херувим». Даже выключенный смартфон можно было отследить, и она это знала.
Ольга не хотела, чтобы ее тревожили журналисты и Зимин.
* * *
Мирослав Зимин получил уведомление, что Ольга обналичила денежные средства.
— Так, не понял…
Уладив дела с нефтебазой, он все взвесил, и настроение стало налаживаться. Разговор с женой он закинул в дальний угол сознания, чтобы не отвлекаться, а сейчас она сама напомнила.

Может, зря он так с ней. Тот, кто послал диск, рассчитывал именно на такую реакцию. После ссоры, которая случилась между ними, Зимин отчетливо понял это. Сразу отпустило. Он проанализировал ситуацию и понял, чего добивался неизвестный аноним. Может быть, это сделал сам Латышев. Не он ли послал видео, ведь у него была возможность снять кино? Не стоило сбрасывать его со счетов. В любом случае Крагин обещал докопаться, кто прислал курьера.
— Интересно девки пляшут.
Почти четыреста штук наликом и переводом. Интересно, на что ей такая сумма, да еще и наличкой? Это могло означать только одно: она не хотела, чтобы он знал, на что пойдут эти деньги. Мирослав перезвонил охране и уточнил, как дела.
Те доложили: все как обычно. Хозяйка дома, больше не выходила, с собакой гуляет консьерж. Следовали от банка до дома за такси…
— Не понял, — повторил он. — Какое такси? Точно не выходила?
Ей нужно было как минимум спуститься вниз, чтобы снять деньги в банкомате. А парни из охраны ни сном ни духом.
Впрочем, скоро сам узнает. Пора домой.
* * *
Ольга, пока ехала, все прикидывала, что же теперь будет. Опять с розами заявится или бусами. Она, такая великодушная, опять простит, а мушшшш… наелся груш… опять начнет ее ревновать к каждому столбу.
— Господи-и…
— С вами все в порядке? — спросил водитель.
— В полном, — соврала она.
Уехать бы куда-нибудь на Таити, где она никогда не была. Или хотя бы в санаторий под Москвой.
— Ох! — внезапно озарило ее.
А это мысль.
— Макс! — набрала она и безо всяких вступлений сказала: — Найди мне какую-нибудь дачу возле Мытищ. Ну, там… Круглогодичный санаторий. Или сдается что-то. Вроде «финских домиков» у водохранилища. Очень надо. Да ничего не случилось, не волнуйся ты так! Все в порядке. Спасибо. Жду!
Она забросит вещи домой, сменит телефон и сим-карту, соберет небольшую сумку и удалится от мира, где ее никто не потревожит: ни папарацци, ни Зимин. Скажет, пожалуй, только Наде, но позже, когда страсти поутихнут.
Отоспится, отдохнет, подумает о жизни и поживет месяц-другой сама по себе.
КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ.

Так быстро...
Спасибо!
Жду продолжения...

Спасибо, жду продолжения.

Супер!

Ох быстрее бы продолжение....интриги ..интриги..интриги
..

Ссылка на 3 часть 🏽 https://ok.ru/group/51257453838420/topic/153805312251988