Комментарии
- 14 июн 2022 14:16Валентина ЛебедеваСупер!
- 14 июн 2022 14:16Валентина ЛебедеваСупер!
- 14 июн 2022 14:16Валентина ЛебедеваСупер!
- 14 июн 2022 17:56Татьяна Бочкарёва-ВалявинаПросто супер!!!
- 16 мар 2023 16:32Нина Питанова( Аксенова )В каких нечеловечески трудных условиях строился мой город А в годы войны совершались ежедневные трудовые подвиги нашими родителями и близкими родственниками Мой город трудовой и слава тебе - заслуженна
- 23 мар 2023 08:31Валентина ЕлдинаКрасота!
- 10 апр 2023 15:28Татьяна Бусарева Афанасьева
- 12 апр 2023 05:13Гульназык Кудашева-Кусканбаева
- 12 апр 2023 05:15Гульназык Кудашева-Кусканбаева
- 13 апр 2023 07:21Светлана Асятова(Базикова)
- 15 апр 2023 07:30Татьяна ЖукОгромное спасибо всем за эти снимки и рассказы о истории нашего города!!! Я горжусь своим городом и людьми, которые строили, создавали и творили чудеса в этом маленьком городке. Очень много нового узнала о своём городе детства и юности.
- 15 апр 2023 07:30Татьяна Жук
- 24 апр 2023 11:14Наталья Рябова (Белова)Огромное спасибо за интересные факты,снимки и рассказы об истории города детства и юности моей.
- 15 мая 2023 08:17S LТеперь такого ДК как в Ракитянке ,нигде нет . Разграбили ,бывшие "руководители по культуре " города ,а теперь и сожгли остатки.
Для того чтобы оставить комментарий, войдите или зарегистрируйтесь
ВОСПОМИНАНИЯ О ЗАВОДСКОЙ УЛИЦЕ.
ЧАСТЬ 17.
Екатерина Рыбалкина:
У каждого огорода были сколочены мосточки для удобства подхода к воде.
В семьях на Заводской для детей не создавали праздной жизни. С ранних лет приучали к самостоятельности. По дому для меня, как и для всех ребят улицы, было много обязанностей. Мама с отцом утром уходили на работу, а я оставалась за хозяйку. Мама держала меня в строгости и требовала, чтобы к её приходу дом был убран, двор подметён, куры накормлены...
Лето. Тёплое утро. Я беру огромную чашку, в которой за прошлый вечер набралась гора посуды и несу мыть на речку – там песком легче отмыть жирные кастрюли, сковороду. Потом мою полы в передней и стелю дорожки. Они хлопчатобумажные и мама научила натягивать их на смоченный пол, тогда они «не тянулись за ногами». Иногда мама наказывала ещё грядку прополоть, цветы в палисаднике полить или у бабушки помыть полы.
И только убравшись, я имела право идти к подружкам, в куклы играть. Часто тётя Нюся Стерликова, наблюдая за мной через забор, хвалила меня за трудолюбие. А кто у нас на улице был ленивым? Попробуй не выполни свои обязанности по дому или попробуй не сделай того, что тебе сегодня поручили родители! К тому же дети понимали, что взрослые придут с работы уставшие, жалели родителей, стыдно было им не помогать.
Александр Ермошин:
Зимой уцелевшие пруды замерзали и сквозь лёд можно было наблюдать подводную жизнь. Вода в ручье была родниковая, чистая и лёд был, как стекло. Плавали там и рыбки, совершенно не пугаясь, что их разглядывают распластавшиеся на льду дети. Каким образом рыбки попадали в ручей – загадка. 🐟 🐟 🐟
Екатерина Рыбалкина:
Испокон веку люди расселялись у воды, по берегам больших рек и озёр, вдоль маленьких речек и ручьёв. Поэтому Заводская именно здесь и возникла.
У речки нашей два начала, два истока, сливающихся в один. Два ручья текли между трёх рядов домов. Ручьи эти - чисто родниковые притоки реки Блявы, с холодной и чистейшей водой, а Блява - левый приток реки Кураганки.
Свои истоки ручьи берут в районе Аммоналки, то протекают по поверхности земли, то прячутся под землю, набирая силу за счёт множества подземных родников. Питание речки - не только подземное, но и дождевое, и снеговое. Из-за притока воды с гор во время дождя и паводка, она набирает много воды и размывает огромный овраг.
В весенний период речка разливается, заполняя овраг, но не было случаев, чтоб она подходила к домам. Овраг широкий и глубокий, поэтому вода и при ливнях из берегов не выходит.
В начале июня 2016 года была очередная встреча на Заводской –
юбилей Немтиновой Валентины Ивановны. И мы с Раей Моргаевой, добираясь до улицы на такси, заблудились. Все переживали, искали нас, забирались на самые высокие горы, высматривали нас и кричали. Всему виной – таксист, отвёз нас куда-то, на Аммоналку или в Ракитянку. Мы оттуда пешком шли сначала по дороге, но поняли, что идём не в ту сторону. Тогда пошли по горам, горы высокие, крутые, только на одну заберёмся, другая вырастает перед нами… Идём час… другой... Дошли до больших металлических столбов электропередач, поняли, что снова идём в неправильном направлении и пошли назад… Потом решили повернуть на 45 градусов... С горы в гору, с горы в гору… Хотя это было начало лета, но всё было покрыто пучками старого сухого ковыля, сплошные кочки были под ногами. Ступаешь на кочку, а она плавает, как в болоте. Как-то даже страшновато было кое-где ступать по незнакомой земле. Я одной ногой даже провалилась в жижу, ступила, казалось бы, на кочку, а оказалось - в болото. Я была в напряжении, всё боялась наступить на кого-нибудь - на ящерицу или змею, или чьё-либо гнездо. Но ни одной ящерицы вообще не увидела. И заметила, что там совсем нет птиц, никаких насекомых, даже мух. Никто не летает, кузнечики не стрекочут и не прыгают. Никого! Хотя полевых цветов много, растут, цветут. Но ни одной пчёлки. А, казалось бы, какой лес разросся в округе, в равнинах, по берегу речки, в оврагах - трава высоченная. Мы уже отчаялись, думали, ну выйдем хотя бы к Брикетной, как вдруг услышали слабенькое журчание воды. Пошли на звук и заметили наш ручей - тоненькая струйка выбивается из-под камней.
