Фреска Джотто в капелле Скровеньи Сегодня Лазарева суббота. Всё, что нам известно об этом персонаже Священной истории, содержится исключительно в Евангелии от Иоанна. В свое время Дороти Ли Сейерс остроумно и изящно расправилась с критиками, ставящими под сомнение истинность этого свидетельства любимого ученика: «Особенно инфантильны библеисты; возьмем, к примеру, спор об Евангелии от Иоанна. В подробности вдаваться не буду, только скажу, что обычный критик никогда не привел бы таких доводов. Недостатки евангелиста были бы достоинствами писателя, мало того — его хвалили бы, приводя те же самые примеры, за которые сейчас ругают. Представим, например, что Христос не так давно умер, а настоящий писатель написал о Нем настоящую книгу. Как отзовется на нее критик? Примерно так: Воспоминания об учителе. Джон Бар-Зеведей (изд. “Патмос”, Ефес, такой-то год). Читатели долго ждали этих мемуаров, хотя многое ходило в церковных кругах. Друзья почтенного священнослужителя неоднократно просили его записать то, что он видел и слышал в молодости. Теперь он это сделал при живом участии любимых учеников. До сих пор печать не баловала нас сведениями о человеке, оказавшем неоспоримое влияние на всю нашу эпоху. Небольшая анонимная подборка его притч и афоризмов мгновенно разошлась. К счастью, почти вся она вошла в очерк Дж. Марка и в более обширные труды Мэтью и Лукаса (который, к сожалению, не закончил второй части). Однако и Дж. Марк, и Лукас писали с чужих слов. Теперь перед нами труд близкого ученика, поистине изобилующий свежим материалом. Со свойственным ему чутьем автор почти не повторяет того, что уже известно, кроме тех случаев, когда ему приходится располагать события в хронологическом порядке (признаемся, что в прежних очерках хронология явно хромает). Так, он ясно говорит нам, что за три последних года герой книги был в Иерусалиме по меньшей мере дважды; среди прочего, это позволяет прояснить детали, связанные с его арестом. Становится ясно и то, что синедрион допрашивал его два раза. Немало новых эпизодов. Теперь мы можем разобраться в несколько загадочных делах, связанных с Вифанией, о которых ходили толки, возбуждавшие нездоровое любопытство. Однако, пока оставались в живых родные м-ра Лейзера, приходилось недоговаривать». «Итак, отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет» (Ин. 11,41-44). Что было потом? Доподлинно никто не знает. Иоанн Эвбейский, живший семьсот лет спустя после описанной Иоанном истории, утверждает, что Лазарь стал епископом Китийским на Кипре, а Иаков Ворагинский, вообще родившийся только через двенадцать столетий, отправляет его вместе с Марией из Магдалы на корабле «без руля и без ветрил» в Массалию, то бишь в Марсель. Леон Дьеркс, французский поэт, объявленный после смерти Малларме «королем поэтов», написал любопытную поэму или же, если угодно, большое стихотворение, где предлагает свою версию дальнейших событий. Произведение это известно у нас в двух переводах – Валерия Брюсова и Евгения Дегена. Перевод Брюсова Евгений Витковский вообще считает лучшим в его творчестве: «Подобной пластики в шестистопном ямбе редко достигал даже Осип Мандельштам». ЛАЗАРЬ И мертвый Лазарь встал на Иисусов глас, Весь бледный, встал во тьме своей глухой гробницы И вышел вон, дрожа, не подымая глаз, Один и строг, пошел по улицам столицы. Пошел, один и строг, весь в саване, вперед, И стал бродить с тех пор, как бы ища кого-то, Встречая на пути приниженный народ И сталкиваясь вновь то с торгом, то с заботой. Был бледен лоб его, как лоб у мертвеца, И не было огня в его глазах; темнели Его зрачки, храня блаженство без конца, Которое они, за гранью дней, узрели. Качаясь, проходил он, как дитя; угрюм, Как сумасшедший. Все пред мертвым расступались; И с ним не говорил никто. Исполнен дум, Он был подобен тем, кто в бездне задыхались. Пустые ропоты земного бытия Он воспринять не мог; мечтою