История одного шедевра: «Портрет дочери» Левицкого.
Екатерина II немало усилий приложила для прославления собственных славных дел. Желая остаться в истории как просвещенный монарх — благодетель наук и искусств, она заказывала парадные портреты как для себя, так и для своих подопечных и приближенных. Одним из тех, кто чаще других радовал императрицу картинами, был Дмитрий Левицкий. Заслуживший при Екатерине II звание первой кисти России, в дальнейшем он, выбравший путь масона, был вынужден лавировать в мире придворных интриг.
Дочь Дмитрия Левицкого Агафья изображена в костюме богатой горожанки. Тонкое кружево, яркая парча, расшитый жемчугом венец, шелковое покрывало демонстрируют, что девушка наряжена к празднику. С невероятным мастерством Левицкий изобразил фактуру тканей, не упустив мельчайшие подробности отделки. Для традиции портрета последней трети XVIII века такой выбор костюма был необычным и даже новаторским. Отказываясь от привычное аллегоричности и европоориентированности, Левицкий обращается к русским корням. Через платье и убранство комнаты он раскрывает образ русской красавицы. Художник был новатор своего времени. Так, для получения цветов он использовал необычные материалы. Например, чтобы изобразить насыщенный черный бархат, добавлял в краску сажу, а белые ткани писал красками на восковой основе, из-за чего платья так и светятся на картинах. Что же до характеров героев, то Левицкий в процессе работы многое узнавал о своих моделях, их жизни и секретах. Это помогало уйти от обыденности в портретах и наделить их определенной долей психологизма. Известен пример богача-промышленника Прокофия Демидова, славившегося своими чудачествами. Художник смог изобразить его шальной нрав и эпатажную манеру поведения (так, на парадном портрете Демидов в халате), причем настолько очевидно, что заказчик вскоре приказал убрать картину с видного места — правда глаза колет.
Портрет П. А. Демидова. Дмитрий Левицкий родился в Киеве около 1735 года в семье священника, который кроме всего прочего занимался гравюрой церковных книг. Именно отец познакомил сына с азами живописи. Позднее наставником Левицкого стал художник Алексей Антропов, который приехал в Киев для росписи Андреевского собора. Он предложил талантливому юноше поучаствовать в проекте. Заметив выдающиеся способности, Антропов забрал дарование с собой в столицу, где помог поступить в Академию художеств. Окончив ее и получив звание академика, Левицкий остался преподавать мастерство портрета.
Автопортрет, 1783 год. Уже после презентации ранних работ его признали первоклассным мастером парадного портрета. Левицкий мог найти выразительную позу и жест, которые представляли модель в особенно выгодном свете. Он писал весь двор, включая и Екатерину II, которая лично заказывала ему полотна. Художник был близко знаком со многими выдающимися людьми своего времени.
Парадный портрет Екатерины II в образе законодательницы в храме богини Правосудия Первым большим проектом, после которого Левицкий был признан главным художником своего времени, стала серия портретов «Смолянок» — первых выпускниц Воспитательного общества благородных девиц при Смольном монастыре. По заказу главного покровителя института Екатерины II живописец изобразил девушек, которым было суждено стать фрейлинами.
Портрет Е. И. Нелидовой Апофеозом карьеры были 1780-е годы. Однако Левицкий связался с масонами, за что впал в немилость. Его исключили из Академии, лишили всех привилегий. При Павле I, в эпоху контрреформ, Левицкого восстановили в должности, вновь дали возможность работать. Однако художника ждало испытание посерьезнее императорского гнева — потеря зрения. После 1812 года имя Левицкого больше не встречается в протоколах Академии, он был лишен пенсии и заказов. Смерть художника, чье имя когда-то гремело при дворе как первой кисти империи, осталась незамеченной. Могила же его была утеряна.