Екатерина Рыбалкина:
Когда смотришь на сайтах фотографии Медногорска 80-летней давности, невольно задумываешься о величии подвига этих людей, волевых, трудолюбивых, образованных, талантливых. И трудно осознавать, что мы с ними по одной земле ходили. И сложно не повернуться к ним душой.
Благодаря им, среди небольших гор вырос наш родной Медногорск. Наш городок - такой небольшой, тихий и уютный «раскинулся в отрогах Губерлинских гор, на почти совсем безлесых склонах долины реки Блява. Медногорск - самый горный из всех городов Оренбуржья. Но Уральские горы в районе города совсем небольшие, и их высоты не превышают в окрестностях Медногорска 250 - 470 метров».
Александр Ермошин:
«Дома Медногорска поднимаются от более или менее ровной подошвы гор, почти от берега речки Блява к вершинам…
Город образовывался рабочими посёлками: Херсонка и Ракитянка, ЦЭС, Никитино, Сортировка и уже существовавшими башкирскими сёлами: Усерган, Блявтамак, Рысаево, Идельбаево. Рабочие посёлки ЦЭС, Никитино и Сортировка располагались вокруг строящихся промышленных объектов, таких, как медно-серный завод, 314-й завод и рудник. Первое время эти посёлки назывались разъездом №10. Впоследствии стали называться именем Пятакова Г.Л. - советского партийного и государственного деятеля, в 30-ые годы он был одним из заместителей Наркома тяжёлой промышленности Орджоникидзе Г.К. и являлся шефом Блявинской стройки. После его ареста – стали снова называться разъездом № 10, а с 1938 года - разъездом Медный. Он и стал в будущем центром формирования города Медногорска».
Екатерина Рыбалкина:
«Территория, где сейчас расположен Медногорск, была когда-то обитаема. Здесь находили места стоянки древних людей. В 1907 году в районе села Идельбаево археологом П.С. Назаровым открыта стоянка древних охотников каменного века. В городском музее хранится зуб мамонта, кости его лежали на 3-хметровой глубине реки Буртя Кувандыкского района».
Город окружён горами, есть среди них и вулканы. По мнению учёных, «под поймой реки Кураган, находится жерло древнего вулкана, который извергался 350-405 миллионов лет назад. Со временем жерло вулкана разрушилось и до нас дошли лишь его части, которые мы принимаем за отдельные горы». Теперь это памятник природного значения. Вулкан был громадным, жерла древнего вулкана можно наблюдать сейчас на площади более 400 гектаров.
Блявтамакский вулкан.
Из Интернета. Светлана Верескун о доисторическом периоде города:
«Сегодня всё больше горожан проявляют повышенный интерес к истокам зарождения города. Многие задаются вопросом, а что было на месте, где сейчас проживают медногорцы?
Если заглядывать в совсем далёкое прошлое, ну так миллионов 500 лет назад, то и гор ещё как таковых не было, а было дно древнего моря.
Недалеко от села Идельбаево найдена стоянка древнего человека. Люди еще 30-35 тысяч лет тому назад жили на берегу реки Кураганки. Здесь по горным долинам бродили стада мамонтов. Много позже здесь жили кочевые племена, об этом напоминают курганы близ села Блява.
Город расположен среди древних Уральских гор. Уникальная природа застыла в именах горных образований - Блявтамакский вулкан, Блявинская железнодорожная выемка; вершины гор - Кандыкташ, Баулыс, Тырмантау.
Колоритны имена окрестных озер - Меклеколь (в районе села Кидрясово), Черепашье (в районе села Идильбаево) и рек - Блява, Кураганка».
За Медногорском есть «места, где когда-то кипела жизнь - множество посёлков крестьян и рудокопов, о чём там и там напоминают остатки стен и старые кладбища».
Екатерина Рыбалкина:
«Чуть больше двух веков назад на месте, где сегодня стоит Медногорск, не было крупных поселений. Однако результаты археологических раскопок говорят о том, что люди посещали наш край издревле - в устье Блявы найден древний медный рудник».
Самые первые поселения появились в здешних местах в середине 19 столетия. «Здесь, в отрогах Губерлинских гор, устав от кочевой жизни, начали оседать, на никем немереной земле, башкирские племена».
Давно это было. Молодой джигит, лихой наездник Рамазан имел коня неописуемой красоты и резвости. На всех скачках этот конь побеждал.
Собрались однажды башкиры на сырту и устроили сабантуй. Издалека приехали лучшие наездники на самых быстрых конях, но всех победил молодой джигит: его конь пришёл первым. Стали чествовать победителя, посадили его на почётное место, пировал он. Кончился пир, поехал джигит домой. Рамазан ехал по берегу речки, которая, извиваясь, текла между горами куда-то вдаль. Буйные травы росли по берегам, деревья подступали к самой воде. Напоил коня, напился сам. Оставив коня на лужайке с сочной шелковистой травой, стал бродить по увалам.
Вернувшись из поездки, рассказал Рамазан своим сородичам о случившемся с ним приключении, о речке, на берегах которой нашёл оселок, раздарил всем камни.
С тех пор речку так и стали называть – Бейляу. Потом постепенно за долгие десятилетия это название трансформировалось в более лёгкое в произношении - «Блява» (именно так речка называлась в документах и на картах в начале 30-х годов).
Там, где сливаются две речки, поселились башкиры – соплеменники Рамазана – и назвали свою деревню Блявтамак (устье Блявы). А затем появились и сёла: Рамазаново, Алченбаево, Идельбаево, Усерган, Ибрагимово и другие. Эти названия населенных пунктов и природных объектов, данные башкирами, сохраняются до сих пор».
Позднее, в 1895-96 годах, стали в эти места приезжать украинские крестьяне.
