К ангелу Прости свою маму, малыш.

Нерождённые дети..

Нина Михайлова 3

Лариса Ястребова

Прости меня, мой нерожденный мальчик,
Иль девочка, прости меня, малыш.
Ты – боль моя, мой неоткрытый ларчик,
Укором вечным предо мной стоишь.
А был ты третьим, и совсем нежданным,
И  знала я, что трех не подниму.
Была ли убежденность та обманной
Сейчас известно Богу одному.
Подумать страшно, но тогда на свете
Ты просто никому не нужен был.
Осталась я одна за всё в ответе,
И знала, на троих не хватит сил.
Я той виной уже полжизни маюсь,
И непрощенной умереть страшусь…
Прости меня. За сделанное - каюсь,
За душу нерожденную - молюсь....

До неприличия стерильный белый мрамор

И лампы, отраженные на дне…

И я твоей (увы!) не буду мамой,

Сокровище, живущее во мне.

.

До невозможности люблю, невыразимо!

Но моет руки опытный хирург…

А по утрам трава бывает синей

И бог роняет звездочки из рук.

.

До неприличия стерильный белый мрамор,

И холод скальпеля, и шелковые швы…

Мне никогда не стать твоею мамой,

Мой маленький, в том нет твоей вины.

Ах, если б милая моя, ты только знала,
Что, больше жизни я тебя люблю.
И каждый час, усталости не зная,
У бога счастья для тебя молю.
Ой, мама, слышишь, кто-то в дверь стучится.
Пойдем, скорей, открыть я помогу.
Смотри кА, женщина, так на тебя похожа,
Мне кажется, что, я её люблю.
Ну почему, она тебя ругает,
Ты успокойся милая, не плачь.
Что за слова зловеще произносит.
Мне не знакомые: аборт, больница,  врач.
Уехала, она и, слава богу,
Ты поскорее дверь за ней закрой.
И успокойся, полежи немного,
Не плачь любимая, я же всегда с тобой.
Ну что проснулась, ты меня покормишь?
Проголодался, кушать я хочу.
Ну почему же ты меня не слышишь.
Ведь я тебе, который час кричу.
И почему наш папа к нам не едет,
Тебе он нежных слов не говорит.
Не уж-то папа больше нас не любит.
Забыл, не приезжает, не звонит.
Зачем берешь ты в руки сигареты.
О боже как мне плохо,  задохнусь.
Опомнись, мамочка, молю тебя не надо.
Вина не пей, сейчас я захлебнусь.
Что происходит, я не понимаю,
Ну почему, так мама изменилась.
Раньше меня всегда она любила.
И никогда на жизнь свою не злилась.
Куда мы едет, я опять голодный,
Мне здесь не нравится, кругом одни палаты,
А что, за люди, здесь столы катают,
На них одеты, белые халаты.
Какой-то стол, убогий, не удобный,
Мне страшно, замирает так сердечко.
Любимая моя, давай уедем,
Найдём получше для себя местечко.
Ну почему ты спишь, что происходит.
Здесь страшный дядька, я его боюсь.
Проснись, всё будет хорошо родная.
Сейчас всевышнему,  я только помолюсь.
Мне больно, мамочка, спаси меня родная,
Я так тебя о помощи молю,
Не убивай меня, любимая не надо,
На свете больше всех тебя люблю.
Но вот и всё, последнее дыханье,
Уже в ведре железном я лежу.
И никогда тебя я не увижу,
В твои глаза уже не погляжу.
Прости за всё, мне очень жаль родная,
Сейчас, я точно свечка догорю.
Мне только жаль, что не успел мамуля,
Тебе сказать, как я тебя люблю.

Одиноко брела старушка
Через двор, по дороге домой.
А немного поодаль девчушка
Испугалась собаки хромой:

Громко всхлипнула, задрожала;
Куклу Машу прижав к груди,
К своей матери подбежала
С криком: «Мамочка, защити!»

Мама дочери улыбнулась,
Приголубила, наклонясь.
А старушка, вдруг пошатнулась
И осела, за сердце держась.

Не внезапность в том крике звонком
Довершила в груди надлом –
Фраза, сказанная ребёнком,
Ей напомнила о былом:

Годы молодости беспечной…
Он уверенность ей внушал;
Говорил о любви сердечной,
Но узнав про «живот» – сбежал.

«Коль ему не нужна забота,
То и мне,» – рассуждала мать.
А внутри незаметный кто-то
О себе ей давал понять:

«Это я, это твой ребёнок.
Ты не видишь, но можешь узнать.
Потерпи, наберусь силёнок,
Чтобы вскоре тебя обнять.

В эту трудную жизни минуту
Ни отца, ни себя не кори.
Я тебе улыбаться буду
На кроватке в лучах зари.

От тебя попрошу лишь ласки –
Пусть хоть изредка, перед сном
Почитай мне из книжки сказки:
«Теремок», или «Кошкин дом».

Не заметишь, как возрастая,
Я помощником стану тебе.
Я любить тебя, дорогая,
Буду в радости и в беде…»

Только голос тот не желала
Слушать девушка: «Точка. Нет!»
И решительно постучала
В час назначенный в кабинет.

Ей хотелось «освободиться»…
Дан наркоз и подходит врач.
Но внезапно, сквозь сон девица
Услыхала младенца плач.

Что казалось совсем не важным,
То стонало, кричало в груди:
«Нет, не надо!.. Прошу!.. Мне страшно!..
Мама, мамочка, защити!..»

В тот ненастный осенний вечер
Дома девушке не спалось:
Больше детской не слышно речи, –
Что-то в сердце оборвалось.

После – жизнь, словно третьего сорта.
В одиночестве стала стареть.
А не будь рокового аборта,
Уж могла бы внучат иметь…

Но сегодня, в одно мгновенье
Вновь обрушилось словно гром
То далёкое преступленье,
Что скрывала в себе тайком.

Сердобольный народ собрался:
Валидол положили в рот;
Парень вызвать врачей пытался,
Набирая несложный код.

Люди, медиков ожидая,
Созерцали, не в силах уйти,
Как несчастная, умирая,
Повторяла: «Прости, прости…»

Вдруг разгладились складки кожи
И покой на лице застыл.
И сказал из толпы прохожий:
«Видно Кто-то её простил»