20 янв 2019
Один из семи
------------------
*мистическое стихотворение-экспромт на стихотворение «Семь стариков» французского поэта ХIX века, Шарля Бодлера. Шарль Бодлер — одно из ключевых имён французской литературы 19 столетия. По Бодлеру равнялся серебряный век России, из его декадентства вырос русский символизм. У нас его переводили Брюсов, Бальмонт, Вячеслав Иванов, Мережковский, Цветаева, А. Эфрон. Наибольшее влияние Бодлера испытали Бальмонт и Брюсов. Мои впечатления и импровизационные мотивы от стихотворения "Семь стариков" и легли в основу моего стихотворения "Один из семи". Я старался, чтобы мои катрены были написаны в его стиле. Как у меня это вышло – судить вам.
ОДИН ИЗ СЕМИ
-----------------------
Прекрасен рассвет тут под звон колоколен,
Но масса кромешной съедающей тьмы
Всегда устрашает, кто вольностям склонен.
Обычно их шесть есть... из каждых семи.
Днём город пестрит изобильем прохожих.
Средь них лишь один - тот невзрачный старик -
С уставшей душой, да в лохмотьях похожих
На рваное небо и птичий в нём крик...
А к вечеру тени по стенам сползают,
Чтоб в полночь проникнуть в квартиры людей,
И кошки с мышами жильё покидают -
Стремятся подальше от этих теней.
По улицам узким, (об этом все знают)
Лишь - полчище призраков - новых Иуд.
Тут даже собаки ночами не лают,
И мрак с тишиною в обнимку идут.
Январская вьюга по окнам шманает,
Сквозь створки стремится всё в душу залезть.
Но души шести этих вьюгу не манят,
Лишь душу седьмого старается съесть.
Один из семи без ночной лихорадки -
Не бредит во сне, не смеётся в слезах.
Седьмому не быть ведь в хвалёном достатке,
И имя его не звучит на устах.
Седьмой не такой - он же страхом не пленен,
И даже напротив - способен лететь.
А шесть из семи, кто боится тех теней,
Умрут в безысходности жизни хотеть.
Как шесть лягут в землю, и их поминая,
Такие же точно придут на обед.
Вино, словно кровь их, в себя выливая,
Закатят хмельной и шикарный банкет…
Прекрасно так утро под звон с колоколен,
Но масса кромешной холодной земли
Всегда устрашает, кто вольностям склонен…
Не ляжет лишь в землю один из семи.
20.01.19
© Copyright: Виталий Тугай, 2019
Свидетельство о публикации №119012007197
#экспромт #мистика #АвторскийСтих #ВиталийТугай
-----------------------
Прекрасен рассвет тут под звон колоколен,
Но масса кромешной съедающей тьмы
Всегда устрашает, кто вольностям склонен.
Обычно их шесть есть... из каждых семи.
Днём город пестрит изобильем прохожих.
Средь них лишь один - тот невзрачный старик -
С уставшей душой, да в лохмотьях похожих
На рваное небо и птичий в нём крик...
А к вечеру тени по стенам сползают,
Чтоб в полночь проникнуть в квартиры людей,
И кошки с мышами жильё покидают -
Стремятся подальше от этих теней.
По улицам узким, (об этом все знают)
Лишь - полчище призраков - новых Иуд.
Тут даже собаки ночами не лают,
И мрак с тишиною в обнимку идут.
Январская вьюга по окнам шманает,
Сквозь створки стремится всё в душу залезть.
Но души шести этих вьюгу не манят,
Лишь душу седьмого старается съесть.
Один из семи без ночной лихорадки -
Не бредит во сне, не смеётся в слезах.
Седьмому не быть ведь в хвалёном достатке,
И имя его не звучит на устах.
Седьмой не такой - он же страхом не пленен,
И даже напротив - способен лететь.
А шесть из семи, кто боится тех теней,
Умрут в безысходности жизни хотеть.
Как шесть лягут в землю, и их поминая,
Такие же точно придут на обед.
Вино, словно кровь их, в себя выливая,
Закатят хмельной и шикарный банкет…
Прекрасно так утро под звон с колоколен,
Но масса кромешной холодной земли
Всегда устрашает, кто вольностям склонен…
Не ляжет лишь в землю один из семи.