«Жил на Украине в одном из сёл Киевской губернии зажиточный крестьянин Оноприенко. Был он начитан и предприимчив. Прослышал о свободных и дешёвых землях в оренбургской губернии и, посоветовавшись с односельчанами, отправился туда.
Доехав по железной дороге до Оренбурга, он нанял там подводу и отправился на восток, к башкирам. На Сакмаре рассказали ему новосёлы о том, что подальше на востоке имеются у башкир обширные свободные земли. Доехал Оноприенко до этих мест и сторговался с Усерганскими старшинами о большом участке возле реки Блява по 3 рубля за десятину. Закуплено было, примерно, три тысячи десятин, сделка оформлена документом, выдан задаток. Закупленную землю не мерили, а границы участка установили по ориентирам, которыми служили: одинокое дерево, овраг или ручеёк.
Вернувшись на Украину, Оноприенко созвал сход крестьян своего села. Земля была дешева и обещала быть плодородной. Для малоземельных и безземельных украинских крестьян переселение на новые земли казалось единственным выходом из нищеты и полуголодного существования, и многие собрались ехать в далёкое Оренбуржье. Летом 1890 года многие крестьяне Украины прибыли к месту нового жительства.
На второй год к блявинцам переселились ссыльные, которые в 1886 году основались около посёлка Перво-Надеждинка.
Все поселенцы жили в землянках или лачугах, наскоро сколоченных из жердей и обмазанных снаружи и изнутри. Крыши таких лачуг крыли соломой, печь топили кизяком. Только в 1910 году получили документ на вечное пользование землёй. Пришлось доплачивать за десятину, и, в конце концов, стоимость десятины вышла, чуть ли не 10 рублей. И только тогда приступили к строительству домов».
«Так неподалёку от здешних мест обосновались украинцы и поселились на берегах реки Блява. В поисках лучшей доли украинцы переселялись сюда, на свободные земли, из Полтавской, Харьковской, Херсонской, Киевской и других губерний и привезли с собой названия тех мест, откуда приехали: Херсонка, Полтавка, Ракитянка, Новокиевка, Петропавловка, Харьковск, он же Перво-Надежденка. Были и другие сёла, которых уже не найти на картах». Во все времена здесь мирно уживались русские, украинцы, башкиры, казахи, татары - различные народы и религии.
«Истоки Медногорска уходят в дореволюционный период нашей страны». «В 19 веке в Оренбургской области все более активно начинает развиваться торговля. Сюда прибывают караваны верблюдов из Средней Азии – Ташкента, Бухары… Они везли хлопок, шерсть, кожу. Товар уходил быстро, появилась необходимость в увеличении объема поставок. Эту задачу могла решить только железная дорога. Так началось строительство железной дороги из Средней Азии до центра России. Строительство обошлось в 30 миллионов рублей – это почти годовой товарооборот всей России. Но с каждым годом железная дорога себя все более окупала».
Одним из ее участков стала Оренбургская магистраль. В 1912 году начинают строить железнодорожную линию Оренбург – Орск. «За четыре года строительства была проложена магистраль общей протяженностью в 310 верст (в 1 версте – 1,06 км.) Рабочих привозили из других регионов, так как Оренбургские земли к тому времени еще были мало заселены и строить, по сути, было некому. Этот процесс выгодным образом сказался на крестьянской деятельности, так как продукты земледелия стали покупать люди, занятые строительством».
На строительстве железной дороги Оренбург-Орск.
«С началом прокладки железной дороги Оренбург - Орск, в мае 1913 года, на строительство «чугунки» хлынул поток рабочего люда и безземельных крестьян искать лучшей доли». Об ужасных условиях труда можно судить по трём строчкам столичной газеты «День» от 1913 года: «…На Оренбургско-Орской железной дороге забастовало около трёх тысяч рабочих, труд которых превратился в каторжный. Одной из главных причин забастовки (кроме каторжных работ на ломке камня) послужило отсутствие крытых помещений для рабочих. Наступили обильные дожди, а рабочие живут под открытым небом».
На строительство пригнали отряд казаков и с тех пор здесь почти постоянно находились подразделения царских войск.
«Осенью 1914 г. в долине Блявы огородили колючей проволокой огромную площадь. На углах поставили сторожевые вышки. Вскоре на разъезд Жёлтый привезли эшелон военнопленных немцев, чехов, австрийцев, мадьяр. После их присылали этапным порядком во временный лагерь неподалёку от станции Блява. Военнопленные стали работать на строительстве железной дороги».
«1 января 1915 года из восточного портала тоннеля с победным гудком в клубах дыма, вышел паровоз с несколькими платформами, нагруженными рельсами и шпалами. Он прошёл до того места, где сейчас станция Медногорск, и остановился. Дальше железнодорожного полотна не было. Строители вели укладку земляного полотна до станции, у которой было не очень понятное для русского слуха название: Блява».
«Но регулярное движение поездов по этой ветке началось не скоро. Империалистическая война серьёзно подорвала экономику царской России».
ЮУЖД.
заправки паровозов водой.
Станция была открыта в 1929 году, но вокзал заработал только через 13 лет после начала строительства здания, которое было заложено почти одновременно с началом строительства железной дороги от Оренбурга до Орска. Окончание строительства планировалось на 1916 год, станция была практически готова, оставалось достроить только пути к вокзалу». Однако строительство к 1917 году практически прекратилось из-за революции и Гражданской войны, стройка была приостановлена до 1926 года. «Оставшаяся часть дороги ещё и подвергалась разрушениям в Гражданскую войну».
«Железную дорогу и здание вокзала «Блява» строили пленные «австрияки», т.е. представители разных национальностей Австро-Венгерской Империи и Восточной Европы. В Бляве от этого «интернационала» остался монументальный каменный вокзал с высоченными потолками и большими живописными картинами в золотых рамах на стенах, переживший все революции и войны, но не устоявший в перестройку». (Фрагменты текста взяты из: Н.П. Алексеева «Моя малая Родина - Блява», В. Калачёв «Блява - село с загадочным названьем»).
