Ax, милый Ваня!

Я гуляю по Парижу —
И то, что слышу, и то, что вижу,-
Пишу в блокнотик, впечатлениям вдогонку:
Когда состарюсь — издам книжонку.
Адрес отправления: mr. Visotski 10 avenue Marivaux maisons laffite 78 France.
Адрес получения: СССР, Москва, московский театр драмы и комедии на Таганке. Артисту Бортнику И. Дата получения: 25 февраля 1975 г.
Дорогой Ваня! Вот я здесь уже третью неделю. Живу. Пишу. Немного гляжу кино и постигаю тайны языка. Безуспешно. Подорванная алкоголем память моя с трудом удерживает услышанное. Отвык я без суеты, развлекаться по-ихнему не умею, да и сложно без языка. Хотя позднее, должно быть, буду все вспоминать с удовольствием и с удивлением выясню, что было много интересного. На всякий случай записываю кое-что, вроде как в дневник. Читаю. Словом — всё хорошо. Только, кажется, не совсем это верно говорили уважаемые товарищи Чаадаев и Пушкин: «где хорошо, там и отечество». Вернее, это полуправда. Скорее, где тебе хорошо, но где и от тебя хорошо. А от меня тут — никак. Хотя — пока только суета и дела — может быть, после раскручусь. Но пока:
«Ax! Милый Ваня — мы в Париже
Нужны, как в бане пассатижи!»
Словом, иногда скучаю, иногда веселюсь, все то же, только без деловых звонков, беготни и без театральных наших разговоров. То, что я тебе рассказывал про кино — пока очень проблематично. Кто-то с кем-то никак не может договориться. Ну... поглядим. Пока пасу я в меру способностей, старшего сына. Он гудит по-маленьку и скучает, паразит, но, вроде, скоро начнет работать. Видел одно кино про несчастного вампира Дракулу, которому очень нужна кровь невинных девушек, каковых в округе более нет.
И предпринимает он путешествие, пьет кровушку, но всегда ошибается насчет той же невинности и потом долго и омерзительно блюет кровью. У него вкус тонкий — и не невинную кровь он никак воспринять не может, бедняга. Во. какие дела. Написал я несколько баллад для «Робин Гуда», но пишется мне здесь как-то с трудом и с юмором хуже на французской земле.
Думаю, что скоро попутешествую. Пока — больше дома сижу, гляжу телевизор на враждебном и недоступном пока языке.
Поездка Москва — Париж была, пожалуй, самым ярким пятном. Сломались мы в Белоруссии, починились с трудом, были в Западном Берлине, ночевали в немецком западном же городке под именем Карслруе. В Варшаве глядел я спектакль Вайды: «Дело Дантона». Артистам там — хоть ложкой черпай, играть — по горло. Вообще же, обратил внимание, что и в кино и в театре перестала режиссура самовыражаться, или — может, не умеет больше, и прячется за артистов.
Как там у Вас дела? Я ведь могу позвонить, но только поздно, когда тебя уже в театре нет. Потому и новостей не имею, а Ивану не звоню, он странно как-то вел себя перед отъездом моим, но я забывчив на это и, может быть, отзвоню. Золотухину напишут хотя и не знаю, где он. Передай привет шефу, я по нему, конечно, соскучился. Хотя, может быть увижу его тут. Дупаку тоже кланяйся и Леньке Филатову и Борисам Хмелю и Глаголину. Засим позвольте, почтеннейше откланяться.
Ваш искренний друг и давнишний почитатель Володя.
Р.S. Ванечка, я тебя обнимаю! Напиши!
Р.Р.S. He пей, Ванятка, я тебе гостинца привезу!