Не будем, Таня, тратить жизнь на плач по мячику.

Купи другой и пусть лежит, тобой оплаченный…
А тот, оплаканный давно, — забудь и вычеркни.
Он был похож на полный ноль до неприличия, он был как прочие мячи — непримечательный, среди других неразличим…
Ну что ж ты плачешь-то? Да ладно, было б по кому, Танюш, ну что же ты? Пустой — ни сердцу, ни уму, почти ничтожество…
Любила? Знаю. Ну и что? Жизнь продолжается.
Носить водицу решетом — достойно жалости. Он не утонет без тебя — уже проверено.
Такие часто норовят отплыть от берега, пропасть из виду, а потом причалить заново, и — вот он, к подвигам готов, резина драная…
Прости, я снова сорвалась — я ж не железная.
Но я не дам тебе гулять по краю лезвия,
поверь, я знаю, что к чему — побыто-пожито.
Как накурили — всё в дыму…
Боль — штука сложная: сегодня есть, а завтра — нет,
и как и не было…
Останься с ней наедине напротив зеркала, поговори о мелочах, не вздумай каяться.
Ты можешь даже помолчать — какая разница. И боль отпустит и пройдёт.
Чуть позже, может быть… Так потерпи же, ё-моё, ну что тут сложного…
Танюш, такая полоса — сплошные рытвины.
Давай ещё по пятьдесят? Налито. Выпито. Знать, где б соломку подложить, — упасть помягче бы…
Не стоит, Таня, тратить жизнь на плач по мячику.
АвторАнна Рубинштейн