Бывший железнодорожный вокзал «Блява».
Фото Юрия Тимофеева.
«Железная дорога обходила южные отроги Урала, предпочитая прокладываться по равнинным участкам.
Однако в одном месте пришлось пробивать гору, сооружать тоннель (первый на железных дорогах России) как раз перед будущим Медногорском». Военнопленные и работали на пробивке тоннеля. «Сквозь крепчайшие скальные породы пробивались вручную с помощью кирок, ломов, кувалд, металлических клиньев. Отбитую породу вывозили ручными тачками. Вдоль дороги, у западного и восточного порталов тоннеля осталось много могил».
Железная дорога, здание вокзала «Блява» и тоннель не единственное, что построили здесь солдаты Австро-венгерской империи. А ещё и «старый мост, построенный ещё до революции в первой половине XX века (в период 1910-1920-х годов), который до сих пор в действии». «Военнопленные подготавливали гранитные блоки на Блявинском карьере, затем их погружали на повозки и отвозили к тому месту, где планировалось возводить мост. Строительство затянулось аж до 1920 года». Он строился по инициативе и на деньги местных промышленников, которым требовалось расширять свои торговые сети. Строительство этого моста было каторжным трудом, и местные жители близлежащих деревень отказывались здесь работать, вот и привлекали пленных.
«Стоит старый мост (его ещё называют, по понятным причинам, «немецким») на реке Блява на перегоне Медногорск - Сара. Мост сам по себе интересен и красив.
Рядом со старым мостом в 1960-1970 годах построен новый». По старому мосту ходят составы из Орска в сторону Медногорска, а по-новому - в обратную сторону. Местные жители замечают, что новый мост уже много раз ремонтировали, а старый немецкий, по-прежнему, целый, иногда только требует косметического ухода».
Его пробивали сквозь гору целых 2 года. «Началась прокладка колеи дальше на восток. Тогда же примерно на месте нынешнего вокзала была поставлена будка путевого обходчика. Позднее перед входом в туннель построили разъезд № 10».
Из Интернета. Светлана Верескун:
«Задолго до Первой мировой войны, на Южном Урале велись изыскательные работы по строительству железной дороги, которая теперь связывает Оренбург с Орском. В нашу местность стали прибывать рабочие и крестьяне из Тамбовской, Пензенской, Костромской и других губерний. Начались земляные работы. Условия оказались не в меру тяжёлыми. Вся работа выполнялась вручную, а из механизации: лом, тачка и лопата. Ещё труднее было пробивать туннель. Скальную породу разбивали металлическими клиньями и кувалдой, чтоб сделать скважину для взрывчатки. После взрыва вывозили щебень на тачках и вновь шли в ход клинья».
«За время эксплуатации туннеля в нём происходили разные события.
В период Гражданской войны охрану туннеля разоружали красноармейцы. Во время Великой Отечественной войны 7-го апреля 1943 года произошло большое крушение в туннеле за станцией Медногорск с наливным поездом. Паровоз и несколько цистерн прошли, остальные сошли с рельс и загромоздили туннель, горючее потекло по земле. Два восстановительных поезда работали над устранением аварии: один из Кувандыка, другой - из Орска. Сложность состояла в том, что здесь было трудно применять технику. Вытащат цистерну – надо её сбросить под откос, чтобы быстрее освободить туннель, но глубокая, длинная выемка не позволяла. Вот и приходилось одним перетягивать на станцию Медногорск, другим на станцию Рысаево. За сутки кропотливого труда движение поездов было восстановлено...
Строился туннель по проекту и под началом инженеров путей сообщения Эрнеста Фернандовича Рыдзевского и Сергея Львовича Колесникова.
За сложными техническими заданиями на строительство туннеля, за громкими именами инженеров путейцев робко проглядываются имена строителей: жителей окрестных сёл и военнопленных Первой мировой войны. Мы не знаем, сколько их было, но через призму времени ощущаем их тяжёлую работу».
Этот туннель более 20 лет законсервирован. А в 1992-93 годах левее был построен новый туннель - двухпутный. Построен Самарским метростроем и жителями нашего города. Путейцы вспоминают момент его открытия: «Сначала прошёл наш манёвровый тепловоз до Рысаево, а следом - пассажирский «Орск - Москва». По воспоминаниям жителей старый туннель был длиннее нового. До войны, и после какое-то время, тоннель охраняли солдаты срочной службы. Жили рядом, в казарме.
Двухпутный туннель. Сдан в эксплуатацию 14 декабря 1993 года.
Екатерина Рыбалкина:
Из книги А.Е. Ферсмана «Путешествие за камнем»:
«История открытия Блявинского месторождения интересна уже тем, что оно открывалось дважды. В первый раз месторождение было открыто ещё до революции, в 1916 году, благодаря Джону Лесли Уркварту (1874–1933) - крупному английскому промышленнику, основавшему Таналыкскую корпорацию, которая занималась в Башкирии освоением медных месторождений».
Во второй раз месторождение было открыто в годы Советской власти, в 1929 году, когда шло промышленное освоение Восточного Оренбуржья. Крупнейший учёный, академик Иван Михайлович Губкин (на фото), анализируя геологическую карту Урала, высказал предположение, что к западу от села Халилово возможны богатые залежи медного колчедана».
«В 1929 году в Орске обосновалась крупная геологоразведочная экспедиция, руководимая геологом Иосифом Леонтьевичем Рудницким (на фото).
После чего было принято решение более детально исследовать район реки Блява.
1932 год.
В мае 1932 года горный инженер, азербайджанец Мамед Осад-оглы Мамедов, побывав на Бляве, так увлёкся поисками, что настоял, чтобы разведку месторождения поручили ему. Первые же скважины наткнулись на красный железняк».
https://ok.ru/profile/54159542719/album/861423671231/873819539135 Начальник Блявинской геологоразведочной партии Мамедов М.О. (слева) и буровой мастер Карпенко. 1932 год.
