ПОЭЗИЯ

Великая мудрость – ждать,
Огромное счастье – верить,
И чувствовать, что опять
Надежда откроет двери.
Крепиться, когда нет сил,
И слезы сглотнув, смеяться,
И, падая, не просить,
И верить, и не бояться,
И твердо и точно знать –
Надежда откроет двери,
Когда научишься ждать
И свято во что-то верить.

Как вкусно жить на этом Свете,
кусая ломтики Любви,
где нежно дует свежий ветер,
когда Прощение в крови,
когда ты делишься с друзьями
Успехом, Радостью, Мечтой,
любуясь вместе Небесами,
стремишься быть самим собой.
Как вкусно жить на этом Свете,
и в роднике святой Любви
нырять, плескаться словно дети,
кто хочет в гости? - заходи!
Накроем пышный стол из Счастья,
запьём шампанским из Добра,
десерт из Верности и Страсти,
салют в честь праздника!  Ура!

Такой вот случай был в лесу под Тверью,
Он был рассказан местным грибником,
Как вы - не знаю, я ему поверил,
Хоть с грибником был "шапочно" знаком.
Поведал он историю такую,
Пыхнув дымком и щуря левый глаз:
"Я видел живность всякую лесную,
Но вот с таким столкнулся - в первый раз!
В лесу бывают - ох какие встречи!
Смеёшься, паря, так отбрось сарказм:
Я видел - волк смотрел... по-человечьи!
Опять смеёшься? Что? Я - врать горазд?
Так слушай, что со мною приключилось,
Потом решай, смеяться или нет:
Гриба в тот год немало уродилось,
Вот я и вышел -"поохотиться" чуть свет.
Бреду себе, в корзинку собираю
То подберёзовик, то груздь, то белый гриб;
И тут, затылком прямо, ощущаю,
Как будто взгляд чужой ко мне прилип!
Я обернулся - раз, другой и третий,
Ведь лес кругом! Опаска здесь нужна!
А вдруг да зверь меня к "обеду "заприметил,
Иль "человек худой" крадётся?
Глядь, сосна
Упала, придавив лесную "мелочь",
Берёзы чуть подросший молодняк,
А у сосны - столетней и замшелой -
Огромный волк! Кружится так и сяк
И всё вокруг какого-то лишь места!
И на меня взглянул, как будто говоря:
"Сосна упала на мою невесту -
Волчицу юную! Ну, не теряй же зря
Ты времени крупицы золотые!
А сам глядит, глядит - как человек!
И жёлтые глаза его - не злые,
Молящие о помощи... Разбег!
Волк ткнулся лбом в сосну, она - ни с места!
Опять разбег, опять удар в сосну!
И снова этот взгляд: "Давай же - ВМЕСТЕ,
Не оставлять же здесь её - одну!"
... Знакомец мой умолк."Ну, что же дальше?
Тут я не выдержал: "Рассказывай давай!"
В его рассказе я ни грамма фальши
Не уловил. "Помог ты?" - "Ай-яй-яй!"
Сказал с укором он: "Помог, конечно!
А ты подумал, что? Что я - сбежал?
Но волк-то ведь смотрел - ПО-ЧЕЛОВЕЧЬИ,
Прося о помощи! Я сук потвёрже взял,
Поддел, поднял и: вот она - свобода!
Волчица выползла(ослабла, знать, она!)
(Картинка та была в глазах - полгода:
Я, волк, волчица и упавшая сосна!)
" А дальше что?"
А дальше мой рассказчик
Совсем невероятное сказал:
" Волк подошёл ко мне и, знаешь, по-собачьи,
Мне в благодарность... руку облизал!"
"Не может быть!"
" Опять ты мне - не веришь!" -
Обиделся на то мой друг - грибник.
" Конечно, этот случай - беспримерный,
Но смысл врать - не больно-то велик!
Ведь ты ж, наверно, слышал, волчья пара
Коль создалась, то - ДО КОНЦА, НАВЕК!
Так что, как хочешь, я - поверил, паря,
Что волк хоть зверь, но... тоже ЧЕЛОВЕК!"
... Такой вот случай был в лесу под Тверью,
Я рассказал его, как слышал, не приврал.
... И, если честно, я б такому "ЗВЕРЮ"
Пожалуй, сам бы... лапу облизал!