Портрет М. А. Дьяковой Блестящее дарование позволило Левицкому обогатить установившиеся к XVIII веку в России традиции живописи, расширив рамки классицизма и привнеся в изобразительное искусство (подобно тому, как это сделал в литературе Державин) живую непосредственность и естественность. Начиная с ранних работ, Левицкий проявляется как первоклассный мастер парадного портрета («Портрет архитектора А.Ф.Кокоринова»), способный найти выразительную позу и жест, уловить за статусными атрибутами природное обаяние портретируемого, виртуозно передать материальную красоту и фактуру предметов, соединить высокую интенсивность цвета с гармоничным тональным единством.
Портрет Анны Давиа БернуцциДмитрий Григорьевич Левицкий.
В камерных портретах Дмитрия Левицкого («Портрет П. А..Демидова», «Портрет Е. А..Бакуниной» и др.) появляется особая «домашность», фамильярность интонации. Подобно английскому современнику и коллеге Томасу Гейнсборо, Левицкий предпочитает для своих портретов не глухой, а полупрозрачный, «подсвеченный» изнутри фон, он так же внимателен к тончайшим индивидуальным особенностям лиц своих героев, а его героини (Мария Дьякова, Урсула Мнишек, девушки-смолянки) если и не всегда безупречно красивы, то всегда неповторимы.
Известные картины Дмитрия Левицкого: портрет Екатерины II законодательницы в храме богини правосудия, портрет Е. Н. Хрущевой и Е.Н.Хованской" («Смолянки»), портрет Марии Дьяковой, портрет Н.И.Новикова, портрет Дени Дидро.
Левицкий, лучший русский портретист XVIII века, уже в XIX веке был основательно забыт. Собственный ученик Кипренский затмил его славу, когда Левицкий был еще жив. А с появлением Перова, Крамского и Репина стало казаться, что любой портрет екатерининской эпохи неоправданно помпезен и безнадёжно старомоден. Лишь в начале ХХ столетия Александр Бенуа извлёк имя Левицкого из забвения. Он был убеждён и сумел убедить других, что во всём европейском искусстве эпохи Просвещения с Левицким могут поспорить в мастерстве разве что немец Антон Графф (да и то сомнительно) и англичанин Томас Гейнсборо.
Портрет Александра Андреевича Безбородко Дмитрий Григорьевич Левицкий происходил из украинского дворянско-священнического рода. Его предки с «гоголевской» фамилией Нос в XVII веке перебрались с правобережной Украины под Полтаву. Григорий Кириллович, отец Левицкого, был образованный священник. Он увлекался живописью и гравированием, даже ездил брать уроки «к немцам», и стал первым учителем Дмитрия. Отец сделал для сына и его будущего еще две важных вещи: обосновался в Киеве и сменил смешную фамилию «Нос» на благозвучную «Левицкий».
Портрет И.А. Васильевой Дмитрий Григорьевич Левицкий Биография и информация Дмитрий Григорьевич Левицкий (май 1735, Киев — 4 (16) апреля 1822, Санкт-Петербург) — российский художник украинского происхождения, мастер парадного и камерного (интимного) портрета, автор изображений известнейших людей российского государства, включая императрицу Екатерину II и «малый двор» (так называли в Петербурге двор цесаревича Павла), академик, руководитель портретного класса в Академии художеств, член масонской ложи «Умирающий сфинкс».
Особенности творчества художника Дмитрия Левицкого. Блестящее дарование позволило Левицкому обогатить установившиеся к XVIII веку в России традиции живописи, расширив рамки классицизма и привнеся в изобразительное искусство (подобно тому, как это сделал в литературе Державин) живую непосредственность и естественность. Начиная с ранних работ, Левицкий проявляется как первоклассный мастер парадного портрета («Портрет архитектора А.Ф.Кокоринова»), способный найти выразительную позу и жест, уловить за статусными атрибутами природное обаяние портретируемого, виртуозно передать материальную красоту и фактуру предметов, соединить высокую интенсивность цвета с гармоничным тональным единством.