«Мамед Осад-оглы Мамедов, горный инженер. Начальник Блявинской геологоразведочной партии. Участник гражданской войны, бывший военный атташе советского посольства в Турции, выпускник горной и промышленной академий. Человек с удивительной интуицией, волевой, целеустремлённый. Именно эти качества помогли второму открытию Блявинского месторождения. Позже М.О. Мамедов занимался поисками кобальта, цветных металлов в разных районах страны. Был награждён орденом Ленина, стал лауреатом Ленинской премии. Умер в 1957 году».
Буровые работы на Блявинском месторождении под руководством М.О. Мамедова. Канатно-ударная бурильная установка. 1933 год.
«Но мощность пласта была небольшой. Мамедов получил приказ ликвидировать геологоразведочную группу». Но, по его мнению, поиски надо было во что бы то ни стало продолжать.
Своими соображениями он поделился с известным геологом профессором Николаем Константиновичем Разумовским.
Разумовский сразу же отозвался телеграммой: «Мощность блявинской железной шляпы доходит до 35 м. Если вы копнёте глубже, то наткнётесь на медную руду, золото и другие ценные металлы». «М.О.Мамедов вместе с рабочими продолжал бурение. И вот победа! Пройдя через слой красных железняков, наткнулись на пласт медного колчедана. Стране нужна была медь, поэтому М.О.Мамедов, забыв все неприятности, отправил образцы блявинской руды вместе с результатами исследований в Москву в Наркомтяжпром Г.К.Орджоникидзе.
И геологи надолго обосновались в Херсонке, построив свой посёлок».
«Блеснувшие в руде крупинки золота ввели в заблуждение многих специалистов. Именно поэтому будущий комбинат получил название «Ормедьзолото». Но подлинным «золотом» высшей пробы стали медь и полученная из сернистых газов отечественная сера».
Георгий Бурба:
Блявинское месторождение. У рудопогрузчика Эймко - передовой техники 30-х годов.
На фото – в белом плаще начальник геологоразведочной партии Блявы, горный инженер Мамед Осад-оглы Мамедов. Ему было приказано свернуть поиски ввиду бесперспективности, но он продолжил работу, закупая продукты для рабочих на собственные деньги, за которыми поскакал верхом в сберкассу в Орск. Благодаря его энтузиазму и настойчивости в ноябре 1932 года месторождение было открыто. Вот фрагмент из моей былины, в котором речь идёт о геологе Мамедове:
Поиски медных руд в бассейне речки Блявы
В мае тридцать второго года горный инженер
Мамед Осад-оглы Мамедов начал выполнять.
Однако вскоре трест, который был в Самаре,
Прислал ему приказ разведку прекратить
И финансирование дальнейших изысканий решил прервать.
Тогда Мамедов в октябре тридцать второго, оседлав коня,
Дорогой, по Саринскому плато идущей,
В Орск прискакал почти за сотню километров,
Взял собственные накопления в сберкассе,
Чтобы продукты для своих рабочих закупить,
И всем зарплату за полмесяца раздать.
Его начальник непосредственный –
Иосиф Леонтьевич Рудницкий,
Который главным инженером
В управлении геологоразведки в Орске был,
Оказал в трудный час Мамедову немаловажную поддержку:
Из своих личных денег сумму ощутимую вручил,
Письмо с обоснованьем важности работ
Отправил в трест в Самару и тут же телеграммой,
Посланной в Москву, поддержки у наркома попросил.
Народный комиссар тяжёлой индустрии
Григорий Константинович Орджоникидзе,
Которого обычно попросту Серго все называли,
Внял просьбе хорошо известного ему геолога:
Через неделю тот приказ был отменён
И в тресте финансировать работы снова стали.
А вскоре около села Херсонка на плато с названьем Куян-тау,
Что по-башкирски – «Заячья гора», была одержана победа:
Под тридцатипятиметровым слоем бурого железняка
Геологоразведчики из поисковой партии Мамедова,
Скважину номер четыре пробурив,
Мощнейший пласт медной руды, который был
«Железной шляпой» сверху перекрыт,
Упорными стараниями всё же отыскали!
Случилось это в ноябре тридцать второго года,
Когда земля уже под слоем снега скрылась,
И нужно было на зиму работу прерывать,
Но, невзирая на большие холода,
Мамедов в чемоданчик образцы руды упаковал,
Впряг в сани лошадей, и в дальний путь –
Почти за двести вёрст – в Башкирию, в Баймак отправился,
Чтобы руду в лабораторию медеплавильного завода
Для проведения анализов незамедлительно отдать.
В тех образцах, кроме весьма большого содержанья меди –
От двух до четырёх процентов,
Необычайно много серы –
До сорока с лишним процентов – обнаружили,
И драгоценные металлы – золото и серебро,
Хотя и в небольших количествах, там повстречали.
С преувеличенным восторгом
Обо всём этом газеты сообщили,
Даже Медным Клондайком, или же Советским,
Или Клондайк на Бляве
Месторожденье новое нередко называли.
Благодаря этой руде, страна могла
В полтора раза увеличить производство
Столь необходимой меди,
Поэтому открытие геологов
С большим энтузиазмом обсуждали,
А образцы рудных пород
И удивительные результаты их анализов
По настоянию Рудницкого в Наркомтяжпром в Москву –
Прямо на стол наркому Серго Орджоникидзе –
Как ощутимое свидетельство успеха передали.
Усилия Мамедова при проведении разведочных работ
Геологический трест тысячерублёвой премией отметил.
И все работники его бригады
Тоже вознагражденье денежное получили.
Кроме того, ещё и ценные подарки:
Десять велосипедов, два радиоприёмника,
Путёвки на морской южный курорт
Им за открытие месторождения
В июне тридцать третьего вручили.
Впоследствии Мамед Мамедов
Изысканием полезных ископаемых
В других районах занимался.
Его орденом Ленина за достиженья наградили.
В конце сороковых годов в горах Тувы –
Южнее Красноярска –
Разведку никеля и кобальта осуществил,
За что ему в пятьдесят первом
Сталинскую премию вручили.
Там «Тувакобальт» – комбинат горнообогатительный –
Спустя несколько лет соорудили.
