ЛОШАДИ В ОКЕАНЕ

Количество лошадок этих было далеко не тысяча на самом деле, а в три раза меньше. И корабль тот имел название «Свобода», - по-английски «Liberty». Его владельцем был известный греческий магнат Онассис. Кроме лошадей на судне этом был ещё фураж, зерно и прочая сельхозпродукция. Корабль отбыл из Нью-Йоркской гавани 14-го июня 1945-го года; благополучно пересёк Атлантику; затем прошёл по Гибралтарскому проливу и оказался в водах Средиземноморья; обогнул Сицилию и вышел в Адриатику, - до пункта назначения, а им был югославский город Триест, оставались считанные дни. Корабль шёл в фарватере, и не было, конечно, ни какого «далеко-далёко от земли», - откуда быть ему?.. Адриатическое море узкое: в хорошую погоду оба берега видны. И вот, 8-го августа, буквально перед Триестом уже корабль напоролся на дрейфующую мину, - видимо, немецкую ещё, сорвавшуюся с якоря: раздался взрыв, - пробоина в борту, и судно начало тонуть: не очень быстро, но уверенно. А лошади не в трюмах были, а на верхней палубе: понятно, люди дали им возможность спрыгнуть с тонущего судна в воду. И они поплыли, - вслед за лодками и шлюпками, в которых плыли люди, направляясь к берегу. А он был рядом: меньше мили, - километр где-то, - вроде и не расстояние для лошади, - но вплавь, увы, это совсем другое дело. Люди их подбадривали, специально далеко от них не отплывая, - им ведь жалко было их – не «всё-таки», а очень-очень, - рыжих и гнедых – а это масти разные, - они их звали за собой: давайте, мол, давайте, - и до слёз, и до рыданий даже. Как не зарыдать, когда лошадки гибнут прямо на глазах: идут ко дну, и жалобное ржание, - предсмертное, - так можно и с ума сойти. До берега доплыть сумели только шесть лошадок…
Такая вот была история. Она имела громкий резонанс, - о ней писала пресса, даже и у нас, - она и вдохновила молодого литератора Бориса Слуцкого на стих с названием «Рыжий остров». В оправдание поэту можно лишь сказать, что сам он не читал статью об этом происшествии и знал о ней лишь понаслышке, да и написал своё стихотворение спустя шесть лет после событий, - наобум практически, - какие могут быть реалии, откуда бы им взяться?..
Стих, однако же, отменный получился, - популярность приобрёл мгновенно, - и его запела вскоре вся страна. Тогда ведь это очень модно было, - бардовские песни под гитару. Было много разных версий, - все они забылись постепенно, и осталась только лишь одна – от Виктора Берковского, - известного уже в то время барда, - автора «Гренады», «На далёкой Амазонки», «Альма-матерь» и других нетленных песен той незабываемой эпохи. Эта песня и поныне на слуху, - не забывается она, - и не забудется.
Лошади умеют плавать,
Но не хорошо, не далеко.
Глория по-русски значит слава,
Это вам запомнится легко.
Шёл корабль своим названьем гордый,
Океан старался превозмочь,
В трюме добрыми мотая мордами
Тыща лошадей топталась день и ночь.
Тыща лошадей, подков четыре тыщи,
Счастья все ж они не принесли,
Мина кораблю пробила днище
Далеко-далеко от земли.
Люди сели в лодки, в шлюпки влезли,
Лошади поплыли просто так,
Как же быть и что же делать, если
Нету мест на лодках и плотах.
Плыл по океану рыжий остров,
Остров в океане плыл гнедой,
Им сперва казалось, плавать просто,
Океан казался им рекой.
Но не видно у реки той края
Выбиваясь из последних сил,
Лошади заржали возражая
Тем, кто в океане их топил.
Лошади тонули - ржали, ржали,
Все на дно пока что не ушли.
Вот и все, а все-таки мне жаль их,
Рыжих, не увидевших земли.
Из книги Виктора Арышева "Мой песенный роман" том 2.