Портрет откупщика Никифора Артемьевича Сеземова. В камерных портретах Дмитрия Левицкого («Портрет П. А..Демидова», «Портрет Е. А..Бакуниной» и др.) появляется особая «домашность», фамильярность интонации. Подобно английскому современнику и коллеге Томасу Гейнсборо, Левицкий предпочитает для своих портретов не глухой, а полупрозрачный, «подсвеченный» изнутри фон, он так же внимателен к тончайшим индивидуальным особенностям лиц своих героев, а его героини (Мария Дьякова, Урсула Мнишек, девушки-смолянки) если и не всегда безупречно красивы, то всегда неповторимы.
Портрет великого князя Александра Павловича в детстве
Левицкий, лучший русский портретист XVIII века, уже в XIX веке был основательно забыт. Собственный ученик Кипренский затмил его славу, когда Левицкий был еще жив. А с появлением Перова, Крамского и Репина стало казаться, что любой портрет екатерининской эпохи неоправданно помпезен и безнадёжно старомоден. Лишь в начале ХХ столетия Александр Бенуа извлёк имя Левицкого из забвения. Он был убеждён и сумел убедить других, что во всём европейском искусстве эпохи Просвещения с Левицким могут поспорить в мастерстве разве что немец Антон Графф (да и то сомнительно) и англичанин Томас Гейнсборо.
Дмитрий Григорьевич Левицкий происходил из украинского дворянско-священнического рода. Его предки с «гоголевской» фамилией Нос в XVII веке перебрались с правобережной Украины под Полтаву. Григорий Кириллович, отец Левицкого, был образованный священник. Он увлекался живописью и гравированием, даже ездил брать уроки «к немцам», и стал первым учителем Дмитрия. Отец сделал для сына и его будущего еще две важных вещи: обосновался в Киеве и сменил смешную фамилию «Нос» на благозвучную «Левицкий».
Портрет воспитанницы Императорского воспитательного общества благородных девиц Натальи Семёновны Борщовой Киев начала и середины XVIII века, пронизанный западноевропейскими культурными влияниями, был местом несравненно более образованным, чем обе российских столицы. Именно с вращением в насыщенной культурной среде и обучением в Киевской духовной академии, «этой русской Сорбонне», связывает Бенуа появление такого изумительного таланта, как Левицкий.
В начале 1750-х годов в Киев приехал живописец Алексей Антропов. Он должен был расписать только что построенный по проекту Растрелли храм Андрея Первозванного. Левицкий стал ассистировать Антропову. По окончании работ наставник забрал его с собой в Москву — там тоже предстояла работа по декорированию церквей.
Взглядов Антропов придерживался весьма оригинальных. Например, он изо всех сил презирал недавно созданную Художественную академию за то, что она «портит» таланты и высушивает индивидуальность. Левицкому, во всяком случае, Антропов поступать туда учиться не велел. Левицкий ограничился частными уроками у перспективиста и сценографа Джузеппе Валериани и живописца Луи Жана-Франсуа Лагрене, учившегося, в свою очередь, у Ван Лоо, придворного художника Людовика XV.
Портрет Анны Артемьевны Воронцовой в детстве Дмитрий Григорьевич Левицкий Первую славу Левицкому принесли 6 полотен, представленных на ежегодной академической выставке в 1770-м. Из 6 картин уцелели только 3, в том числе знаменитый портрет архитектора Кокоринова. За него Левицкий удостоился звания академика.
Так сравнительно легко малороссийский самородок вошёл в культурную элиту Санкт-Петербурга. Его стали приглашать писать выпускниц Смольного института благородных девиц, портретировать екатерининских вельмож и камер-фрейлин.
Портрет Марии Алексеевны Львовой. Левицкий был лишён подобострастия перед моделью своего современника Рокотова, чужд сентиментальности младшего коллеги — Боровиковского. Его техника превосходна, а живописные приёмы нестандартны и свежи. Закономерно, что он достиг высшей ступени художественной иерархии — был допущен к писанию портретов самой императрицы.
В последней четверти XVIII века Левицкий окончательно оседает в Петербурге. Он счастливо женат, его дом на Васильевском острове славится гостеприимством. Там бывают образованнейшие люди своего времени — Богданович и Хемницер, Капнист и Державин.