Когда в шестьдесят первом
Дом культуры металлургов в центре города построили,
То в нём Музею краеведческому комнату большую предоставили.
Для экспозиции художник комбинатский
Александр Иваныч Кролевец
Первостроителей портреты маслом написал.
И среди них – портрет
Открывшего ваше месторождение геолога Мамедова,
Чей облик никто в городе до этого не знал.
Портрет его по небольшому фото был исполнен,
Которое в Москве в геологическом архиве
Дотошный Александр Михалыч Мозгунов,
Музей создавший, стараниями длительными отыскал».
Буровая вышка. 1933 год.
Александр Ермошин:
«Так в самом начале тридцатых годов, в нескольких километрах от тихой, никому ещё неведомой степной станции Блява, на безлесном плато Куян (Заяц) Общего Сырта было открыто крупное месторождение медного колчедана».
«11 мая 1933 года Г.К.Орджоникидзе подписал постановление коллегии Наркомтяжпрома. В нём было 8 пунктов. Вот наиболее важные из них:
1. В системе Главзолото создать ударное строительство комбината «Блява».
2. На подготовительные работы и строительство ассигновать в 1933 году 2,5 млн. рублей.
3. Предложить начальнику строительства Б.Ю.Кудишу всемерно форсировать геологоразведочные работы, чтобы строительство комбината начать в 1934 году».
О Блявинском месторождении заговорила вся страна. «Центральная пресса запестрила заголовками: «Начинается новая эра в цветной металлургии», «Золото, серебро, медь на Средней Волге» и рассказывала о перспективах, связанных с разработкой залежей меди и строительством комбината «Блява».
Раньше у геологов было твёрдое мнение: там, где гранит, есть и медная руда. Блява была исключением - здесь не было гранита, а медная руда появилась в результате вулканических выбросов.
Совещание геологов у «железной шляпы». 1934 год.
«Начиналась стройка трудно, почти все земляные работы выполнялись вручную. Преимущественно использовался гужевой транспорт (строители казахи работали со своими верблюдами). На всю площадку был только один паровой экскаватор небольшой мощности и несколько грузовичков».
«В сентябре 1933 года началась прокладка штольни блявинского рудника и подготовка площадки под строительство комбината «Блява».
Штольня (столб) – горизонтальная или наклонная горная выработка, имеющая выход на земную поверхность и обычно предназначенная для добычи полезных ископаемых или обслуживания горных работ).
Летняя кухня и столовая горняков, работающих на проходке штольни.
1935 год.
Александр Ермошин:
«В мае 1933 года на станцию Блява прибыл заместитель начальника
новой стройки Горбунов. Он арендовал крестьянскую хату, поставил письменный стол и повесил у входа написанное от руки объявление: «Ударное строительство «Блява». Бюро по найму рабочих». Это было начало очень крупной и важной стройки – одной из немногих, которые разворачивала страна. Поэт Борис Ручьёв написал о том времени:
До чего ж здорово было!
Той же самой весенней порой
Как пошла вдруг, да как повалила
Вся Россия на стройку!
Сюда пошли люди, наслышанные про богатства здешних мест. Ехали из Пермской, Вятской, Ульяновской и других областей. Из Средне-Волжского и Красноярского краёв и Украины. Шли из окрестных оренбургских и башкирских сел, из зауральских казахских аулов». Вот почему на нашей улице Заводской жили люди с разных уголков СССР.
«Встал вопрос о размещении работников управления и о жилье для них. Все усилия первостроителей сосредоточились на ремонте и переоборудовании под жильё домов, надворных построек, кошар в посёлках, в том числе и в Ракитянке. Рабочий люд селился в хибарах, лачугах из самана.
В июне 1934 года территория Усерганского сельского хозяйства
«Овцевод» передана под строительство комбината.
строителей, помощник начальника строительства Шмуклер, инженер-строитель Решетников и техник Бакулин. Это была наиболее подготовленная часть добровольцев, отобранная партийными комитетами Самары и Оренбурга. Вышли они к одиноко стоящему на склоне горы каменному зданию станции, неподалёку от которого виднелись несколько полузанесённых снегом хибарок. Из труб тянулся густой белый дым – топили печи – зима была очень морозной.
Приехавших строителей встретили представители стройки и разместили в переполненных домах. В Бляву приехали из Москвы и руководители стройки: Бронислав Юльевич Кудиш, Павел Павлович Евангулов, Григорий Константинович Маковский. «Что вы скажете о Бляве?» – спросили Кудиша. «На карте мы её не нашли и знакомы с ней только по бумагам. Руды здесь необычные. Вам поручено построить медеплавильный завод, какого в стране ещё нет!» - ответил Бронислав Юльевич».
Екатерина Рыбалкина:
«С мая 1934 года на ближайшей железнодорожной станции Блява, к юго-востоку от месторождения, открыли управление строительства Блявинского комбината».
Управление строительства Блявинского комбината на железнодорожной станции Блява в 34-37 годах. В 1937 году управление перевели ближе к посёлку.
Строительство рудника идёт в полную силу. Люди испытывают большие трудности, живут в сложнейших условиях, но ждут следующего дня с надеждой, что он будет лучше.
«В Ракитянке издается многотиражка блявинского рудника «Горняк». Её название несколько раз меняется: «Голос стахановца», «За советскую медь».
«Открытие месторождения в Бляве было большой геологической неожиданностью и поэтому Ракитянку и Бляву посещали крупнейшие геологи страны. В 1935 году у нас побывал выдающийся минеролог и
геохимик академик Александр Евгеньевич Ферсман. В один из летних вечеров на окраине Блявы, около домика работника планового отдела управления строительства товарища Корбута, остановилась автомашина, на её борту было написано: «Академия наук СССР». Академик пробыл у нас один день, осмотрел зарождающийся рудник, временные постройки будущего комбината, познакомился с проектом. Свои впечатления он описал в книге «Путешествие за камнем»: «Мы подъехали к селению Блява, лежащему близ станции Блява железной дороги Оренбург – Орск, спустились на боковую дорожку и стали у речки на скошенном лугу. Пока ставили палатки, к нам подошёл гражданин, служащий Блявинского комбината. Несмотря на позднее время, он уговаривал нас идти пить чай к нему в дом: пришла его жена, и мы согласились. Оба они были так трогательно гостеприимны, так радовались приезжим людям! С нас было взято слово, что утренний чай тоже будет у них. На другой день утром идем в управление Блявинского комбината и знакомимся с начальником строительства. Главный инженер развёртывает перед нами грандиозный план нового строительства. Мы ясно видим здесь детище второй пятилетки: другие возможности, другой размах, другая постановка дела.