несказанной Охвачен, тайну тайн в своей душе тая, По миру проходил он, одинокий, странный. По временам дрожал, как в лихорадке, он; Как будто, чтоб сказать, вдруг простирал он руку, – Но неземным перстом был голос загражден, И он молчал, в очах тая немую муку. И все в Вифании, ребенок и старик, Боялися его; он, одинокий, строгий, Внушал всем смутный страх; его завидя лик Таинственный, смельчак спешил сойти с дороги… А! кто расскажет нам страданья долгих дней Того, кто к нам пришел из сумрака могилы! Кто дважды жизнь познал, влача среди полей На бедрах саван свой, торжественно-унылый! Мертвец, изведавший червей укусы! ты Был в силах ли принять заботы жизни бренной! Ты, приносивший нам из вечной темноты То знанье, что вовек запретно для вселенной! Лишь только отдала свою добычу смерть, Ты странной тенью стал, сын непонятной доли! И шел ты меж людьми, смотря без слез на твердь, Не ведая в душе ни радости, ни боли. Живя вторично, ты, бесчувствен, мрачен, нем, Оставил меж людьми одно воспоминанье Бесследное. Ужель ты дважды жил затем, Чтоб дважды увидать бессмертное сиянье? О сколько раз в часы, когда ложится ночь, Вдали от всех живых, ввысь руки простирая, Ты к ангелу взывал, кто нас уводит прочь Из жизни сумрачной к великим далям рая! Как часто ты бродил по кладбищам пустым, Один и строг, в тоске бесплодного томленья, Завидуя тому, под камнем гробовым Кто безмятежно спит, не ведав воскресенья. Леон Дьеркс (пер. В. Брюсова) Согласно церковному преданию праведный Лазарь прожил еще тридцать лет после своего воскрешения и второй раз скончался в 63 году от Рождества Христова.
Воскрешение Лазаря.
Фреска Джотто в капелле Скровеньи
Сегодня Лазарева суббота. Всё, что нам известно об этом персонаже Священной истории, содержится исключительно в Евангелии от Иоанна.
В свое время Дороти Ли Сейерс остроумно и изящно расправилась с критиками, ставящими под сомнение истинность этого свидетельства любимого ученика:
«Особенно инфантильны библеисты; возьмем, к примеру, спор об Евангелии от Иоанна.
В подробности вдаваться не буду, только скажу, что обычный критик никогда не привел бы таких доводов. Недостатки евангелиста были бы достоинствами писателя, мало того — его хвалили бы, приводя те же самые примеры, за которые сейчас ругают. Представим, например, что Христос не так давно умер, а настоящий писатель написал о Нем настоящую книгу. Как отзовется на нее критик? Примерно так:
Воспоминания об учителе. Джон Бар-Зеведей (изд. “Патмос”, Ефес, такой-то год).
Читатели долго ждали этих мемуаров, хотя многое ходило в церковных кругах. Друзья почтенного священнослужителя неоднократно просили его записать то, что он видел и слышал в молодости. Теперь он это сделал при живом участии любимых учеников.
До сих пор печать не баловала нас сведениями о человеке, оказавшем неоспоримое влияние на всю нашу эпоху. Небольшая анонимная подборка его притч и афоризмов мгновенно разошлась. К счастью, почти вся она вошла в очерк Дж. Марка и в более обширные труды Мэтью и Лукаса (который, к сожалению, не закончил второй части). Однако и Дж. Марк, и Лукас писали с чужих слов. Теперь перед нами труд близкого ученика, поистине изобилующий свежим материалом.
Со свойственным ему чутьем автор почти не повторяет того, что уже известно, кроме тех случаев, когда ему приходится располагать события в хронологическом порядке (признаемся, что в прежних очерках хронология явно хромает). Так, он ясно говорит нам, что за три последних года герой книги был в Иерусалиме по меньшей мере дважды; среди прочего, это позволяет прояснить детали, связанные с его арестом. Становится ясно и то, что синедрион допрашивал его два раза. Немало новых эпизодов. Теперь мы можем разобраться в несколько загадочных делах, связанных с Вифанией, о которых ходили толки, возбуждавшие нездоровое любопытство. Однако, пока оставались в живых родные м-ра Лейзера, приходилось недоговаривать».