Портрет неизвестной в голубом Дмитрий Григорьевич Левицкий Одним из близких друзей Левицкого стал просветитель Николай Новиков. Теоретические идеи Просвещения он претворял на практике: открыл в Москве типографию, библиотеки, в 16-ти российских городах учредил книжные магазины. Однако «просвещенная императрица» нашла повод посадить Новикова в Шбиссельбургскую крепость: в 1770-х он примкнул к масонам и активно критиковал крепостное право. По смерти Екатерины, в первый же день собственного восхождения на престол Павел I освободит Новикова. «Портрет Н.И.Новикова», хранящийся в Третьяковской галерее, написан Левицким вскоре после его освобождения. С большой психологической точностью художник изображает человека больного и измученного, но не сломленного, не отказавшегося от ценных для него идей.
Новиков поручится за Левицкого, когда тот надумал вступить в масоны. В 1800-м году видный масон Александр Лабзин как раз учредил ложу «Умирающий сфинкс». Туда были приняты Боровиковский и Левицкий, а портретист Рокотов, к слову, стал масоном значительно раньше: среди «вольных каменщиков» бытовала традиция заказывать портреты «братьев», потому живописцев принимали в масоны с особым рвением.
Портрет воспитанниц Императорского воспитательного общества благородных девиц Феодосии Степановны Ржевской и Настасьи Михайловны Давыдовой Дмитрий Григорьевич Левицкий Левицкий тоже напишет нескольких крупных масонов. Портрет же самого Лабзина кисти Боровиковского сохранился, а вот кисти Левицкого — нет. Это, пожалуй, символично. Боровиковский остался верен масонству до конца. В Левицком же, очевидно, взыграла его украинская прагматичность: он не только порвал с масонами, но и потом всячески чурался мистики, расцветшей пышным цветом при дворе Александра I.
«Некая инстинктивная ирония», по замечательной формуле Бенуа, вела художника и в жизни, и в искусстве. В творчестве Левицкий удачно проскользнул между Сциллой барочной избыточности и Харибдой классицистической строгости.
Портрет Прасковьи Николаевны Репниной. Ему важнее была личность портретируемого, чем его державные заслуги. Портреты Суворова и Голенищева-Кутузова, Воронцова и Потемкина берут не эффектностью поз и торжественностью антуража, но выражением индивидуальности, «лица необщим выраженьем». Левицкий проживет долгую жизнь. Однако к началу нового века время его славы и возвышения осталось позади.
О полузабытом стареющем Левицком вдруг вспомнили в 1807-м. Мотивируя тем, что «пенсия его весьма скудна», а «упражнения и познания весьма обширны», художника пригласили преподавать в Академию художеств, где когда-то, в 1780-е, он уже вёл портретный класс. Тогда среди его учеников действительно родился настоящий бриллиант — Орест Кипренский.
Портрет Ивана Логгиновича Голенищева-КутузоваДмитрий Григорьевич Левицкий Константин Паустовский в очерке о Кипренском приводит любопытнейшие факты и о его учителе Левицком: «Над умами художников властвовал тогда Левицкий — хитрый и добродушный украинец, создавший гениальные портреты кавалеров и дам екатерининской эпохи. Все пытались подражать золотистому теплому тону его картин. Этот тон молодые художники ловили и изучали всюду — в пыльных классах Академии, когда закатное солнце бросало косые лучи на паркет, в отблесках куполов и игре бронзовых шандалов, в зрачках красавиц, позлащенных пламенем свечей. На последних картинах Левицкого золотистый тон исчез. Он сменился фиолетовым и малиновым — холодным и старческим тоном».
Последнее, «старческое», его десятилетие было печально. Известно, что Левицкий почти ослеп. Советское искусствоведение утверждало, что художник бросил писать, поскольку погрузился в тяжелейшее религиозное мракобесие. Впрочем, данных для такого вывода недостаточно: вся теория основана на одном-единственном мемуарном свидетельстве человека, якобы видевшего, как дряхлый Левицкий на четвереньках полз к алтарю, чтобы получить причастие.
