Однажды Лев Толстой написал своей жене: «Писанье же мое есть весь я».
И если рассматривать творческое наследие писателя именно с этой позиции, то нельзя сказать, какое из своих произведений он считал лучшим. Да, известны высказывания Толстого и о «многословной дребедени» романа «Война и мир», и о «пошлой» Анне Карениной, но они вырваны из контекста. Толстой был очень требователен к себе и своему творчеству. Он судил себя так, как не смог бы ни один — даже самый строгий — критик. Он писал про свою работу: «Редко вижу в таком свете, чтобы все мне нравилось». Лев Николаевич действительно крайне редко положительно оценивал свои прежние сочинения. В дневнике его зятя Михаила Сухотина встречаем запись: «<…> Теперь снова Л. Н. увлекся деревенскими ребятами, но обучает их не только этике и религии, а и географии. Для этого пишет сам, готовясь к урокам, какие-то статейки. Спрашивал меня, нет ли чего подходящего. Я указал на "Ясную Поляну" [педагогический журнал, который Толстой издавал в 1862 году], для которой им же самим написано несколько статеек нужного для него содержания. Он перечел и остался недоволен. "Ах, как глупо и плохо писал Лев Толстой, — заметил он, — плохо по изложению и глупо по содержанию. Там даже и патриотические чувства воспеваются". — "Да не только там, но и в позднейших произведениях Льва Толстого, — сказал я, — воспеваются патриотические чувства и в более определенной форме". — "Например?" — "Да, например, в "Войне и мире". Там есть фраза: "Счастлив тот народ, который, не рассуждая и не сомневаясь, берет первую попавшуюся дубину и гвоздит ею по голове того, кто вздумал забраться к нему". — "Да неужели так и сказано?" — "Помнится, что так". — "Аха-ха", — заахал Л. Н., спускаясь с лестницы, чтобы отправиться на свою ежедневную прогулку верхом». В конце жизни Толстой называл одной из самых нужных и полезных своих книг сборник «Круг чтения». В него входят высказывания мудрецов разных эпох и так называемые недельные чтения, для которых Лев Николаевич подбирал и обрабатывал произведения разных авторов (Тургенева, Чехова, Достоевского, Лескова, Франса, Дюма, Мопассана, Гюго и др.) и сам писал рассказы и очерки.
Однажды Лев Толстой написал своей жене: «Писанье же мое есть весь я».
И если рассматривать творческое наследие писателя именно с этой позиции, то нельзя сказать, какое из своих произведений он считал лучшим. Да, известны высказывания Толстого и о «многословной дребедени» романа «Война и мир», и о «пошлой» Анне Карениной, но они вырваны из контекста.
Толстой был очень требователен к себе и своему творчеству. Он судил себя так, как не смог бы ни один — даже самый строгий — критик. Он писал про свою работу: «Редко вижу в таком свете, чтобы все мне нравилось».
Лев Николаевич действительно крайне редко положительно оценивал свои прежние сочинения. В дневнике его зятя Михаила Сухотина встречаем запись: «<…> Теперь снова Л. Н. увлекся деревенскими ребятами, но обучает их не только этике и религии, а и географии. Для этого пишет сам, готовясь к урокам, какие-то статейки. Спрашивал меня, нет ли чего подходящего. Я указал на "Ясную Поляну" [педагогический журнал, который Толстой издавал в 1862 году], для которой им же самим написано несколько статеек нужного для него содержания. Он перечел и остался недоволен. "Ах, как глупо и плохо писал Лев Толстой, — заметил он, — плохо по изложению и глупо по содержанию. Там даже и патриотические чувства воспеваются". — "Да не только там, но и в позднейших произведениях Льва Толстого, — сказал я, — воспеваются патриотические чувства и в более определенной форме". — "Например?" — "Да, например, в "Войне и мире".
Там есть фраза: "Счастлив тот народ, который, не рассуждая и не сомневаясь, берет первую попавшуюся дубину и гвоздит ею по голове того, кто вздумал забраться к нему". — "Да неужели так и сказано?" — "Помнится, что так". — "Аха-ха", — заахал Л. Н., спускаясь с лестницы, чтобы отправиться на свою ежедневную прогулку верхом».
В конце жизни Толстой называл одной из самых нужных и полезных своих книг сборник «Круг чтения». В него входят высказывания мудрецов разных эпох и так называемые недельные чтения, для которых Лев Николаевич подбирал и обрабатывал произведения разных авторов (Тургенева, Чехова, Достоевского, Лескова, Франса, Дюма, Мопассана, Гюго и др.) и сам писал рассказы и очерки.