«Итак, отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня.
Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня.
Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон.
И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет» (Ин. 11,41-44).
Что было потом? Доподлинно никто не знает. Иоанн Эвбейский, живший семьсот лет спустя после описанной Иоанном истории, утверждает, что Лазарь стал епископом Китийским на Кипре, а Иаков Ворагинский, вообще родившийся только через двенадцать столетий, отправляет его вместе с Марией из Магдалы на корабле «без руля и без ветрил» в Массалию, то бишь в Марсель.
Леон Дьеркс, французский поэт, объявленный после смерти Малларме «королем поэтов», написал любопытную поэму или же, если угодно, большое стихотворение, где предлагает свою версию дальнейших событий. Произведение это известно у нас в двух переводах – Валерия Брюсова и Евгения Дегена. Перевод Брюсова Евгений Витковский вообще считает лучшим в его творчестве: «Подобной пластики в шестистопном ямбе редко достигал даже Осип Мандельштам».
ЛАЗАРЬ
И мертвый Лазарь встал на Иисусов глас,
Весь бледный, встал во тьме своей глухой гробницы
И вышел вон, дрожа, не подымая глаз,
Один и строг, пошел по улицам столицы.
Пошел, один и строг, весь в саване, вперед,
И стал бродить с тех пор, как бы ища кого-то,
Встречая на пути приниженный народ
И сталкиваясь вновь то с торгом, то с заботой.
Был бледен лоб его, как лоб у мертвеца,
И не было огня в его глазах; темнели
Его зрачки, храня блаженство без конца,
Которое они, за гранью дней, узрели.
Качаясь, проходил он, как дитя; угрюм,
Как сумасшедший. Все пред мертвым расступались;
И с ним не говорил никто. Исполнен дум,
Он был подобен тем, кто в бездне задыхались.
Пустые ропоты земного бытия
Он воспринять не мог; мечтою несказанной
Охвачен, тайну тайн в своей душе тая,
По миру проходил он, одинокий, странный.
По временам дрожал, как в лихорадке, он;
Как будто, чтоб сказать, вдруг простирал он руку, –
Но неземным перстом был голос загражден,
И он молчал, в очах тая немую муку.
И все в Вифании, ребенок и старик,
Боялися его; он, одинокий, строгий,
Внушал всем смутный страх; его завидя лик
Таинственный, смельчак спешил сойти с дороги…
А! кто расскажет нам страданья долгих дней
Того, кто к нам пришел из сумрака могилы!
Кто дважды жизнь познал, влача среди полей
На бедрах саван свой, торжественно-унылый!
Мертвец, изведавший червей укусы! ты
Был в силах ли принять заботы жизни бренной!
Ты, приносивший нам из вечной темноты
То знанье, что вовек запретно для вселенной!
Лишь только отдала свою добычу смерть,
Ты странной тенью стал, сын непонятной доли!
И шел ты меж людьми, смотря без слез на твердь,
Не ведая в душе ни радости, ни боли.
Живя вторично, ты, бесчувствен, мрачен, нем,
Оставил меж людьми одно воспоминанье
Бесследное. Ужель ты дважды жил затем,
Чтоб дважды увидать бессмертное сиянье?
О сколько раз в часы, когда ложится ночь,
Вдали от всех живых, ввысь руки простирая,
Ты к ангелу взывал, кто нас уводит прочь
Из жизни сумрачной к великим далям рая!
Как часто ты бродил по кладбищам пустым,
Один и строг, в тоске бесплодного томленья,
Завидуя тому, под камнем гробовым
Кто безмятежно спит, не ведав воскресенья.
Леон Дьеркс (пер. В. Брюсова)
Согласно церковному преданию праведный Лазарь прожил еще тридцать лет после своего воскрешения и второй раз скончался в 63 году от Рождества Христова.