Портрет Николая Ивановича НовиковаДмитрий Григорьевич Левицкий.
В любом случае, траектория судьбы художника сложилась так, что он надолго пережил время собственного триумфа. Целых полвека Левицкий прожил в Петербурге, на Васильевском острове. Как бы скверно, одиноко и холодно временами ни было в Северной Пальмире, он не решился вернуться ни в уютную и хорошо знакомую Москву, ни на малую родину в Киев. Но екатерининская эпоха больших свершений, к которым и сам Левицкий был в полной мере причастен, с грохотом канула в Лету у него на глазах.
Портрет неизвестной с розойДмитрий Григорьевич Левицкий. «Ни страны, ни погоста не хочу выбирать, на Васильевский остров я приду умирать», — напишет через много лет Бродский. Забавно и грустно, но буквально так полутора столетиями ранее поступил Левицкий. В 1822-м году он умер в своем доме на Васильевском острове в полной безвестности. Могила «русского Гейнсборо» на Смоленском кладбище в Петербурге затерялась.
История одного шедевра: «Портрет дочери» Левицкого.
Екатерина II немало усилий приложила для прославления собственных славных дел. Желая остаться в истории как просвещенный монарх — благодетель наук и искусств, она заказывала парадные портреты как для себя, так и для своих подопечных и приближенных. Одним из тех, кто чаще других радовал императрицу картинами, был Дмитрий Левицкий. Заслуживший при Екатерине II звание первой кисти России, в дальнейшем он, выбравший путь масона, был вынужден лавировать в мире придворных интриг.
Для традиции портрета последней трети XVIII века такой выбор костюма был необычным и даже новаторским. Отказываясь от привычное аллегоричности и европоориентированности, Левицкий обращается к русским корням. Через платье и убранство комнаты он раскрывает образ русской красавицы. Художник был новатор своего времени. Так, для получения цветов он использовал необычные материалы. Например, чтобы изобразить насыщенный черный бархат, добавлял в краску сажу, а белые ткани писал красками на восковой основе, из-за чего платья так и светятся на картинах. Что же до характеров героев, то Левицкий в процессе работы многое узнавал о своих моделях, их жизни и секретах. Это помогало уйти от обыденности в портретах и наделить их определенной долей психологизма. Известен пример богача-промышленника Прокофия Демидова, славившегося своими чудачествами. Художник смог изобразить его шальной нрав и эпатажную манеру поведения (так, на парадном портрете Демидов в халате), причем настолько очевидно, что заказчик вскоре приказал убрать картину с видного места — правда глаза колет.
Дмитрий Левицкий родился в Киеве около 1735 года в семье священника, который кроме всего прочего занимался гравюрой церковных книг. Именно отец познакомил сына с азами живописи. Позднее наставником Левицкого стал художник Алексей Антропов, который приехал в Киев для росписи Андреевского собора. Он предложил талантливому юноше поучаствовать в проекте. Заметив выдающиеся способности, Антропов забрал дарование с собой в столицу, где помог поступить в Академию художеств. Окончив ее и получив звание академика, Левицкий остался преподавать мастерство портрета.
Уже после презентации ранних работ его признали первоклассным мастером парадного портрета. Левицкий мог найти выразительную позу и жест, которые представляли модель в особенно выгодном свете. Он писал весь двор, включая и Екатерину II, которая лично заказывала ему полотна. Художник был близко знаком со многими выдающимися людьми своего времени.
Первым большим проектом, после которого Левицкий был признан главным художником своего времени, стала серия портретов «Смолянок» — первых выпускниц Воспитательного общества благородных девиц при Смольном монастыре. По заказу главного покровителя института Екатерины II живописец изобразил девушек, которым было суждено стать фрейлинами.