Нам предлагают начать осмотр вновь освоенных участков рудника. Ещё в управлении мы ознакомились с планами завода, нового города, подъездных путей».
На фото - один из вариантов первоначальных проектов города. В то время всё было сосредоточено на Ракитянке. По мнению сегодняшних жителей Ракитянки, эти дома стояли бы там, где сейчас улица Кооперативная, что это территория - от Никитино до Ракитянки.
«Блявинский комбинат начинает новую историю в использовании колчеданных месторождений. Как известно, все старые заводы, обжигающие колчеданы на медь, а частью на кислоту, на большие пространства отравляли воздух удушливыми серными газами. Теперь же будет применяться новый способ, при изменённом типе печей. Газ, который в ходе плавки руды получали в ватержакетных печах, отсасывался и, пройдя через систему аппаратов, превращался в бурую жидкость, которая выливалась из трубопровода на склад и, застывая, преобразовывалась в ярко-жёлтые кристаллы серы. Этот новый способ вносит глубочайший переворот не только в экономику использования колчеданных месторождений, но и во всё серное дело. Его хозяйственное значение огромно.
Мы едем осмотреть работы по подготовке к эксплуатации штольни или, как мы её сразу же назвали, «метрополитена». Прямая, как стрела, электрифицированная, высокая, 1700 метров в длину, она упирается в нижнюю часть рудного тела».
Георгий Бурба. Комментарий к снимку:
«Под звездой - два плаката с надписью «Выполним производственную программу 7-му съезду Советов 35-ю метрами проходки». Поскольку 7-й съезд Советов СССР был в январе-феврале 1935 года, то фото можно датировать зимой 1934-35 года».
С сайта «Одноклассники». Анатолий Панкратов. Комментарии к снимку:
«Вижу, тянется силовая линия, поэтому, можно предположить, что здание слева - силовая подстанция, питающая энергией ствол шахты, справа - подъёмник ствола для спуска персонала шахты и оборудования».
Екатерина Рыбалкина:
В феврале 1934 года электровоз вывез из штольни первый состав вагонеток с рудой, Блявинский рудник выдал первую продукцию для испытаний.
«11 февраля 1934 года Бронислав Кудиш подписал приказ № 121. Это был первый документ о начале строительства медно-серного завода. И вот на базе открытого в 1929 году Блявинского месторождения медно-колчеданных руд началось строительство завода.
Место расположения промплощадки было выбрано с учетом близости
сырьевой базы – блявинского рудника. Будущий завод начал строиться в семи километрах от Блявинского медно-колчеданного месторождения.
«Это было начало очень крупной и важной стройки - одной из многих, которые разворачивала страна в годы индустриализации. Новый комбинат, новый город на Южном Урале, в Оренбуржье, рождался в те же легендарные годы, что и Магнитка, Кузнецк, Комсомольск-на-Амуре».
Ещё год спустя, в апреле 1935 года началась регулярная отгрузка руды Карабашскому и другим медеплавильным заводам Урала».
30 мая 1936 года состоялся торжественный митинг, посвящённый закладке главного корпуса медно-химического комбината «Ормедьзолото» («Медногорский медно-серный комбинат»).
Фото с митинга.
«Открылось движение по ветке длиной 7 км, протянутой от разъезда к строящемуся комбинату и руднику - до посёлка Ракитянка. На этой ветке, в пяти километрах от рудника началось строительство Опытного завода, предназначенного для отработки технологии плавления местной руды».
Георгий Бурба:
Руководил Опытным заводом выпускник московского института Цветметзолото инженер-металлург Николай Дмитриевич Кужель (1906-1979). Он прошёл обучение на медно-серном заводе фирмы Оркла в Норвегии, где было закуплено оборудование для металлургического и химического цехов Блявинского комбината.
В 1938 году на этом Опытном заводе была впервые в СССР получена газовая сера - из отходящих газов плавки руды.
Впоследствии Н.Д. Кужель работал на заводе «Североникель» в Мончегорске, а с 1941 по 1945 - на Норильском комбинате. Затем, до 1955 года, руководил Красноярским заводом цветных металлов, где разработал и внедрил новые методы очистки платины, за что в 1948 г. получил Сталинскую премию. С 1955 по 1963 гг. был директором научно-исследовательского института Гиредмет в Москве.
С сайта «Одноклассники». Александр Кудашкин:
«Георгий, а отец не рассказывал, какая была необходимость переводить управление МСК из Сары и строить завод в непосредственной близости от города? Ведь МСК уже работал в 1939 году и город сполна хлебал сернокислотный дождь по нескольку раз в году, когда ветер менял направление в юго-восточную сторону».
Георгий Бурба:
«Отец приехал в Медногорск летом 1941 года, когда завод уже был построен и работал. Поэтому не мог рассказывать о том, как шло строительство. Из различных источников я знаю, что управление строительства комбината было расположено на станции Блява, которая была ближайшей железнодорожной станцией к Блявинскому месторождению. Туда и привозили все грузы. Постепенно построили железнодорожную ветку длиной примерно 4 км от 10-го разъезда к промплощадке, выбранной для строительства завода. Площадка была выбрана исходя из расположения месторождения, удобства строительства водовода от реки Сакмары (от села Рамазан), рельефа местности под корпуса цехов и прочих причин.
Для строительства города рассматривалось несколько мест - в районе
Ракитянки, на его нынешнем месте и в районе села Идельбаево на реке Кураганке (чуть севернее Рысаево). Исходя из комплекса экономических соображений, было выбрано нынешнее место. Роза ветров по тогдашним наблюдениям показывала преимущество ветров, направленных с запада на восток, т.е. мимо города.