Сегодня Бог проснулся утром рано…
Он жалобы и просьбы почитал…
И людям  из кувшина без обмана
Желаемое в сердце наливал…
Но не у всех открыто было сердце
И место есть для Чуда не у всех.
То завистью, враждой подпёрта дверца…
То жадность не даёт налить успех…

А у кого-то до краёв разлита
Печаль и безысходность, вот беда.
И Бог жалел, что сердце это скрыто…
Любви хотел налить, да вот куда?
И Бог грустил, что люди не умеют
Сердца и души чистить от обид…
Они с годами в сердце каменеют
И сердце превращается в гранит…

Но Бог ходил, смотрел и улыбался,
Когда сердца влюблённые встречал.
Он брал кувшин и от души старался,
Им счастье  в  сердце бережно вливал…
А люди постепенно расплескали
Подаренную Богом благодать
И всех вокруг в утрате обвиняли,
Забыв в самих себе вину искать…

Ведь если б мы могли прощать и верить,
Любить, благодарить и отпускать,
То Бог бы мог не каплей счастье мерить,
Кувшин волшебный мог бы весь отдать…
Сегодня Бог проснулся на рассвете.
Огромный ящик с просьбами у ног…
А рядом лишь один без просьб конвертик:
«Благодарю за всё тебя, мой Бог…

Как за окном зефирно,
Молочно и кефирно,
Как сахарно-крахмально,
Зеркально и хрустально!

Как рисинки, снежинки,
Искристые пушинки,
Над городом кружатся,
На улицы ложатся

Мороженым иль кашей,
Иль белой простоквашей.
Как за окном просторно!
И кружевом узорным

Мороз украсил стёкла,
И лужица замёрзла,
Покрылась тонкой льдинкой -
Блестящей паутинкой.

Как соль, сверкает иней
Под небом тёмно-синим,
Снег кремом застывает,
С ветвей мукой слетает.

Как облик безмятежен
Сугробов белоснежных!
Холодные метели
Поют романсы елям.

Декабрь платком пуховым
Покрыл наш город снова,
Опять зима настала,
Светло от снега стало.
2013  

Пусть у каждого из вас все в жизни сложится.

Так просто шла Зима по тротуару
и сыпала под ноги конфетти.
Шикарная, красивая... Фанфары
звучали вслед на всём её пути.

Она не торопилась и узоры
творила из снежинок на ходу.
Мережкой украшала верх заборов
и рисовала лебедя на льду.

Деревья одевала в белый иней.
Кормила птиц калиною с руки.
На лавках поправляла ровность линий
и с глянцем колдовала у реки.

Расписывала новые картины:
рябиновою кистью и лучом,
сорочьим следом, тонкой хворостиной,
пробившимся нечаянно ручьём.

Избушку превращала в знатный терем.
Дорожку расстилала у крыльца.
Клубящийся мороз впускала в двери
и всем делам не видела конца...

Метелила, буранила, пуржила,
на ветках оседая серебром.
Над минусом и плюсом ворожила,
поля укрыв сверкающим ковром.

Найдя прибережённые коклюшки,
вязала занавески на окно.
Хозяюшкою, гостьей и  подружкой
приходит к нам она давным-давно...

Так просто шла Зима по тротуару,
Затем свернула в тихие дворы,
Прошлась по скверу, снежному бульвару...
Нет благодатней, сказочней поры!

Где-то там, на краю земли,                              у истоков семи морей

— Что происходит на свете? — А просто зима.

— Просто зима, полагаете вы? — Полагаю.

Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю

в ваши уснувшие ранней порою дома.

— Что же за всем этим будет? — А будет январь.

— Будет январь, вы считаете? — Да, я считаю.

Я ведь давно эту белую книгу читаю,

этот, с картинками вьюги, старинный букварь.

— Чем же все это окончится? — Будет апрель.

— Будет апрель, вы уверены? — Да, я уверен.

Я уже слышал, и слух этот мною проверен,

будто бы в роще сегодня звенела свирель.

— Что же из этого следует? — Следует жить,

шить сарафаны и легкие платья из ситца.

— Вы полагаете, все это будет носиться?

— Я полагаю, что все это следует шить.

Следует шить, ибо, сколько вьюгё не кружить,

недолговечны ее кабала и опала.

Так разрешите же в честь новогоднего бала

руку на танец, сударыня, вам предложить!

Месяц серебряный, шар со свечою внутри,

и карнавальные маски — по кругу, по кругу.

Вальс начинается. Дайте ж, сударыня,

и — раз-два-три, раз-два-три,

раз-два-три, раз-два-три!..

(Юрий Левитанский)