20.01.19
© Copyright: Виталий Тугай, 2019
Свидетельство о публикации №119012007197
#экспромт #мистика #АвторскийСтих #ВиталийТугай
Комментарии
Для того чтобы оставить комментарий, войдите или зарегистрируйтесь
(Стихотворение из сборника «Цветы Зла»)
Виктору Гюго
О город, где плывут кишащих снов потоки,
Где сонмы призраков снуют при свете дня,
Где тайны страшные везде текут, как соки
Каналов городских, пугая и дразня!
Я шел в час утренний по улице унылой,
Вкруг удлинял туман фасадов высоту,
Как берега реки, возросшей с страшной силой:
Как украшение, приличное шуту,
Он грязно-желтой все закутал пеленою;
Я брел, в беседу сам с собою погружен,
Подобный павшему, усталому герою;
И громыхал вдали мой мостовой фургон.
Вдруг вырос предо мной старик, смешно одетый
В лохмотья желтые, как в клочья облаков,
Простого нищего имея все приметы;
Горело бешенство в огне его зрачков;
Таким явился он неведо откуда
Со взором режущим, как инея игла,
И борода его, как борода Иуды,
Внизу рапирою заострена была.
С ногами дряблыми прямым углом сходился
Его хребет; он был не сгорблен, а разбит;
На палку опершись, он мимо волочился,
Как зверь подшибленный или трехногий жид.
Он, спотыкаясь, брел неверными шагами
И, ковыляя, грязь и мокрый снег месил,
Ярясь на целый мир; казалось, сапогами
Он трупы сгнившие давил, что было сил.
За ним - его двойник, с такой же желчью взгляда,
С такой же палкою и сломанной спиной:
Два странных призрака из общей бездны ада,
Как будто близнецы, явились предо мной.
Что за позорная и страшная атака?
Какой игрой Судьбы я схвачен был в тот миг?
Я до семи дочел душою, полной мрака:
Семь раз проследовал нахмуренный старик.
Ты улыбаешься над ужасом тревоги,
Тебя сочувствие и трепет не томит;
Но верь, все эти семь едва влачивших ноги,
Семь гнусных призраков являли вечный вид!
Упал бы замертво я, увидав восьмого,
Чей взор насмешливый и облик были б те ж!
Злой Феникс, канувший, чтоб вдруг возникнуть снова,
Я стал к тебе спиной, о дьявольский кортеж!
С душой, смятенною под властью раздвоенья,
Как жалкий пьяница, от страха чуть дыша,
Я поспешил домой; томили мозг виденья,
Нелепой тайною смущалася душа.
Мой потрясенный дух искал напрасно мели;
Его, шутя, увлек свирепый ураган,
Как ветхую ладью, кружа в пылу похмелий,
И бросил, изломав, в безбрежный океан.
Скажи, откуда ты приходишь, Красота?
Твой взор — лазурь небес иль порожденье ада?
Ты, как вино, пьянишь прильнувшие уста,
Равно ты радости и козни сеять рада.
Заря и гаснущий закат в твоих глазах,
Ты аромат струишь, как будто вечер бурный;
Героем отрок стал, великий пал во прах,
Упившись губ твоих чарующею урной.
Прислал ли ад тебя иль звездные края?
Твой Демон, словно пес, с тобою неотступно;
Всегда таинственна, безмолвна власть твоя,
И все в тебе — восторг, и все в тебе преступно!
С усмешкой гордою идешь по трупам ты,
Алмазы ужаса струят свой блеск жестокий,
Ты носишь с гордостью преступные мечты
На животе своем, как звонкие брелоки.
Вот мотылек, тобой мгновенно ослеплен,
Летит к тебе — горит, тебя благословляя;
Любовник трепетный, с возлюбленной сплетен,
Как с гробом бледный труп сливается, сгнивая.
Будь ты дитя небес иль порожденье ада,
Будь ты чудовище иль чистая мечта,
В тебе безвестная, ужасная отрада!
Ты отверзаешь нам к безбрежности врата.
Ты Бог иль Сатана? Ты Ангел иль Сирена?
Не все ль равно: лишь ты, царица Красота,
Освобождаешь мир от тягостного плена,
Шлешь благовония и звуки и цвета!
Помоги, Господь, страждущим к светлой жизни.