Апофеозом карьеры были 1780-е годы. Однако Левицкий связался с масонами, за что впал в немилость. Его исключили из Академии, лишили всех привилегий. При Павле I, в эпоху контрреформ, Левицкого восстановили в должности, вновь дали возможность работать. Однако художника ждало испытание посерьезнее императорского гнева — потеря зрения. После 1812 года имя Левицкого больше не встречается в протоколах Академии, он был лишен пенсии и заказов. Смерть художника, чье имя когда-то гремело при дворе как первой кисти империи, осталась незамеченной. Могила же его была утеряна.
Блестящее дарование позволило Левицкому обогатить установившиеся к XVIII веку в России традиции живописи, расширив рамки классицизма и привнеся в изобразительное искусство (подобно тому, как это сделал в литературе Державин) живую непосредственность и естественность. Начиная с ранних работ, Левицкий проявляется как первоклассный мастер парадного портрета («Портрет архитектора А.Ф.Кокоринова»), способный найти выразительную позу и жест, уловить за статусными атрибутами природное обаяние портретируемого, виртуозно передать материальную красоту и фактуру предметов, соединить высокую интенсивность цвета с гармоничным тональным единством.
В камерных портретах Дмитрия Левицкого («Портрет П. А..Демидова», «Портрет Е. А..Бакуниной» и др.) появляется особая «домашность», фамильярность интонации. Подобно английскому современнику и коллеге Томасу Гейнсборо, Левицкий предпочитает для своих портретов не глухой, а полупрозрачный, «подсвеченный» изнутри фон, он так же внимателен к тончайшим индивидуальным особенностям лиц своих героев, а его героини (Мария Дьякова, Урсула Мнишек, девушки-смолянки) если и не всегда безупречно красивы, то всегда неповторимы.
Известные картины Дмитрия Левицкого: портрет Екатерины II законодательницы в храме богини правосудия, портрет Е. Н. Хрущевой и Е.Н.Хованской" («Смолянки»), портрет Марии Дьяковой, портрет Н.И.Новикова, портрет Дени Дидро.
Дмитрий Григорьевич Левицкий происходил из украинского дворянско-священнического рода. Его предки с «гоголевской» фамилией Нос в XVII веке перебрались с правобережной Украины под Полтаву. Григорий Кириллович, отец Левицкого, был образованный священник. Он увлекался живописью и гравированием, даже ездил брать уроки «к немцам», и стал первым учителем Дмитрия. Отец сделал для сына и его будущего еще две важных вещи: обосновался в Киеве и сменил смешную фамилию «Нос» на благозвучную «Левицкий».
Дмитрий Григорьевич Левицкий
Биография и информация
Дмитрий Григорьевич Левицкий (май 1735, Киев — 4 (16) апреля 1822, Санкт-Петербург) — российский художник украинского происхождения, мастер парадного и камерного (интимного) портрета, автор изображений известнейших людей российского государства, включая императрицу Екатерину II и «малый двор» (так называли в Петербурге двор цесаревича Павла), академик, руководитель портретного класса в Академии художеств, член масонской ложи «Умирающий сфинкс».
Особенности творчества художника Дмитрия Левицкого. Блестящее дарование позволило Левицкому обогатить установившиеся к XVIII веку в России традиции живописи, расширив рамки классицизма и привнеся в изобразительное искусство (подобно тому, как это сделал в литературе Державин) живую непосредственность и естественность. Начиная с ранних работ, Левицкий проявляется как первоклассный мастер парадного портрета («Портрет архитектора А.Ф.Кокоринова»), способный найти выразительную позу и жест, уловить за статусными атрибутами природное обаяние портретируемого, виртуозно передать материальную красоту и фактуру предметов, соединить высокую интенсивность цвета с гармоничным тональным единством.
В камерных портретах Дмитрия Левицкого («Портрет П. А..Демидова», «Портрет Е. А..Бакуниной» и др.) появляется особая «домашность», фамильярность интонации. Подобно английскому современнику и коллеге Томасу Гейнсборо, Левицкий предпочитает для своих портретов не глухой, а полупрозрачный, «подсвеченный» изнутри фон, он так же внимателен к тончайшим индивидуальным особенностям лиц своих героев, а его героини (Мария Дьякова, Урсула Мнишек, девушки-смолянки) если и не всегда безупречно красивы, то всегда неповторимы.