Но в связи с началом войны в помещении почти построенной брикетной фабрики МСК был размещён завод №314. Фабрика располагалась на пути от рудника к заводу и должна была прессовать рудную мелочь в брикеты, которые далее доставлялись бы в металлургический цех. Отобранное у МСК помещение сильно нарушило план развития МСК. После войны министр цветной металлургии П.Ф. Ломако приложил много усилий к возвращению отнятых у комбината площадей, требовал вернуть завод обратно в Тулу, а медно-серному комбинату вернуть его брикетную фабрику. Но правительство отказало и решило на базе оружейного завода сделать машиностроительный. В результате посёлок Никитино сильно страдал из-за близости к нему МСК и работники УЭМ страдали. А такого соседства первоначальный план строительства МСК не предусматривал. Там должна была располагаться только брикетная фабрика с гораздо меньшим количеством работников. Впоследствии это привело к различным конфликтам, когда УЭМ даже требовал закрыть МСК из-за того, что сернистый газ доходит до них».
Екатерина Рыбалкина:
«Медно-серное производство было новым в России. Технологию вообще-то разработали на норвежских заводах и рудниках фирмы «Оркла», туда и был командирован Маковский с группой блявинских инженеров. Зарубежные металлурги не делились подробностями, до многого приходилось догадываться, многое додумывать и исследовать. Тем не менее, справились, и через несколько месяцев вернулись на Бляву, в совершенстве освоив технологии и с почти готовым проектом медеплавильного и химического цехов. И даже заслужили одобрение приезжавшего впоследствии в Бляву главного инженера норвежской фирмы.
Комментарий металлурга. Шахтная плавка медно-колчеданных руд не была новинкой в России. Шихту – смесь руды, угля или кокса и флюсов, из которых образовывался шлак, загружали в разогретую дровами вертикальную печь типа домны и продували воздухом для сжигания топлива. Руда окислялась и плавилась. А вот богатые сернистым ангидридом газы ранее сбрасывали. В описываемой медно-серной плавке окислы серы восстанавливают мелким коксом с получением расплава серы. Тем самым дополнительно решаются и экологические проблемы.
Первую продукцию – медный штейн (сплав сульфидов меди и железа) опытный завод выдал в начале 1938 года, а полностью завод запустили год спустя.
Комментарий металлурга. Во всем мире тогда уже широко использовалась технология флотационного обогащения руд с получением на порядок более богатых, чем руда, концентратов. Но беда – крупнокусковая руда с рудника поступать перестала – пошла мелкая, малопригодная для шахтной плавки. Эти очень мелкие концентраты из шахтных печей просто выдувались, не проплавившись. Для переработки такого сырья уже были придуманы специальные печи – отражательные. Но в Бляве печи были только шахтные. Поэтому флотационные концентраты требовалось окусковывать. В концентрате дефицита не было – совсем рядом уже работали горно-обогатительное комбинаты - Гайский, Сибайский, Учалинский, Бурибаевский. Их концентрат вместе с блявинской мелкой рудой и решили окусковывать. Для этого на заводе развернулось строительство брикетной фабрики. Монтировались брикетные прессы, на которых предполагалось изготавливать эдакие кирпичи из шихты с медным концентратом.
Но наступил 1941 год, здание брикетной фабрики отдано под эвакуированный завод №314. Фабрика заработала на полную мощность только в 1954 году.
А в настоящее время освоена технология получения окатышей из медного концентрата и плавки их в имеющихся шахтных печах.
В послевоенные годы на заводе произошли серьезные перемены. Из-за того, что извлечение серы из газов не превышало 50%, на заводе было запущено сернокислотное производство. А элементарную серу прекратили выпускать в 1986 году. В 1954 году рудник перешёл на открытую добычу руды, но в 1971 году блявинский карьер был закрыт, и завод перевели на привозное сырье. (Автор: Владимир Растяпин).
Николай Стеновский:
«Для обеспечения водой МСЗ и ЦЭС, а также жителей города были
построены от посёлка Рамазан Сакмарские магистральные водопроводы, которые введены в эксплуатацию: правая нитка (530мм) – в 1937 году, левая нитка (530мм) – в 1939 году и третья нитка(530мм) – в 1959 году. Они обеспечивали водой как МСК, так и жителей посёлка Блявтамак, сел: Рысаево, Идельбаево, Кидрясово, Блява, станции Блява».
Сакмарский водопровод от посёлка Рамазан до будущего города.
Водовод (около 20 км) проходил недалеко от «Полежаевки», мимо прекрасного и любимого родника на стойле (рядом мальчишки организовали футбольное поле), мимо гор Толстой и Скалистой, через речку Кураганку, куда летом в походы ходили классами нашей любимой ЦЭСовской школы №5.
Для обеспечения строительства и эксплуатации водовода была построена дорога от МСЗ до Сакмары. Мальчишки на велосипедах с удовольствием ездили в посёлок Рамазан и даже с ночёвкой, где рыбачили, купались прямо у места водозабора, который был огорожен, но именно там и был лучший клёв.
Екатерина Рыбалкина:
На новую стройку, - её называли «Западной», поскольку она была
расположена на западе от Орска, основного центра Орско-Халиловского промышленного района, - приехали её руководители и далее пойдёт рассказ о них.
«Это были люди с интереснейшими биографиями, решительные, энергичные, талантливые, взаимно дополняющие друг друга». Гордость переполняет за поколение героев, за таких людей, увлечённых идеей, самоотверженных!
«Начальником строительства «Ормедьзолото» (Орский медно-золотой комбинат) был назначен Бронислав Юльевич Кудиш».
«Был репрессирован. 21 сентября 1937 года приговорён Военной Коллегией Верховного Суда СССР к высшей мере наказания. Реабилитирован Кудиш Б.Ю. 4 июня 1957 года».
ПРОДОЛЖЕНИЕ В 18 ЧАСТИ,