Сиреневый туман, хрустальный мрак бокала, Амуры на часах, напрасных слов набат… Когда ты уходил, кондуктор понимала: Старинные часы не повернуть назад.
Прощаясь, ты сказал по-польски: "Прошу, пани, Уйди, совсем уйди, как тягостная бредь. Таков мой организм: я не хочу свиданий. Рассудку вопреки - к чему ломать комедь?"
…Недолго я была одна во всей Вселенной. Близ ложа моего мерцают зеркала. Мне грустно и легко: теперь я вместе с Геной. Народная тропа ко мне не заросла.
Сиреневый туман, хрустальный мрак бокала,
Амуры на часах, напрасных слов набат…
Когда ты уходил, кондуктор понимала:
Старинные часы не повернуть назад.
Прощаясь, ты сказал по-польски: "Прошу, пани,
Уйди, совсем уйди, как тягостная бредь.
Таков мой организм: я не хочу свиданий.
Рассудку вопреки - к чему ломать комедь?"
…Недолго я была одна во всей Вселенной.
Близ ложа моего мерцают зеркала.
Мне грустно и легко: теперь я вместе с Геной.
Народная тропа ко мне не заросла.