Левицкий, лучший русский портретист XVIII века, уже в XIX веке был основательно забыт. Собственный ученик Кипренский затмил его славу, когда Левицкий был еще жив. А с появлением Перова, Крамского и Репина стало казаться, что любой портрет екатерининской эпохи неоправданно помпезен и безнадёжно старомоден. Лишь в начале ХХ столетия Александр Бенуа извлёк имя Левицкого из забвения. Он был убеждён и сумел убедить других, что во всём европейском искусстве эпохи Просвещения с Левицким могут поспорить в мастерстве разве что немец Антон Графф (да и то сомнительно) и англичанин Томас Гейнсборо.
Дмитрий Григорьевич Левицкий происходил из украинского дворянско-священнического рода. Его предки с «гоголевской» фамилией Нос в XVII веке перебрались с правобережной Украины под Полтаву. Григорий Кириллович, отец Левицкого, был образованный священник. Он увлекался живописью и гравированием, даже ездил брать уроки «к немцам», и стал первым учителем Дмитрия. Отец сделал для сына и его будущего еще две важных вещи: обосновался в Киеве и сменил смешную фамилию «Нос» на благозвучную «Левицкий».
Киев начала и середины XVIII века, пронизанный западноевропейскими культурными влияниями, был местом несравненно более образованным, чем обе российских столицы. Именно с вращением в насыщенной культурной среде и обучением в Киевской духовной академии, «этой русской Сорбонне», связывает Бенуа появление такого изумительного таланта, как Левицкий.
В начале 1750-х годов в Киев приехал живописец Алексей Антропов. Он должен был расписать только что построенный по проекту Растрелли храм Андрея Первозванного. Левицкий стал ассистировать Антропову. По окончании работ наставник забрал его с собой в Москву — там тоже предстояла работа по декорированию церквей.
Взглядов Антропов придерживался весьма оригинальных. Например, он изо всех сил презирал недавно созданную Художественную академию за то, что она «портит» таланты и высушивает индивидуальность. Левицкому, во всяком случае, Антропов поступать туда учиться не велел. Левицкий ограничился частными уроками у перспективиста и сценографа Джузеппе Валериани и живописца Луи Жана-Франсуа Лагрене, учившегося, в свою очередь, у Ван Лоо, придворного художника Людовика XV.
Дмитрий Григорьевич Левицкий
Первую славу Левицкому принесли 6 полотен, представленных на ежегодной академической выставке в 1770-м. Из 6 картин уцелели только 3, в том числе знаменитый портрет архитектора Кокоринова. За него Левицкий удостоился звания академика.
Так сравнительно легко малороссийский самородок вошёл в культурную элиту Санкт-Петербурга. Его стали приглашать писать выпускниц Смольного института благородных девиц, портретировать екатерининских вельмож и камер-фрейлин.
Левицкий был лишён подобострастия перед моделью своего современника Рокотова, чужд сентиментальности младшего коллеги — Боровиковского. Его техника превосходна, а живописные приёмы нестандартны и свежи. Закономерно, что он достиг высшей ступени художественной иерархии — был допущен к писанию портретов самой императрицы.
В последней четверти XVIII века Левицкий окончательно оседает в Петербурге. Он счастливо женат, его дом на Васильевском острове славится гостеприимством. Там бывают образованнейшие люди своего времени — Богданович и Хемницер, Капнист и Державин.
Дмитрий Григорьевич Левицкий
Одним из близких друзей Левицкого стал просветитель Николай Новиков. Теоретические идеи Просвещения он претворял на практике: открыл в Москве типографию, библиотеки, в 16-ти российских городах учредил книжные магазины. Однако «просвещенная императрица» нашла повод посадить Новикова в Шбиссельбургскую крепость: в 1770-х он примкнул к масонам и активно критиковал крепостное право. По смерти Екатерины, в первый же день собственного восхождения на престол Павел I освободит Новикова. «Портрет Н.И.Новикова», хранящийся в Третьяковской галерее, написан Левицким вскоре после его освобождения. С большой психологической точностью художник изображает человека больного и измученного, но не сломленного, не отказавшегося от ценных для него идей.
Новиков поручится за Левицкого, когда тот надумал вступить в масоны. В 1800-м году видный масон Александр Лабзин как раз учредил ложу «Умирающий сфинкс». Туда были приняты Боровиковский и Левицкий, а портретист Рокотов, к слову, стал масоном значительно раньше: среди «вольных каменщиков» бытовала традиция заказывать портреты «братьев», потому живописцев принимали в масоны с особым рвением.
Дмитрий Григорьевич Левицкий
Левицкий тоже напишет нескольких крупных масонов. Портрет же самого Лабзина кисти Боровиковского сохранился, а вот кисти Левицкого — нет. Это, пожалуй, символично. Боровиковский остался верен масонству до конца. В Левицком же, очевидно, взыграла его украинская прагматичность: он не только порвал с масонами, но и потом всячески чурался мистики, расцветшей пышным цветом при дворе Александра I.
«Некая инстинктивная ирония», по замечательной формуле Бенуа, вела художника и в жизни, и в искусстве. В творчестве Левицкий удачно проскользнул между Сциллой барочной избыточности и Харибдой классицистической строгости.
Ему важнее была личность портретируемого, чем его державные заслуги. Портреты Суворова и Голенищева-Кутузова, Воронцова и Потемкина берут не эффектностью поз и торжественностью антуража, но выражением индивидуальности, «лица необщим выраженьем». Левицкий проживет долгую жизнь. Однако к началу нового века время его славы и возвышения осталось позади.
О полузабытом стареющем Левицком вдруг вспомнили в 1807-м. Мотивируя тем, что «пенсия его весьма скудна», а «упражнения и познания весьма обширны», художника пригласили преподавать в Академию художеств, где когда-то, в 1780-е, он уже вёл портретный класс. Тогда среди его учеников действительно родился настоящий бриллиант — Орест Кипренский.
Константин Паустовский в очерке о Кипренском приводит любопытнейшие факты и о его учителе Левицком: «Над умами художников властвовал тогда Левицкий — хитрый и добродушный украинец, создавший гениальные портреты кавалеров и дам екатерининской эпохи. Все пытались подражать золотистому теплому тону его картин. Этот тон молодые художники ловили и изучали всюду — в пыльных классах Академии, когда закатное солнце бросало косые лучи на паркет, в отблесках куполов и игре бронзовых шандалов, в зрачках красавиц, позлащенных пламенем свечей. На последних картинах Левицкого золотистый тон исчез. Он сменился фиолетовым и малиновым — холодным и старческим тоном».
Последнее, «старческое», его десятилетие было печально. Известно, что Левицкий почти ослеп. Советское искусствоведение утверждало, что художник бросил писать, поскольку погрузился в тяжелейшее религиозное мракобесие. Впрочем, данных для такого вывода недостаточно: вся теория основана на одном-единственном мемуарном свидетельстве человека, якобы видевшего, как дряхлый Левицкий на четвереньках полз к алтарю, чтобы получить причастие.
В любом случае, траектория судьбы художника сложилась так, что он надолго пережил время собственного триумфа. Целых полвека Левицкий прожил в Петербурге, на Васильевском острове. Как бы скверно, одиноко и холодно временами ни было в Северной Пальмире, он не решился вернуться ни в уютную и хорошо знакомую Москву, ни на малую родину в Киев. Но екатерининская эпоха больших свершений, к которым и сам Левицкий был в полной мере причастен, с грохотом канула в Лету у него на глазах.
«Ни страны, ни погоста не хочу выбирать, на Васильевский остров я приду умирать», — напишет через много лет Бродский. Забавно и грустно, но буквально так полутора столетиями ранее поступил Левицкий. В 1822-м году он умер в своем доме на Васильевском острове в полной безвестности. Могила «русского Гейнсборо» на Смоленском кладбище в Петербурге затерялась.